Парни в отрядном чате написали, что завалились спать. Так-так. Покрутила сообщения на коммуникаторе.
Письмо от бабушки приходило днем. Она понимала, что отвечу я не сразу, поэтому просто болтала монологом, делилась историей какой-то больной на голову клиентки, которой волшебно помог новый психолог.
В ответ я направила пару вопросов о здоровье и сообщила, что дежурство прошло сложно (зачеркнуто), отлично (зачеркнуто), впечатляюще (восклицательный знак).
Алексу я тоже накропала короткое послание. Попросила не вмешивать отца и вообще не предпринимать какие-либо действия, и пообещала обязательно все рассказать при встрече, как только появится выходной. Извинялась за то, что невольно поссорила с братом, обещала, что постараюсь сгладить, хотя и пока не знаю как.
Вроде бы все.
От нервов я начала дико чесаться. Покуролесили на дежурстве мы изрядно, и в итоге очень хотелось освежиться перед сном.
Надо быстро искупаться, пока народ спит. Но на всякий случай уберу щиты, чтобы почувствовать, если кто-нибудь начнет приближаться.
Подхватив сменное белье и полотенце с мылом, я помчалась в душевые, решив не стучаться так поздно к Белле, вдруг она спит.
Да и мысли крутились каруселью в голове.
В принципе, все сложилось не так уж и плохо. Ну, залезала я ночью в комнату своего парня. Оборотни часто встречались с людьми, даже браки были, хоть и не частые. Неопытная девушка могла в темноте братьев перепутать и убежать, когда осознала ужасную ошибку. Неприятно? Неприятно. Но не катастрофично же.
Ай-яй-яй, Диего! Как не стыдно трогать чужое!
Осознав ситуацию с новой точки зрения, я застыла в коридоре. Старший Фаворра заснул в комнате брата, покусился на его девушку. Это Диего должен переживать, а не я!
Задвижку на двери душевого отсека я закрывала со слабой, но улыбкой.
Уставшая, измотанная, я устала переживать и мучаться. Да пошло они к феям!
Практика у меня есть, даже парень для имиджа, тьфу-тьфу, теперь имеется. С Алексом можно «встречаться» к обоюдной выгоде, как же я раньше не догадалась ему предложить этот волшебный для обоих вариант.
Для него я архи-удобная девушка, ни тебе скандалов, ни ревности. Зато в случае чего, мной можно прикрыться от излишне надоедливых фанаток.
А что отношения у нас нестандартные, так нечего их обычными мерками оценивать.
Хватит волнений. Пора расслабиться!
В душевой, как сообщили мои раскинувшиеся щупы-сенсоры, никого не было. Никаких чужих эмоций, нарезающих мою нервную систему на ленточки. Только я, целехонькая и удачно вывернувшаяся из всех передряг. Йо-хо-хо!
Пританцовывая и вяло размахивая полотенцем, я отправилась мимо душевых кабинок в самый дальний торец. Искупаюсь и баечки, день прожит на всю катушку.
Платье и полотенце на крючок, тапки у стенки, а сама в последнюю душевую кабинку. Дверцы здесь не предусмотрены, но это и хорошо, любые преграды ослабляют мой ментальный дар.
Пару минут я напевала бесконечный припев из модной в этом сезоне песенки, шлепая босой ногой по плитке:
С другой живешь любовно
Под ноги стелишь коврик
А мне давно все ровно
Я — Леди. Леди-Пофиг!
Я — Леди!
Я — Леди!
Я — Леди! Леди-Пофиг!*
Намылила голову и насторожилась. Где-то недалеко шли люди, в весьма приподнятом настроении. На всякий случай я вывернула воду на полную, чтобы быстрее смыть пену, но из лейки неожиданно полился кипяток.
Я проклятьями я выскочила из-под струи, чтобы в ужасе тут же нырнуть обратно. Неизвестные личности очень быстро приближались. Не-человечески.
Обвариваясь под огненным потоком воды, шипя и ругаясь сквозь зубы как наш университетский профессор Подростковой психологии, я трясущимися руками крутила вентили, в глубине души надеясь, что успею, должна успеть, дверь-то на задвижке.
Ну постучат, покричат немного, я как раз смою мыло и натяну платье.
Бух. Задвижку просто выбили одним толчком.
— Бубен, ты опять замок ломанул. Смотри как болтается. И вода льется. Зуб даю, какой-то новичок приперся, еще не в курсе правил помывки.
— Это не я. Замок еще вчера болтался.
— Эй, есть тут кто? Ха-а, присоединяйся!
Грубовато-веселые голоса разносило по всему крылу душевых. Если я сейчас брошусь к одежде, они меня увидят. Незнакомые парни из какого-то отряда.
Их веселость горчила, отравляла… в ней что-то было не то. Кажется, она мешалась с грубоватым вожделением. Секунда и вдоль прохода полилось неудержимая, бурная… похоть.
— Мальчики, зачем нам еще кто-то, мне и вас троих перебор.
Манерный девичий голосок сопровождался хихиканьем и короткими взвизгами, как будто говорившую щипали или мяли в процессе.
Наконец, вода пошла нормальной температуры, но моя кожа уже горела от перегрева. Не успевший закрыться разум тоже пылал до боли, корчась в пожаре чужого бесконтрольного торжествующего желания. Его было много, они бросали свою жажду друг в друга, а попадали в меня.
— Я все-таки схожу, посмотр-рю, кто там пр-ритаился.
— И мы щас туда придем, в тупичок. Э, Мариса, не лентяйничай, и четырех гер-р-роев обслужишь. Мы каждый день своей жизнью р-рискуем, покажи свою благодар-рность…
Мать их, они что, частично трансформировались для секса? Рычали, словно горло уже начало преобразовываться в пасть.
Я смутно помнила некую Марису — подавальщицу местной столовой, пухленькую и улыбчивую деваху, громко смеявшуюся шуткам заигрывающих с ней копперов. Похоже из-за запрета Игнаца пропускать гражданских и невозможности самим выйти в город, оборотни после напряженной работы позвали человеческую девушку из обслуги.
Их жажда секса давила на меня, лишая возможности собраться, сейчас у них не было никаких ограничений и сдержанности, да и разума в оглушающем потоке почти не слышно. Чистый животный инстинкт, который свободно спускали с тормозов.
Если я кинусь за своей одеждой… голая… Они тут же начнут охоту, примут за приглашение и никакой суд потом не встанет на мою сторону.
По телу пробегала крупная дрожь, меня трясло. Приближающиеся шаги. Усталость. Страх. Боль. Похоть. Нет! Нет!
Я взорвалась изнутри.
Ты ошибся, парень! Меня здесь нет! В кабинке никого нет, вода не течет! На крючках пусто, ни одежды, ни полотенца. Все показалось. Все! Просто вернись обратно, тебя ждет Мариса.
— Показалось, парни. Мариса, я иду! Ты же ждешь меня, красотка?
И неизвестный пошел обратно, так и не дойдя до конца прохода, не заглянув в последнюю душевую.
Никто из вас не хочет в тупик, вы не хотите идти в другие душевые! Не слышите ничего подозрительного!
— А-а, никуда не пойдем. Народ, остаемся тут. Не будем тянуть Бубна за хвост. Ха-ха-ха!
Мой мозг убеждал, вбивал мысли, печатал на их собственных лентах чувств и отправлял обратно, уже измененными. Они прислушивались к неслышному ушами шепоту и… соглашались. Соглашались. Подчинялись мне.
Стук. От нахлынувшей на меня слабости я рухнула на колени. Упала, сбивая колени. И увидела, как в мокрые лужицы текущей воды падают крупные темно-красные капли.
Пальцы, которыми я вытерла нос, оказались в скользкой крови.
Один в один, как случилось в то страшное время, когда я убеждала врачей спасти мою бабушку.
Снова. Я снова сделала это. Прыгнула через пять-шесть уровней и вложила нужные мысли в чужие головы. Второй раз. И теперь глупо отрицать, что я — проклятый кузнечик.
Подняться не было сил.
По слухам кузнечикам срывало крышу, они бросали приказы налево-направо и демонически хохоча, управляя толпами, заставляя людей убивать друг друга, прыгать с крыш или танцевать. В зависимости от того, куда заводило безумство сорвавшегося ментала.
Но в любом случае контролировать такую мощь человеческий разум не мог, поэтому кузнечиков отвозили в Холмы, предварительно связав и основательно приложив по голове. Фейри помогали взять ментальную энергию под контроль, учили людей, но… о большинстве кузнечиков с той поры никто не слышал.
