Наступила ночь. Темно стало в лесу. Куда дальше идти? Глядят — горит на поляне костёр, а около костра три Волка варят в котле пшённую кашу — пасту.
Обрадовались Волки, как увидели Овцу и Козу:
— Теперь у нас будет и мясо!
— А что вы варите? — спрашивает Коза.
— Кашу варим, — отвечают Волки.
— Вот и хорошо, будет и у нас закуска. А ну, достань из сумки самую большую волчью голову, — сказала Коза Овце.
Достала Овца волчью голову, а Коза как закричит:
— Разве хватит нам такой маленькой головы? Я же тебе сказала — достань самую большую!
Испугались глупые Волки.
— Дрова у нас кончаются, пойду наберу сухих веток, — сказал один Волк и мигом скрылся в кустах.
Стал костёр затухать, а Волк всё не возвращается.
— Где это бродит наш братец? Пойду поищу его, — сказал второй Волк и тоже исчез.
Вскоре третий Волк говорит:
— Пока за ними не пойдёшь, они сами не придут, — и убежал в лес.
Только скрылся последний Волк, Коза с Овцой сняли кашу с огня, поели, а котёл разбили. Потом забрались на дерево — отдыхать.
Вернулись глупые Волки на поляну. Видят, каши нет, разбитый котёл на земле валяется.
— Почему мы испугались тех, кто всегда был нашей пищей? — удивляются Волки. — Разве могут Овца с Козой Волка съесть? Давайте найдём их. Теперь уж они нас не обманут.
Тут Коза с дерева как крикнет Овце:
— Скорее лови самого большого Волка! Что-то я проголодалась.
Услышали глупые Волки такие слова, ещё больше испугались и разбежались кто куда.
ЗАУР
В одном ауле жил бедный старик. И было у него три сына. Далеко по Кабарде шла молва о храбрости старших его сыновей, а о третьем никто не говорил доброго слова.
Старшие братья часто уходили в боевые походы, а Заур дома оставался, носил воду, готовил еду. Много времени проводил Заур у очага, и старшие братья часто насмехались над ним.
Была у старика одна-единственная кобылица. Никому старик её не показывал. Сам чистил кобылицу, сам кормил и поил, а по ночам, когда все спали, выводил пастись.
Однажды занемог старик и, чувствуя приближение смерти, позвал своих сыновей.
— Должен я открыть вам одну тайну. Оставляю я вам в наследство одну-единственную кобылицу, равной которой нет на всём свете, — сказал старик. — Каждый год приносит она необыкновенного жеребёнка, но в ту же ночь какой-то злодей похищает его. Ни разу за всю жизнь не смог я уберечь жеребёнка. Вас трое, вы молоды и сильны, сумеете сохранить жеребят. Если у каждого из вас будет по коню от этой кобылицы, вам никто не страшен.
С этими словами старик умер.
Похоронили братья своего отца. Опечаленные, вернулись они домой. Наступил вечер.
— Сегодня должна ожеребиться кобылица, надо уберечь жеребёнка, — сказал Заур.
— Я пойду в конюшню и уберегу жеребёнка от злодея. Вор не уйдёт живым! А когда я вернусь — чтоб меня ждал тёплый чурек, — сказал старший брат, облачился в доспехи, взял острый меч и отправился.
Пришёл он в конюшню, залез на балку и притаился с обнажённым мечом наготове. Долго сидел он, не спуская глаз с дверей. Всю ночь не смыкал глаз, а под утро сморил его крепкий сон. Проснулся старший брат, когда солнце уже высоко стояло, и видит: кобылица ожеребилась, а жеребёнка и след простыл.
Не хотелось ему признаться, что проспал он жеребёнка. Вернулся старший брат в дом и говорит:
— Наш отец сказал неправду. Всю ночь не смыкал я глаз, но не видел ни жеребёнка, ни вора. Видно, отец хотел, чтобы мы хорошо стерегли кобылицу, потому и придумал про жеребёнка.
Прошёл год, опять наступил срок кобылице принести жеребёнка, и Заур сказал:
— Братья, надо нам выполнить завет отца.
— Я никому не позволю украсть жеребёнка, а вора не отпущу живым! — сказал средний брат.
Снарядился он и отправился в конюшню.
Забрался на балку и сидит с обнажённым мечом.
В полночь кобылица принесла жеребёнка невиданной красоты. Залюбовался им средний брат. Вдруг распахнулась дверь, и в конюшню влетел иныж — чудовище с семью головами. Испугался средний брат, сидит не шелохнётся. А иныж схватил жеребёнка и убежал.
Стыдно было среднему брату признаться, что он струсил. Вернулся он домой и сказал:
— Всю ночь не сомкнул я глаз, но не видел ни жеребёнка, ни вора. Видно, на старости наш отец ослабел умом: кто пойдёт красть жеребёнка, которого нет на свете?
Прошёл ещё год, и снова пришло время кобылице принести жеребёнка.
— Теперь настал мой черёд. Я иду охранять кобылицу, — сказал Заур.
Снарядился он и пошёл в конюшню. Забрался на балку, обнажил меч, сверкающий, словно солнце. Наступила полночь, и принесла кобылица крылатого жеребёнка — такой не снился Зауру даже во сне.
Вдруг распахнулась дверь, и в конюшню влетел семиглавый иныж. Он схватил жеребёнка, но Заур спрыгнул с балки, ударил мечом — и отлетела одна из голов чудовища. Иныж бросил жеребёнка, схватил свою отрубленную голову и убежал.
Не дождались старшие братья, пока вернётся Заур, рано утром пришли в конюшню. Обрадовались они, когда увидели жеребёнка, удивились мужеству Заура, но не стали хвалить младшего, а только насмешливо спросили:
— А где же вор? Если ушло туловище, должна была остаться отрубленная голова!
Заур показал им кровавый след, оставленный чудовищем, и пристыжённые братья замолчали.
Много ли, мало ли лет прошло, однажды Заур пас в ночном лошадей. Расстелил он свою чёрную бурку, прилёг на ней, да не мог уснуть — крепко задумался.
Подошёл к нему крылатый конь-альп, которого Заур когда-то спас от иныжа, и заговорил человечьим голосом:
— О чём ты задумался?
— Гложет меня печаль, — отвечал Заур. — В ту ночь, когда ты родился, от меня ушёл враг, и до сих пор я не сразился с ним.
— Я готов помочь тебе и разделить с тобою все лишения. Если ты окажешься настоящим джигитом, я буду для тебя достойным конём. Мы поедем в тот край, где живёт иныж.
— А как мы узнаем, где он живёт? — встрепенулся Заур.
— Там, где пролилась его чёрная кровь, вырос терновник.
Обрадовался Заур. Снарядился он, подтянул подпруги и вскочил на своего альпа.
Едет-скачет, едет-скачет, мало ли проехал, много ли проехал — кто знает? — выехали они на опушку леса. Там стояла старая покосившаяся лачуга.
«Тут я переночую, а мой альп передохнёт», — решил Заур.
Вошёл он в дом.
Видит — сидит старушка, прядёт шерсть.
— Пусть никогда не угаснет огонь в твоём очаге, нана! — поздоровался Заур.
— Кто может назвать меня наной? — обернулась старушка и заплакала.
— Скажи, отчего ты плачешь, нана?
— У меня нет никого, кто бы мог назвать меня матерью, — ответила старушка и заплакала ещё сильнее. — Была у меня единственная красавица дочь, но её похитил иныж. Вот уже три года, как я не видела живого человека!
— Не плачь, нана, — успокоил её Заур. — Я еду сразиться с тем иныжем и освобожу твою дочь.
— Сын мой, тебе не победить иныжа. Никто из людей не в силах одолеть его. Самый быстрый альп будет скакать до его крепости тридцать дней и тридцать ночей. Крепость иныжа находится высоко в горах. Даже горные орлы, которые летают выше всех, не долетают до неё. Одна-единственная тропинка ведёт к жилищу иныжа, — сказала старушка.
— Пусть я погибну, но назад не поверну, — ответил Заур.
— Ну что же, мой сын, если ты так решил, я помогу тебе. Одолеть иныжа можно только хитростью. Иныж спит семь ночей и семь дней подряд. Как только уснёт иныж, ты посади на коня мою дочь и скачи во весь дух обратно. Проснётся иныж и бросится за тобой в погоню. Возьми мои ножницы, зеркало и гребень. Они помогут тебе. Когда иныж станет настигать тебя, брось гребень, и позади вырастет колючий забор в семь рядов. Скоро опять станет догонять тебя иныж, ты брось ножницы, и позади поднимутся семь крепостей. Иныж станет разрушать их, а ты тем временем скачи дальше. Когда иныж в третий раз будет совсем близко, брось это зеркало, и земля покроется скользким льдом. Иныж упадёт, как только ступит на лёд. Тут уж ты сам будешь знать, как справиться с ним. Счастливого тебе пути, — сказала старушка и проводила Заура.
