Стены пещеры были слоистыми, по ним змеились трещины. Трещины шириной в несколько дюймов образовывали темную паутину на фоне тьмы. Когда Анна приблизилась настолько, чтобы рассмотреть подробности, то обнаружила, что эти трещины имели характерные насечки. Пол был усыпан темными острыми обломками неправильной формы и крупными камнями. Внизу, под слоем мусора, скальные плиты лежали на разной высоте, образовывая покрытую трещинами неровную поверхность.
Анна не была геологом, но все указывало на то, что пещера образовалась в процессе вымывания, когда вода или какая–либо другая жидкость пробивала себе путь сквозь скалы и избирательно растворяла те участки скал, которые обладали определенным химическим составом, аналогично известняковым пещерам на Земле. Следы этого растворения — тонкие вены, проходящие там, где скалы имели подходящий химический состав и обширные осадочные наносы, образовавшие вытравленный ломаный рисунок на стенах и камнях, лежащих на полу пещеры.
Но она не могла принять это за следы прежних обитателей пещеры. Она просмотрела на экране шлема меню предлагаемых режимов сканирования, размышляя о том, что испробует все способы, если это поможет обнаружить что–либо и даже те, которые вряд ли помогут.
— Провести термальное сканирование, — приказала Анна.
— Пора заканчивать,— произнес Рейзер. — Я держу пари…
— Как в тот раз, когда ты сказал, что сможешь найти потерянную центаврианскую колонию?
— О, Шеридан, ты жестокая!
— И тебе это нравится!
Компьютер выдал результаты температурного сканирования, и Анна подпрыгнула, ударившись шлемом о крышу модуля.
— Слабый источник тепла… — они могли видеть это на своем экране, — в стене, в футе от поверхности.
Все притихли, когда Анна направила сканер в нужном направлении и определила размеры источника тепла. Примерно кубический фут. При обычных условиях Анна задумалась бы о том, стоит ли копать, используя зонд, даже на столь ничтожную глубину. Не стоит производить никаких раскопок до того, пока не будут завершены все измерения и не будут сделаны все записи. И тогда копать следовало самим, с величайшей осторожностью снимая тонкие слои грунта, внимательно наблюдая за любыми изменениями в покрывающих артефакт осадочных породах. Но Анна знала, что если не обнаружит чего–либо стоящего в этой пещере, то Чанг не выберет ее в качестве одного из двух первых мест для проведения раскопок. Им может не представиться возможности вернуться к этой пещере. Предоставленные им четыре месяца на раскопки целой цивилизации были просто издевательством, но IPX не интересовала цивилизация как таковая. Только то, что могло принести прибыль. Их менталитет был менталитетом грабителей могил — врагов всякого археолога. И Чанг, хоть и приложит все усилия для того, чтобы узнать об этой культуре все, что возможно, должен будет проводить раскопки согласно протоколу IPX.
Анна вслепую пошарила перед собой, всунула руки в толстые перчатки. Она решила копать вручную, это необходимая предосторожность, дабы не повредить то, что раскапываешь. Когда она двинула руками, двинулись металлические манипуляторы зонда: кисти, снабженные плоскими лопаточками, опустились вниз, сковырнули и отбросили прочь тонкий слой скальных обломков. Сопротивление камня ощущалось ее руками как слабое давление. Странное ощущение, как будто ее телом стало тело машины.
Анна старалась записывать то, что обнаруживала на различной глубине, хотя зазубренные обломки скал выглядели довольно однообразными. Вдруг незакрепленные камни, окружавшие яму, посыпались вниз, испортив картину данных, заставив ее поежиться от убогой процедуры… Пока тянулось время, снова начали заключаться пари, сейчас большинство ставило деньги на то, что она раскопает самого большого и безобразного клопа на этой планете.
Прокопав на фут в глубину, Анна поняла, что, на самом деле, источник тепла находился в стене пещеры, а не за ней. Когда Анна убрала большой кусок скалы, открылось углубление в камне. Отверстие едва достигало шести дюймов в поперечнике, само углубление имело неправильную форму, его размеры были неясны. Анна вытянула свою левую руку — сейчас это было сочетание фонаря и камеры — к углублению и, когда включила свет, ее ожидания подтвердились: она увидела внутри похожие на скорлупки объекты.
Из громкоговорителя прозвучал голос Чанга:
— Я всегда говорил, что ты не оставишь не перевернутым ни одного камня.
Раздался хор вздохов.
Анна переключилась на главное меню. Ее правая рука сейчас была металлической клешней, и Анна просунула ее в дыру. Хотя манипулятор не являлся ее собственной рукой, и они были в двенадцати днях лета от планеты, она вздрогнула, когда тот вошел в дыру, и она почувствовала, как вокруг нее сгустилась тьма.
Анна легко схватила оба кокона, и они оказались достаточно узкими для того, чтобы их можно было протащить сквозь отверстие. Анна опустила их на пол пещеры, ее сердце прыгало. Скорлупки выглядели хорошо сохранившимися. Вероятно то, что они были замурованы, и сухие условия окружающей среды погрузили их в состояние анабиоза. Скорлупки по конфигурации очень походили на мышь, то есть, это были либо такие же мыши, или очень похожие устройства. Это подтверждало данные о том, что данная культура действительно была создателем мыши. Анна провела резонансное сканирование. На мониторе появились рисунки двух слабых, но четких сердцебиений.
Из коммуникатора раздались всевозможные восклицания, потом деньги начали переходить из рук в руки.
Анна почувствовала, что получила второй шанс. Она сможет понять эти устройства, сможет узнать, как ими управлять, сможет выяснить, кто их создал и с какой целью. Теперь она будет действовать медленно, будет более осторожной.
— Шеридан, пора закругляться, — произнес Чанг. — Похоже, нам пора устроить вечеринку.
Анне хотелось открыть скорлупки сейчас, посмотреть, в каком состоянии мыши, провести исследования по полной программе, но выполнять это при помощи зонда было бы слишком опасно. Она может повредить мышей. Ей надо набраться терпения. Набраться терпения.
— Я просто останусь здесь еще чуть–чуть, — ответила Анна.
— Ты там уже восемь часов просидела, — настаивал Чанг, удивив этим Анну. — Вылезай оттуда и марш на вечеринку!
Тут Анна ощутила, как ноют ее руки и ноги, как затекла шея, как стучит у нее в голове. Анна завершила сеанс работы с зондом и поставила его на автопилот. Потом вытащила вспотевшие руки из перчаток и сняла шлем. Анна была вымотана. Когда она стала выбираться из кресла, то мышцы ее ног свело судорогой, и она поняла, что полностью потеряла контроль над своим телом. Она в каком–то смысле срослась с машиной. Все эти восемь часов Анна была машиной. И, просканировав пульты управления и связи, окружавшие ее, Анна поразилась — машина была Вселенной.
В 20:00 генерал вышел из его каюты. Джон тяжело дышал, будто он долго бегал, а не стоял здесь, вытянувшись по стойке смирно, пока генерал перемалывал ему косточки. Джон прислонился к переборке, склонив голову. Он потерпел поражение. Джон чувствовал, как его карьера рушится. Ужасающее ощущение. Быть офицером Космофлота Земного Содружества было для него всем. Он не мог представить себе жизни вне армии.
Он полностью ошибся в Россе и это ошибочное суждение может стоить ему карьеры. „Агамемнон” проводил учебный бой против тяжелого крейсера класса „Гиперион”. „Гиперион”, применив изобретательный маневр, умудрился поразить системы наведения „Агамемнона”, полностью выведя их из строя. Джон приказал перейти на ручное наведение. Для этого требовалось, чтобы четыре офицера–артиллериста залезли внутрь полусферических модулей, проецирующих изображения секторов обстрела каждого лазерного орудия. После отдачи приказа в орудийном отсеке возник беспорядок. Джон точно не знал, что там случилось. Но, наконец, после не лезущей ни в какие ворота задержки, воспользовавшись которой „Гиперион” произвел по ним еще два точных залпа, ручные системы наведения заработали, и офицеры начали стрелять по своему усмотрению. Все, кроме Росса.
Джон произвел маневр, зайдя во фланг „Гипериону”, в результате чего борт крейсера оказался под прицелом кормового орудия левого борта. И, тем не менее, вопреки прямому приказу Джона, Росс огня не открыл. Пока Джон маневрировал, чтобы дать возможность другому орудию стрелять по крейсеру, „Гиперион” нанес добивающий удар. Меньший по размеру и мощности орудий, крейсер праздновал победу над одним из новейших кораблей флота.
После этого Лохшманан устроил Джону в его кабинете грандиозную головомойку, назвав его действия позорными и неадекватными.
Джон выпрямился, его лицо было застывшим, перекошенным. Еще после того инцидента, едва не закончившегося дракой, он должен был отдать Росса под трибунал. Ладно, он исправит свою ошибку прямо сейчас. Не он заварил эту кашу. Бог свидетель, он начал чистить эти авгиевы конюшни, даже если это было последним его заданием.
