Задумчиво натянула обычное свое платье, других нарядов у меня нет. Копперский жетон я положила в небольшую розовую сумочку, подаренную бабушкой на день рождения. Изучила себя в зеркало.
Ничего, я все выдержу, два месяца не такой уж большой срок. Главное, придумать как спрятать неровный дар.
Диего же ничего не заметил, а я снова превратилась в обычного первоуровневого эмпата. Если научусь скрывать «прыжки» способности, может быть они исчезнут со временем. До сих пор никого не убила и не покалечила, только защищала себя.
Я вышла из корпуса, переходила внутренний двор и с непривычной храбростью обдумывала положение «кузнечика», когда услышала:
— Вот она, офицер Заремба.
Моя соседка Мирабелла стояла рядом с рыжим главой кадровой службы, который помог мне устроиться на временную практику. Не знаю, что она ему успела наговорить, но мужчина был хмур и откровенно недовольно кривил губы.
— Коппер Нитарока занята и спешит на задание, — мою талию обвила крепкая рука. Старший Фаворра умел появляться внезапно и, главное, вовремя.
На нем опять красовалась легкомысленная тонкая рубашка, на манжетах сияли запонки из синих камней.
— У меня к мисс Еве деловой и личный разговор, — процедил Заремба.
наше общение на распределении он воспринял как-то неправильно и, похоже, горел желанием выяснить отношения.
— Все деловые вопросы через меня, а личные, с моим менталистом… тоже через меня, — заявил Диего, развернул и потащил за талию к проходной.
Оставляя Мирабеллу и Зарембу позади. Представляю что они думали, глядя нам вслед.
— Слушай, а давай поцелуемся, чтобы он больше к тебе не лез? А то все совещание расспрашивал о тебе, что да как.
Голос командира звучал задумчиво. Никак не могу разобраться, когда он всерьез говорит, а когда издевается. Он давно мог заявить на меня права, но не делал этого, а играл как кошка с мышью.
— Так я «подосланная», зачем со мной целоваться? — возразила, отчаянно пытаясь не краснеть.
— Держи друзей близко, а врагов еще ближе — говорит мудрая пословица. Хочу в тебе разобраться.
— Не надо во мне "разбираться", — напряглась я. — Твой брат и мой настоящий парень — Алекс, будет против.
— Алекс-Алекс… Переживет. Я у него все детство игрушки забирал. Он привык.
И мне подмигнули. Дескать, шутка.
---
Глава 13. Об альма-матер, кузнечике и прекрасных фейри
Едва мы успели поймать случайный кан-кан* и с трудом в него уместиться, как коммуникаторы у всех одновременно запиликали. Пока я искала аппарат в сумочке между салфетками и старыми пропусками, все наши уже успели прочитать сообщение.
— Красный уровень, — отрывисто сказал Диего и приказал водителю поменять маршрут. Тот связал в уме место, где мы сели в авто и деспотичные замашки Фаворры, молча повернул руль и дал по газам.
Я как раз нажала кнопку прочтения, пытаясь на скорости удержать коммуникатор во вспотевших ладонях и прочесть прыгающий перед глазами текст:
«Внимание! Уровень опасности: Красный! На территории Государственного университета Кардегона действует кузнечик. Всем свободным Отрядам специального назначения укомплектованными менталистами прибыть к корпусу психологии для блокирования преступника. Внимание! Уровень опасности: Красный!…»
Когда я запихивала аппарат обратно в сумку, мои руки отчетливо дрожали.
— Не бойся, Евушка, — пробубнил Буч, вывешивая жетон на шею и деловито проверяя обойму пистолета. — Определишь, где этот паразит, а уж мы его к тебе не подпустим.
Сумка чуть не выскользнула из пальцев на трясущийся пол кан-кана.
— П-поняла, — кивнула я.
Только бы удержаться. Мне нельзя волноваться, нельзя сорваться, иначе съехавшиеся Отряды получат двух кузнечиков вместо одного.
Родной корпус полностью оцепили, стояли полицейские авто, толпились и тихо переговаривались служащие в голубых мундирах.
— Второй Ночной! — рявкнул Диего, спрыгивая с борта кан-кана и ныряя под ленту ограждения. Парни рванули за ним, последней шкандыбала я, на подламывающихся ногах, надевая на шею ленту с жетоном.
Нам ринулись на перерез, но увидев жетоны спецотряда, мгновенно отпрянули.
Недалеко от здания, за широко выставленными тканевыми щитами пригнулась небольшая группа офицеров с яркими отличительными знаками на плечах и лацканах.
Один из голубокительников, плотно сбитый мужчина с одутловатыми щеками и цепким взглядом небольших серых глаз, повернулся нам на встречу и просветлел лицом:
— Фаворра? Джентльмены, нам повезло. Второй Отряд, да еще с менталистом.
В это время я с тоской смотрела на окна родной альма-матер. Кто он, неизвестный мне кузнечик и что с ним случилось, если пробудился проклятый дар? По моему опыту, резкие прыжки ментальных способностей провоцируются предельно стрессовыми ситуациями, а это означает, что прямо в университете с моим собратом или сестрой по несчастью произошло что-то нехорошее.
Тканевое ограждение защищало нас от прямой видимости ментала, что снижало его возможности, но все-равно было немного страшно, смогу ли я отбиться, почувствую ли, если мной попытаются управлять — не знаю.
— Нашего парня он захватил на тридцати метрах от здания. Видите, лежит как отметка? Мы ему усыпляющим всадили.
Повернувшись в направлении, куда указывал офицер, я заметила светло-синее пятно рядом со скамейками. Совсем недалеко от главного входа.
— Радиус поражения у кузнечика стандартный, не приближайтесь ближе, стрелять только по ногам, никаких выстрелов на поражение.
— А если он заставит моих людей убивать друг друга? — хмуро спросил Диего.
— Ты с нами недавно, поэтому еще не в курсе. Неофициальное правило — попрыгун может быть ранен, остаться хоть без рук и ног, но выжить должен обязательно. Иначе полетят наши головы. Фейри милостивы, но в этом вопросе их лучше не злить.
В окнах третьего этажа кто-то закопошился, со звоном распахнулись ставни и одновременно три или четыре фигуры поднялись на подоконники. Ветер играл с подолом веселенького желтого платья в синий горох. Я помнила его у преподавателя детской психологии.
А самой заметной была сгорбленная фигура высокого мужчины, не помещающегося в проеме окна. Седые волосы трепыхались на ветру. Не может быть… Наш декан был третьего уровня, уже не эмпат, а базовый телепат, читающий поверхностные мысли. Я боялась к нему подходить близко, но необычайно уважала за мягкость и уникальную дипломатичность. Если захватили его разум, моего сопротивления даже не заметят.
— Мы были неправы! — визгливо закричала женщина в желтом. Ее лицо было исписано краской и дергалось.
— Что на ней нарисовано? — напряженно спросил щекастый офицер у Диего.
— Пятерки, — ответил оборотень, видевший то, что не различали мы, люди. — У нее все лицо и руки в вырезанных пятерках.
— Мы были неправы! — подхватили на разные голоса стоящие на подоконниках преподаватели.
Крики стучали в мой мозг, отражаясь зубной дробью. Я чувствовала, как корежатся их разумы в попытках сопротивляться и бессильно опадают под чьим-то безжалостным давлением.
— А где студенты? — голос Буча.
— Это же университет. Кузнечика почувствовали почти сразу и успели всех эвакуировать. Не вывели только деканат, преступник был там и запер дверь на административный этаж. Какой-то Эйдукофф, из нищебродов на гособеспечении, слетел с катушек, когда узнал о заваленной сессии. Сейчас один из ваших Отрядов пытается подняться по задней стене с тыла, чтобы отстрелить уроду ноги. А мы организуем активность перед зданием, чтобы его отвлечь.
Дэя Эйдукоффа я прекрасно помнила, пренеприятный тип, едва дотягивающий на бесплатном обучении и втихую продающий запретные зелья первокурсникам других факультетов. Один из тех, кто считал богатеньких студентов виновными во всех своих несчастьях. Он подходил ко мне пару раз и предлагал заработать, плюясь слюной и полыхая ненавистью ко всем нелюдям, богачам и просто более успешным, чем он. Когда я отказалась, меня облили презрением и назвали «подстилкой и подлизой».
