«Либо идиот, либо пытается прикинуться идиотом, — подумал Валентинов. — Противника недооценивать нельзя, поэтому остановимся на втором варианте».
— Нет, конечно же никакого четкого графика не существует. Нам известна только приблизительная дата. Конкретное число нам сообщают лишь в конце предыдущего дня. — Он усмехнулся. — Извините, Ярослав Андреевич, но я сам бывший мент, поэтому отвечу вам прямо. У меня были все возможности предупредить грабителей о дате выемки денег.
— А сумма вам была известна?
— Точно нет, а приблизительно можно было предположить.
— Каким образом?
— Выемка денег происходит через определенное время. Поскольку мы работаем с банком постоянно, мы знаем, сколько денег проходит через наши руки. — Валентинов криво усмехнулся. — Так что видите, все очень просто. Рабочая гипотеза готова.
— Да, — рассеянно сказал Степищев, — действительно.
— А вы что, действительно подозреваете меня в причастности к этому преступлению?
— Ну, Сергей, — развел руками Степищев. — Как бывший мент вы должны понимать, что мы отрабатываем все возможные версии.
— Я понимаю, — миролюбиво улыбнулся Валентинов. — Могу я вам помочь чем-нибудь еще?
— Пока, наверное, нет. — Степищев поднялся со стула. — Спасибо за чай и за то, что нашли время побеседовать. Если понадобится, мы с вами еще свяжемся.
— Конечно, всегда к вашим услугам.
Они расстались почти что как добрые друзья. Но все время, пока он шел до машины, Степищев напряженно продолжал размышлять о том, что же именно в Валентинове заставило его напрячься. И только усевшись в машину, Ярослав понял.
«Он делал очень большой упор на то, что „Пионер“ не виноват в случившемся. Он говорил, что погибли сотрудники и что обвинять „Пионер“ в такой ситуации никто не станет. А это значит что? Это значит, что он многократно думал на эту тему еще до того, как произошло ограбление. И соответственно Сергей Сергеевич Валентинов может иметь к организации ограбления „Русьбанка“ самое непосредственное отношение. Жаль вот только, что доказать это пока нельзя».
Убитый инкассатор Анатолий Никифоров, как выяснилось, проживал в коммуналке. После четвертого звонка за дверью раздались нетвердые мужские шаги, заскрипел замок, и дверь распахнулась.
Перед Бердниковым предстал небритый мужичок в синих растянутых трениках и майке-алкашке. Мужичок был явно нетрезв.
Прищурив левый глаз, он посмотрел на Бердникова, пытаясь понять, кто именно так бесцеремонно заявился в гости. Не узнал и поэтому задал классический вопрос:
— Ты кто?
И, не дав возможности Бердникову представиться, пригласил:
— Заходи.
Константин зашел в квартиру.
Она представляла собой классическую московскую коммуналку в ее первозданном виде. Каким-то чудом ее так и не попытались приобрести в собственность «новые русские», дабы превратить в хоромы. На стене висел велосипед, прямо напротив входа стояло железное ведро, наполненное водой.
— Принес? — поинтересовался мужичок.
— Вообще-то я из милиции. — Бердников наконец-таки раскрыл удостоверение и сунул его под нос гостеприимному хозяину. — Капитан Бердников. Мне надо видеть кого-нибудь из родственников Анатолия Никифорова.
— Из милиции? — расстроился мужичок. — По поводу Толяна?
— Да, — кивнул Бердников. — Есть кто-нибудь из родственников?
— Нет, — отрицательно помотал головой мужичок. — Людмилы сейчас нет. Но она скоро должна подойти. Она в контору пошла, бумаги оформлять, еще что-то. Да ты, то есть вы, заходите. Можешь ее на кухне подождать.
Обшарпанная кухня с потрескавшейся штукатуркой и синим металлическим чайником в розовый цветочек напомнила Бердникову его собственное детство, проведенное в точно такой же квартире. Из кухонного окна открывался вид на унылый дворик с детскими качелями и песочницей. С одной стороны дворик заканчивался глухой кирпичной стеной, с другой выстроился ряд гаражей. Не современных ракушек, а старых еще советских гаражей.
Спустя несколько минут на кухню зашел мужичок. Он молча уселся на табуретку и закурил папиросу. Так и сидел, пуская клубы дыма и довольно-таки бесцеремонно рассматривая Бердникова.
Капитан, в свою очередь, тоже молчал.
Наконец мужичок громко шмыгнул носом и кашлянул.
— Убили Толяна, — произнес он с такой интонацией, как будто бы первым сообщал Бердникову эту новость.
— Убили, — согласился Константин.
— Меня Петей звать, — сообщил мужичок.
— Костя. А ты хорошо его знал?
— Конечно, знал, — подтвердил Петя. — С тех пор как они с Людмилой здесь поселились. Уже года полтора или два. Я-то сам здесь с детства живу. Родился, вырос и спился… — Петя помолчал. — Слушай, Костян, может, сообразим по-быстрому? За упокой души, так сказать? У меня есть немного.
— Не могу, Петя, — развел руками Бердников. — На службе.
— Понимаю, — сочувственно сказал Петя. — Ты тогда, что ли, покури хотя бы. А я выпью. Я же ведь, перед тем как ты пришел, слегка выпивал.
Бердников достал сигарету, положил пачку на стол.
— Я щас. — Петя вдавил в пепельницу свой окурок и ушел с кухни.
Впрочем, и на этот раз он отсутствовал совсем недолго. Уже через минуту он снова сидел на табуретке, но на этот раз перед ним на столе стояли полупустая бутылка дешевой водки, стакан и тарелка с солеными огурцами.
Налив себе полстакана, Петя несколько секунд смотрел на него, потом перевел взгляд на Бердникова и произнес:
— Ну, за Толяна.
После чего опрокинул водку в рот. Крякнул, откусил половину огурца.
— Угощайся огурцами, — предложил он. — Хорошие огурцы. Я их сам солю. Жалко, капуста кончилась.
Прожевав огурец, Петя загрустил.
— Жалко Толяна, — сказал он. — Хороший был мужик. Спокойный, не скандальный. Я его уважал. У самого денег не было, но если надо. — Петя посмотрел на Бердникова. — Ну ты знаешь, как это бывает, когда трубы горят. Так вот, если надо, у него всегда можно было на маленькую перехватить. Ты не подумай, что я гнида какая-нибудь, честно тебе скажу, я у него денег старался в долг не просить. Но иногда ведь бывает, что ситуация такая, когда совсем помираешь. Толян мне ни разу не отказал. И никогда про долг не напоминал. Знал, что я сразу отдам, когда будет. Переживал он очень.
— Насчет чего?
— Ну как насчет чего? Насчет того, что сам здоровый мужик, а денег нет. Он же офицер, для него это важно было. Это мне плевать, что я алкаш, у которого ничего нет, кроме водки и болезней, а он так не мог. Хреново себя чувствовал. Все пытался куда-то устроиться, начать жить как человек. Знаешь, что я думаю?
— Что?
— Невезучий он был человек. — Петя налил себе еще полстакана и выпил.
За этим последовал хруст огурца, после чего Петя продолжил развивать тему:
— Люди, они бывают двух типов: те, кому везет в жизни, и те, кому не везет. Вот лично я не знаю, от чего это зависит. Бог там или не Бог, мне лично все равно. Но одно я знаю точно: везение не зависит от того, много ли человек в своей жизни работает или он вообще не работает, а целыми днями на диване лежит и в потолок плюет. У меня знакомый был — Санька. Слесарь, мастер — золотые руки. И заметь, что важно, непьющий. То есть напивался как приличный человек — один раз в месяц после получки. Но чтобы в другое время — ни-ни. Жена была, сын в школе хорошо учился. И чем все кончилось? Раздробило ему на заводе правую руку. Отняли по локоть, работать, конечно, не может. Предложили по знакомству на том же заводе вахтером работать. А представляешь, что такое для слесаря высшей квалификации вахтером работать? Уволился он оттуда, начал выпивать. Жена, как водится, после этого с ним развелась. Сын, хотя уже совершеннолетний был, с ней ушел. Так и пил он четыре года без продыху, а потом помер. — Петя вздохнул. — А почему так получилось? Потому что человек невезучий был. Вот и Толян тоже невезучий. Только ему, наверное, еще хуже, чем Саньке, было. У Саньки хоть водка была. А с водкой оно всегда легче. А Толян не пил. Мог начать, поводов-то достаточно было. Но не начал. — Петя сделал паузу. — И все равно помер…
В замке начал поворачиваться ключ.
— Вот, наверное, и Людмила пришла, — отреагировал Петя.
Входная дверь отворилась, и в квартиру вошла осунувшаяся женщина средних лет со следами былой красоты на лице.
«Типичная офицерская жена, — подумал Бердников. — Хотя уже не жена, а вдова».
Петя, пошатываясь, вышел ей навстречу. Бердников тоже поднялся со стула.
— Люд, тут к тебе человек из милиции пришел. По поводу Толяна. Я его на кухню пока проводил.
К этому времени Константин уже и сам был в прихожей.
— Капитан Бердников, — представился он, показывая удостоверение. — Извините, я понимаю, что сейчас неподходящее время, но мне надо задать вам несколько вопросов.
