Нацизм и паранаука
Германский нацизм отличался ярко выраженным антиинтеллектуализмом, стремлением подчинить науку злободневным интересам нации или государства. Так, в Третьем рейхе ценность научной методологии и объективного знания отрицалась, а единственной путеводной нитью для историков объявлялся германский патриотизм (Fest 1979: 388–390). На этой основе в Германии 1930-х гг. расцвели псевдонаучные школы, которые, заручившись поддержкой нацистских властей, осуществляли погромы против своих оппонентов. Таковой была школа австрийского инженера Ганса Горбигера, рисовавшая мистическую схему развития мировой истории, опиравшуюся прежде всего на полное доверие к древним мифам и дававшую им фантастическую трактовку. Эта школа широко пропагандировала теорию катастроф, идею о «допотопных цивилизациях» (в частности, об Атлантиде), о людях-богах, о цикличности мировой истории, обусловленной вечной борьбой между «космическим льдом» и огнем. В частности, эта концепция включала учение о том, как Луна была захвачена Землей, что будто бы и привело к изменению положения полюсов, за чем последовало оледенение, вызвавшее смену рас и упадок цивилизаций. Сторонники этих взглядов верили в то, что создатели прежних цивилизаций обладали высшими знаниями, которые и не снились современному человеку. Они якобы сохранили эти тайные знания для будущих поколений, которым надлежит раскрыть загадку. Другая псевдонаучная нацистская школа исповедовала идею «полой Земли» (Повель, Бержье 1991: 24–39, 51–55; Hermand 1992: 193; Godwin 1993: 190; Jordan 2001: 183)24.
Одним из таких псевдоученых в области первобытности был голландско-немецкий этнолог Герман Вирт, еще в 1920-х годах выступавший одним из лидеров радикального националистического движения немецкой молодежи. Он был протеже немецкого кофейного фабриканта Людвига Розелиуса и находился под большим его влиянием (See 2006: 84). Занимаясь глобальным сравнением доисторических рисунков и орнаментов и вырывая их из исторического контекста, Вирт давал им совершенно произвольную интерпретацию, в частности видя в них следы первобытной письменности. Этим способом он «обнаружил» некую никогда не существовавшую древнейшую «атланто-нордическую культуру», якобы созданную «атланто-нордической расой» и распространявшуюся волнами из Арктики. Его книга «Заря человечества», посвященная этому «открытию», была опубликована в 1928 г. В ней он настаивал на том, что Атлантида реально существовала в Арктике, что ее исчезновение было следствием смены местоположения полюсов Земли, а упадок изначальной высокой культуры был вызван переселением арийцев на юг и их смешением с аборигенами. В те годы археологи обнаружили на Американском Севере древнеэскимосскую «культуру Туле», относившуюся к 1-му – первой половине 2-го тыс. н. э. Но Вирт произвольно датировал ее эпохой позднего палеолита и приписал «нордической расе», а Розелиус заявил: «Мы – древнейший народ на Земле» (See 2006: 84–85, 96–99).
Завороженный своими «научными открытиями», Вирт обличал буржуазный образ жизни со всеми присущими ему пороками и призывал вернуться к «научно установленным» ценностям древнейшей первобытной культуры. Множество резко критических рецензий и откликов специалистов, считавших его шарлатаном, оказались не в состоянии повредить привлекательности его построений у немецкой публики. Немалую роль в этом сыграла его поддержка некоторыми учеными-почвенниками. При этом споры велись не столько о научной методологии, сколько об идеологической роли его «нордической теории». Вирта поддерживали те немецкие журналы («Солнце», «Северный мир», «Северные голоса», «Германия»), которые находили его «нордические» идеи полезными для развития этнорелигиозного движения, до боли напоминавшего то, которое мы сейчас наблюдаем в России в лице русского неоязычества. Правда, они вели поиск отнюдь не славянской, а «исконной германской религии». Впрочем, их не все устраивало в концепции Вирта; его мысли о прамонотеизме и о первобытных истоках христианства шли вразрез с их откровенно антихристианской позицией.
Карьера Вирта увенчалась тем, что в 1935 г. он удостоился поддержки руководителя СС Генриха Гиммлера и стал основателем знаменитого Аненербе («Наследие предков»), псевдонаучной организации, сочетавшей поиск потерянной древнейшей цивилизации с эзотерическими представлениями. Вирт провозгласил первобытную «нордическую культуру» идейным основанием для национал-социализма. И в этом смысле Вирт был одним из тех, кто приложил максимум усилий для того, чтобы вернуть Германию XX в. назад в первобытную эпоху.
Впрочем, это мало помогло его карьере, закатившейся в 1938 г. столь же внезапно, как и взошедшей тремя годами ранее. На это было несколько причин. Вирт был фанатичным сторонником идей изначального матриархата и первобытного коллективизма; он доказывал, что древнейшее государство арийцев управлялось Великой Матерью, и полагал, что человечеству следует искать спасение в возвращении к порядкам древнего материнского права. Такое будущее не устраивало нацистов, и Вирт едва не попал за это в концентрационный лагерь (Mulot 1990: 274; Hermand 1992: 205–206; Godwin 1993: 56; Goodrick-Clarke 2002: 130). Кроме того, еще в 1934 г. Вирт подвергся разгромной критике со стороны профессиональных ученых за свою вторую книгу, посвященную «первописьменности», возникшей якобы в глубокой первобытности. Его подвела вера в аутентичность поддельной фризской хроники «Ура Линда», где говорилось о гибели Атлантиды будто бы в 2193 г. до н. э. (Jacob-Friesen 1934; Mulot 1990; Эрлихман 2011). Это, наряду с оккультными убеждениями Вирта, также могло послужить Гиммлеру поводом к его отставке – ведь Гиммлер жаждал, чтобы Аненербе получила признание в научном мире как подлинный центр высокой учености (Poewe 2006: 24). Определенную роль сыграли и натянутые отношения Вирта с молодыми коллегами, мечтавшими о быстрой карьере (Schnapp 1977: 6; Hermand 1992: 191; Leube 1998: 401–403; Wiwjorra 1996: 180–182; Васильченко 2008: 18–19, 44–48, 59–61), а также его весьма вольное обращение с финансовыми средствами (Жуков 2006: 205).
«Нордический миф» Альфреда Розенберга
Крайних пределов антиинтеллектуализм достиг у Альфреда Розенберга, чья книга «Миф двадцатого века» была для нацистов второй по важности после «Майн кампф»25. Заявляя о необходимости заново переписать мировую историю, Розенберг видел основной ее стержень в вечном межрасовом конфликте, что и легло в основу официальной нацистской идеологии. Он приписывал все крупнейшие достижения мировой культуры людям «нордической крови» и сокрушался по поводу нынешнего упадка германской культуры, которую разъедал дух либерализма. Розенберг связывал творческий дух с расой и отказывал в нем тем, кто происходил от смешанных браков. В смешении рас он усматривал универсальную причину упадка древних цивилизаций (Rosenberg 1930)26.
Розенберг рассматривал расу как органическое единство души и тела, и с этой точки зрения сам образ мышления человека определялся строением его тела. Поэтому оказывалось возможным говорить о «расовой душе», и это иррациональное понятие сопровождало все труды Розенберга. Расовые мистические основы для него имела и культура, которую он противопоставлял наносной механической цивилизации. В то же время культура была теснейшим образом связана со своим носителем-народом, причем немецкий термин Volk в этом контексте определялся прежде всего неразрывными кровными узами и оказывался неотличимым от все той же расы (Chandler 1968: 27; Wiwjorra 1996: 168, note 1). Свое место среди этих идей находила и мысль о неизменном национальном характере. Итак, круг замыкался, и народ выступал как органическое единство физического и духовного (Rosenberg 1930: 437). Нетрудно понять, как эти «культурологические идеи» обосновывали концепцию тоталитарного политического режима, враждебного любой демократии и сознательно ограничивавшего себя одним идеалом, одной-единственной политической партией и одним фюрером. По Розенбергу, «расовая душа» воплощалась в государстве, культуре и религии (Rosenberg 1930: 559; Viereck 1965: 230–231, 243). Правда, нацистская концепция расы не отличалась строгостью и не раз изменялась в угоду политической целесообразности. Могло ли это быть иначе, если даже у Гитлера и многих других нацистских вождей форма черепа не соответствовала «арийским» стандартам (Viereck 1965: 293–294; Chandler 1968: 70; Godwin 1993: 48)?
Выстраивая свою концепцию, Розенберг отчетливо сознавал, что она базировалась не столько на тщательно установленных фактах, сколько на мифе, и не случайно его основной труд носил название «Миф двадцатого века». Он сознательно строил миф, «миф крови», или «религию расы» (Viereck 1965: 293), рассчитывая на то, что тот поможет создать принципиально нового человека. Мало того, он специально оговаривался, что речь идет о его собственных воззрениях, обращенных не к специалистам, а к широкой публике, которая якобы мучается в поисках новой могущественной идеологии. По словам одного аналитика, «Розенберг навевал зевоту как на необразованных, так и на хорошо образованных людей, но считался богом у полуобразованных» (Viereck 1965: 219)27. Розенберг упрекал цивилизацию в излишнем интеллектуализме, разрывающем живительные нити, связывающие людей с расой и природой. Интеллектуализму он пытался противопоставить могущественный миф, понимая его как нечто, содержащее гораздо более глубокую истину, чем та, на которую способны наука или здравый смысл. Речь шла об интуитивной философии, включавшей представления о мире, способные увлечь людские массы, направив их энергию на исполнение заданной цели. Миф, создаваемый Розенбергом, был обращен к конкретной аудитории, к «нордическим людям». Тем самым, он пытался помочь немцам преодолеть разочарования и пораженческие настроения, охватившие их после неудачи в Первой мировой войне. Расовый миф должен был, по его мысли, сплотить их ради построения новой невиданной ранее цивилизации (Rosenberg 1930: 1–2. Об этом см.: Viereck 1965: 229; Chandler 1968: 6; Cecil 1972: 61–63).
