Военные действия стали единственным общеупотребительным предметом, от которого при всем желании не мог отказаться никто, о чем Дамблдор предупреждал в приветственной речи, пропущенной ребятами при драматических обстоятельствах. Как им пояснили тогда однокурсники, директор довольно долго распространялся о том, что в грядущей войне никто не останется в стороне, а их участие сводится к необходимости хорошо учиться. Посылки из Министерства магии пришли перед выходными, что было весьма кстати, поскольку у преподавателей было достаточно времени для того, чтобы сверить результаты с полученными заявками и составить индивидуальные расписания.
Профессор Спраут встала в позу, объявив, что предоставит студентам Слизерина возможность заниматься травологией только тогда, когда они в полном объеме осуществят свои штрафные посадки. Деваться им было некуда, поскольку многие не могли отказаться от науки, тесно связанной с зельеварением, которое было для них профилирующим предметом. Поэтому слизеринцы смирились с мыслью, что на ближайшую неделю, а то и больше, им придется стать работниками ведра и лопаты.
С зельями вышел неожиданный казус. Профессор Снейп, настаивая на том, что обучение его предмету продолжат лишь лучшие, удостоившиеся результата «превосходно», изрядно переоценил способности учащихся к этому непростому предмету: высшую оценку получили всего четверо. Этот факт поверг зельевара в самое мрачное расположение духа, на которое он был только способен, тем более, что среди этих счастливчиков не обнаружилось ни одного слизеринца, только трое студентов Рейвенкло и угадайте-кто с Гриффиндора. Драко, удостоившийся лишь «выше ожидаемого», весь вечер пятницы с совершенно убитым видом писал и вновь перемарывал послание к отцу, в котором, по-видимому, пытался объяснить причины столь убийственного происшествия.
Однако беды профессора зельеварения и на этом не кончились, ибо в тот же день он удостоился не самой приятной беседы с директором. В ходе этого разговора Дамблдор весьма действенным образом вытряс из него обещание, что оценочный ценз будет снижен до «выше ожидаемого». Таким образом, Гарри, Рон и многие другие (в том числе, конечно, изрядно повеселевший от этого известия Малфой), уже не чаявшие вновь посетить класс зельеварения, неожиданно получили такую возможность.
На выходных друзья наконец посетили хижину Хагрида в полном составе. Тот обрадовался их визиту, несмотря на то, что все трое стыдливо отмолчались, когда лесничий спросил о заявках на его предмет. Но даже это не испортило настроения преподавателя ухода за магическими существами, который пребывал в замечательном состоянии духа, поскольку их взаимопонимание с братом за минувшее лето пошло на поправку. Он вроде как даже отправился с ним в какое-то путешествие, правда, почему-то не пожелал распространяться о подробностях этой поездки, принявшись с чрезмерным увлечением расспрашивать гостей об их учебе. Те, начав с хорового описания неудобств из-за задержки результатов экзаменов, затем перешли на разнобойное повествование об индивидуальных проблемах: Гарри - о переводе, Рон - об аресте, а Гермиона жаловалась на мерзкое поведение обоих, а именно на то, что они, преисполнившись параноидальных идей, занялись сочинением обвинений в адрес преподавателей. Хотя девушка не называла имен, Хагрид неожиданно заговорил именно о том, кого она имела в виду:
- А ваш новый профессор, О`Рахилли… Как он вам?
Гарри с Роном промолчали, предоставив Гермионе возможность высказаться:
- Хоть он начал работать совсем недавно, по-моему, он хороший преподаватель.
Лесничий, пожевав губами, повторил:
- Вы ничего за ним, ну, такого, - Хагрид неопределенно взмахнул ручищей, пытаясь выразить свою мысль, - не замечали?
Озадаченная Гермиона лишь помотала головой, а Рон не удержался от замечания:
- Что есть, то есть…
- Да уж, что есть…
- Ты что-то о нем знаешь? - быстро спросил Гарри.
- Не след мне обсуждать других профессоров за их спиной, тем более, с учениками, - назидательно заметил Хагрид. - Вообще-то он и в школе был со странностями. Чего уж там дальше говорить. Все эти ирландцы, они маленько не в себе, кого ни возьми… Что магглы, что волшебники… - Он со вздохом покачал головой. - У каждого из них в голове своя картофелина, так, что ли, говорят?
Гарри понял, что ничего больше не добьется, сколько ни упрашивай, да и не считал, что Хагрид действительно скрывает что-то важное, поэтому разговор пошел на обычные бытовые темы. Гарри очень хотелось обсудить с лесничим свои сомнения в достоверности смерти крестного, но он чувствовал, что время для этого еще не пришло: ведь у него не было никаких весомых доказательств, одни фантазии. Поэтому, хоть мысли о Сириусе подспудно грызли его изнутри, регулярно напоминая о себе в течение дня, юноша не делился ими даже с друзьями.
В библиотеку Гарри теперь пускали только затем, чтобы взять необходимые книги, и, к немалому его возмущению, библиотекарь категорически отказывалась выдавать ему что-либо сверх программы. Она даже не ленилась выяснять, что именно они в настоящий момент проходят по всем предметам. Гермиона, тайком бравшая некоторые книги для него и Рона, который еще раньше оказался в опале у мадам Пинс, сама была немало удивлена внезапной враждой библиотекаря по отношению к друзьям. Саму девушку она тоже, судя по всему, была не прочь отлучить от своего заведения, но, будучи рациональной женщиной, понимала, что ни к чему хорошему эта затея не приведет.
Однако Гарри зря надеялся, что союз против библиотеки помирит их с Гермионой. На следующий же день, в воскресенье, девушка вновь разругалась с Роном, обвинив его в фанатичной преданности квиддичу, идущей в ущерб его занятиям. После этого Рон предположил, что она то ли завела под кроватью ежа, на которого наступает каждое утро, то ли то ли на одном из уроков у Снейпа сварила вместо исцеляющего зелья озлобляющее.
Ну а Гарри уже не требовалось никаких зелий, чтобы неизменно поддерживать себя в дурном расположении духа. Снейп, в связи с постигшим его разочарованием в способностях студентов, последующие две недели был в ударе, изобретая все новые способы отравить жизнь учащихся в прямом и переносном смысле.
Программа по трансфигурации с переходом на обучение избранных значительно осложнилась: даже Гермиона порой принималась удрученно почесывать в затылке, получив очередное задание. Однако Гарри казалось, что все это направлено лично против него одного, и скачок сложности изучения трансфигурации он был склонен связывать с тем, что сборная Гриффиндора на днях продула сборной Слизерина. И это несмотря на то, что Малфой, который весь матч витал в облаках в прямом и переносном смысле, был удивлен еще больше, чем Гарри, когда снитч, с полчаса сновавший вокруг, практически сам влетел ему в руку. Кстати сказать, Рон после этого злополучного матча не разговаривал с другом целых три дня.
О`Рахилли, поначалу показавшийся неплохим преподавателем, буквально озверел с тех пор, как с исчез Люпин и на него повесили еще и Защиту от темных искусств. Он то и дело задавал необъятные домашние, и в долгах по зачетам были все, даже у Гарри появилась парочка. При этом профессор вместо того, чтобы объяснять новый материал или хотя бы принимать зачеты, половину времени от занятий тратил на разъяснения, какие остолопы ему достались в качестве учеников. Справедливости ради, Гарри не мог не признать, что из-за огромного количества домашнего и изнурительных занятий в ПНО б`ольшая часть слизеринцев и вправду несколько отупела. Впрочем, плюсы тоже были: после трех недель непрерывных наездов со стороны О`Рахилли Гермиона-таки помирилась с друзьями. К последнему она даже проявила неожиданное сочувствие в связи с тем, что МакГонагалл изрядно пропесочила его после поражения в матче.
В очередной раз обнаружив, что ему негде заниматься во время перерыва, кроме своей новой гостиной, где ему совершенно не хотелось появляться лишний раз, Гарри решился попросить заступничества перед библиотекарем у директора. Как ни странно, горгулья на сей раз пропустила его без пароля. «Поломалась, что ли?» - предположил Гарри, проходя мимо. Поднявшись, он понял, что выбрал неудачное время для посещения: профессору Рахилли идея поговорить с главой школы пришла несколько раньше, ведь именно его голос раздавался из-за двери. Судя по интонациям, ему также что-то не нравилось в установившемся течении его хогвартской жизни.
- Мы так не договаривались! Я не преподаватель, в конце концов!
- Лоэгайре, умерьте свой пыл. Скажите прямо: вас не устраивает график? Думаю, мы могли бы несколько снизить количество занятий...
- Я вообще ума не приложу, что мне делать с этими детьми! Что ни урок - то смертельный номер: «Укротитель в пасти дементора»!
- А по-моему, вы неплохо справляетесь. Я слышал, что проблем с дисциплиной у вас не возникает, а это, поверьте мне, редкость.
