— У вас ведь нет телепатических способностей, верно?
— Нет.
Донне вручила ей коробочку. Неожиданно тяжелая коробочка чуть не выпала из рук Анны.
— Из чего она сделана?
— Свинец, — сказала Донн и подтащила кресло. Ее лицо слегка расслабилось.
Анна села рядом с ней. Открыла небольшую защелку на коробочке, вытащила фрагмент. Она почувствовала удовлетворение оттого, что фрагмент Донн был значительно меньше ее собственного. Она обхватила фрагмент рукой, сосредотачиваясь на нем. Ощущения были похожими на те, что она испытала в отеле „Империал”, хотя сейчас Анна анализировала свои ощущения более пристально.
— Шеридан, — Морден тряхнул ее за плечо.
— Что такое? — спросила Анна.
— Мы просто начали беспокоиться, — его губы растянулись в ухмылке. Морден отошел. В комнате находились также Чанг и Черльзстейн. Анна пришла в себя. Она протянула фрагмент Донн.
— Он все еще в какой–то мере активен…
— Верните обратно в коробку, пожалуйста, — сказала Донн. Обычная для нее манера говорить, почти не двигая челюстью, создавала впечатление, как будто ее зубы были стиснуты. Донн не хотела прикасаться к этой штуке.
— Конечно, — Анна позволила себе слегка замяться, радуясь дискомфорту Донн, а потом вернула фрагмент в коробочку.
— Слабое эхо пульсации, сердцебиение, которое я ощущала раньше. Но сейчас оно было прерывистым, и во время этих перерывов у меня возникло ощущение помех, а, с другой стороны, странное животное ощущение теплого темного места, гнезда, окруженного камнями. Тогда ощущение было другим, тогда вокруг была машина, и она была прекрасна. И это причиняло боль, — Анна чувствовала себя глупо. Словами невозможно выразить то, что она видела, то, что она чувствовала. — Животное. Я думаю, что когда–то эта мышь была животным.
— Вы имеете в виду эволюционную память? — спросил Черльзстейн. — Вы думаете, что это устройство эволюционировало из настоящего животного? Это бред.
Анна потрепала волосы руками и обхватила голову, чувствуя раздражение и разочарование.
— Нет, я не это имею в виду. Я не знаю, что я имею в виду.
Заговорил Чанг:
— Вероятно, ДНК, использованная при создании этого устройства, была выведена из ДНК живого существа. Вероятно, вы ощутили заложенные в прибор инстинкты. Наши познания о том, как создаются такие устройства, нулевые. Отбрасывать любую возможность еще слишком рано.
Он адресовал свои слова Черльзстейну.
— Значит, это по–прежнему представляет собой угрозу, — сказала Донн, — даже в таком состоянии.
— Полагаю, что так, — согласилась Анна.
Донн неохотно взяла коробочку.
— Спасибо за помощь, доктор Шеридан. Думаю, работая вместе мы сможем раскрыть секреты тех устройств, а это в наших общих интересах. Если мы не можем понять что–то такое простое, как эта мышь, то как же мы сможем разобраться с яйцом?
Когда Донн вышла, Морден сел рядом с Анной и наклонился поближе.
— Кто–то должно быть, дал ей пилюлю счастья.
Анна прыснула со смеху.
— Кстати, о сотрудничестве, — сказал Морден Чангу. — Я кое–что перевел.
— Прекрасно, прекрасно. Не могу поверить в то, что у вас уже есть кое–что для нас, — Чанг уселся напротив Мордена, Черльзстейн поспешил занять стул рядом с ним. Анна также была удивлена тем, что Морден уже смог что–то перевести. Даже с помощью компьютера процесс был медленным и трудоемким. Морден открыл папку с рядом кадров, переданных зондом.
— Применяя некоторые технологии обработки изображений, на данный момент я смог получить пригодные для чтения надписи с пятидесяти различных источников, — он разложил листы со знаками. — Большинство их — шестиугольные каменные блоки, хотя среди них есть несколько колонн и само яйцо.
Это дало мне исходный материал для некоторых предварительных изысканий. Примите во внимание, что это очень приблизительный перевод. Язык содержит тысячи различных знаков, хотя, кажется, чаще всего используется гораздо меньшее количество. Как правило, я не начинаю перевод до тех пор, пока у меня не будет в наличии в два раза больше образцов надписей, чем сейчас, но в этом случае у меня было свободное время… Язык оказался чем–то похож на два малоизвестных древних языка: кандарианский и язык планеты, известной под номером L5. Они дали мне отправную точку, хотя данный язык намного сложнее и запутаннее. Он мог оказать влияние на упомянутые языки. В любом случае, позвольте мне продемонстрировать вам его особенности.
Пока Морден говорил, Анна заметила, что он выглядит намного более расслабленным, нежели во время их первой встречи. Его руки перебирали различные надписи и листы с заметками, выразительно жестикулировали, вырвавшись на свободу из чинной позы со сложенными руками. Лицо Мордена было подвижным, отражая его мысли, а не скрывая их за застывшей улыбкой. Тем не менее, такие периоды длились недолго: он замолкал, и скорбь снова тянула его в тихий и осторожный мир отчаянного самоконтроля. Но Анна видела, что с каждым днем бегство из этого мира длилось на несколько минут больше. Она радовалась, видя эту перемену в его поведении, но вряд ли это было ее заслугой. Его целиком захватила экспедиция: и тело, и разум, и душу, так же, как и всех их.
— Некоторые фразы, видимо, повторяются множество раз. Самый интересный случай — на колоннах. На данный момент на четырех колоннах, с которых мне удалось получить удовлетворительное разрешение, изображены одни и те же надписи.
Чанг передал изображения надписей с колонн остальным. Анна встала и перегнулась через стол.
Чанг покачал головой.
— Ритуальные надписи?
Анна подумала, что это наиболее вероятное объяснение. Чаще всего, повторяющиеся структуры имели ритуальное назначение или единое практическое применение, но с первого взгляда очень сложно придумать, какой практической цели могли служить колонны, если они не имели какого–либо отношения к технологиям обитателей планеты.
— Предварительный перевод, очень грубый, звучит так: „Всякий свет отбрасывает тень”.
— Вероятно, часть какого–то религиозного учения, — сказал Чанг.
— Колонны могли отбрасывать тень в различное время дня, если не было бури. Я бы сказал, что это какой–то вариант часов или инструментов для измерения расстояний, таких, какие использовал Птолемей, или, по крайней мере, колонны имеют схожее ритуальное предназначение, но на поверхности так мало света… Отбрасываемые тени должны были быть слабыми, если они вообще существовали.
Анна наклонила голову, изучая узоры рун.
— Вы предполагаете, что атмосферные условия оставались неизменными, а не ухудшились в результате бушевавшей здесь войны.
Чанг кивнул.
— Если в прежние времена атмосфера была чище, то колонны могли бы иметь какое–то отношение к астрономическим наблюдениям, быть подобием обсерватории, как Стоунхендж.
Анна села. Надписи встревожили ее. Они казались невинными и, тем не менее, ее мысли возвращались к мыши, к образу темной, возвышающейся машины. Что же это за раса, создавшая столь сложную технологию и построившая колонны с такими примитивными сообщениями? Какое значение для них могли иметь эти колонны?
— У вас есть еще что–нибудь? — спросил Чанг. Вернулась Донн, уже без коробочки и остановилась позади доктора Чанга. Следом вошли Петрович и Стендиш.
— Еще одно, — ответил Морден. — Я чувствую, что это не стоит показывать кому–либо еще, — Морден вытащил лист с какой–то надписью. — Это надписи с яйца. Пока это самый большой и простой фрагмент из имеющихся на яйце надписей, и единственный, который я смог полностью прочесть. Другие заканчиваются в различных тоннелях и впадинах объекта.
Он сложил ладони перед собой и поднес их ко рту.
— Я толком не уверен. Мой черновой вариант перевода звучит так „что желаете”, хотя может быть, это значит: „все, что пожелаете”.
— Это вся фраза? — спросил Черльзстейн.
— Да.
Лицо Черльзстейна разочарованно нахмурилось.
— Это вопрос? Что желаете?
— Я не знаю, — ответил Морден.
Все промолчали.
— Может ли это устройство быть производственным центром? — предположил Чанг. — Может быть, оно запрашивает какого–то рода спецификации?
— Возможно, оно предлагает развлечения, — сказал Стендиш. — И надпись больше похожа на афишу.
— Это звучит более похоже на обещание, — произнесла Донн. — Похоже на надпись на лампе с джином.
По тишине, в которую погрузилась вся комната после слов Донн, Анна поняла, что они все подумали об этом.
— Мой душ не работает, — сказала она, ее фигура виднелась туманным силуэтом за пленочной дверью душа. — Могу я залезть к тебе?
— Места не очень много, — ответил Джон.
Дверь открылась, и ее голова показалась внутри, каштановые волосы растрепаны, шаловливая ухмылка лучилась теплом.
