– Далеко еще до дома, Джоджо? – Джон дернул сестру за руку. Его так и подмывало бегом бежать к маме и стывшему на столе ужину.
– Уже почти пришли. Видишь дым из труб и паруса на лодках?
Они вышли на тропинку, и керосиновые лампы на окнах Края Света показались им прекраснее огней рождественской елки. От холода и страха зуб на зуб не попадал. Крэкнелл обходил перед сном хозяйство, запер в хлеву Гога с Магогом и остановился у калитки, чтобы поздороваться с детьми.
– Все на улицу бегом, – заслышав их шаги, пропел Крэкнелл, похлопывая в такт по столбу ворот, – и пусть сегодня на небе полная луна, не надейтесь, что будет светло как днем: она же берет свет взаймы, и платит проценты, и месяц за месяцем теряет капитал, оттого она такая тусклая. А?
Старик усмехнулся, довольный шуткой, поманил детей ближе, еще ближе, так что они почувствовали запах сырой земли, исходивший из карманов его пальто, и увидели освежеванные тушки кротов, висевшие кверху задними лапками на заборе.
– Что, малый, не терпится домой? – Крэкнелл кивнул Джону, с которым они были старые друзья.
В другое время мальчик ни за что бы не упустил возможность забраться на спину Гогу или Магогу и объехать вокруг хижины, а потом полакомиться медом прямо из сот, но Джон уже успел представить, как его ужин отдают собаке, и бросил на старика сердитый взгляд, а Крэкнелл, видимо, не ожидавший такого, тоже нахмурился и схватил мальчишку за ухо.
– Вот что я вам скажу: времена теперь такие, что если вы на улицу бегом, то домой уже, глядишь, и не вернетесь, и я по вам так точно не заплачу, «ей, гряди, Господи Иисусе!»,[18] сказал бы я, да уж давно не поминаю имя Божье… как там дальше поется, «и с друзьями поиграй», только уж больно странного дружка вы себе нашли в темных водах Блэкуотера, не думайте, что я ничего не знаю, я сам его видел раза два или три в лунную ночь… – Крэкнелл крепче сжал ухо Джона. Тот вскрикнул от боли.
Старик удивленно уставился на собственную руку, как будто она сделала что-то помимо его воли, и отпустил Джона: тот расплакался и принялся тереть глаза.
– Ну-ну-ну… чего ревешь? – Крэкнелл похлопал себя по карманам, но не нашел ничего, чем мог бы утешить мальчишку, которому больше всего на свете хотелось поужинать и забраться к маме на колени. – Я по-доброму говорю, из самых лучших побуждений, я же вам добра желаю, мне вовсе не хочется, чтобы кого-нибудь из вас или ваших высмотрели, да подобрались к вам да сожрали.
Джон безутешно рыдал, и Джоанна на миг испугалась, что старик тоже сейчас расплачется от стыда и, пожалуй, от страха (так ей показалось). Она потянулась поверх увешанного кротами забора и погладила Крэкнелла по засаленному рукаву, лихорадочно соображая, чем бы его успокоить, как вдруг старик напрягся, вскинул руку и крикнул:
– Стой! Кто идет?
Все трое подскочили от неожиданности, Джон уткнулся в сестрино пальто, Наоми развернулась на месте и ахнула. Прямо на них по тропинке с глухим ворчанием медленно надвигалась бесформенная тень. Она не ползла – неизвестное существо шло на задних ногах и было похоже на человека. Вот оно вскинуло руки – и впору перепугаться до смерти, если бы звук, который оно издавало, не походил на смех. Да, это явно был человек, и его неспешная походка даже показалась детям знакомой. Человек приблизился, вышел на свет ламп и остановился. Джоанна увидела тяжелые ботинки и длинное перепачканное пальто, лица было не разобрать за плотным шарфом и надвинутой на глаза шапкой, сквозь грязь на которой местами проглядывала алая шерсть.
– Что, не узнали? Неужели я так плохо выгляжу? – Мужчина стащил вязаную шапку, и в свете ламп блеснули густые растрепанные кудри того же каштанового оттенка, что и длинная коса Джоанны.
– Папочка! Где же ты был? Что ты делал? Как ты порезал щеку?
– Джон, сынок, неужели ты отца родного не узнал? – Преподобный Рэнсом обнял детей, потрепал по плечу Наоми и кивнул Крэкнеллу.
– Видеть вас – всегда большая радость, ваше преподобие, и раз уж вы, я так полагаю, отведете этих малюток домой, то позвольте пожелать вам всем доброй ночи. – Старик поклонился каждому из них (и ниже всех Джону), ушел в дом и захлопнул дверь.
– Что вы здесь делаете так поздно, а? Придется нам с вами держать ответ перед мамой. И что я скажу вашему отцу, мисс Бэнкс? – Преподобный ласково ущипнул Наоми за щеку и подтолкнул к дому, выстроенному из серого камня; окнами дом смотрел на причал. Девочка оглянулась через плечо на друзей и убежала. Скоро они услышали, как лязгнул засов.
– Папа, так где же ты был? Где ты так поранился? Наверно, придется зашивать? – С радостью проговорила Джоанна, втайне мечтавшая стать хирургом.
– Ничего страшного. Джон, почему ты плачешь? Ты уже большой! – Уилл крепче обнял сына, и тот подавил всхлип. – Я спасал овец и пугал дам. И должен вам сказать, – они дошли до клетчатой садовой дорожки, вдоль которой во мраке белели подснежники, – что давненько мне не было так весело. Стелла! Мы дома, иди скорей сюда!
Март
Стелла Рэнсом
Дом приходского
священника церкви
Всех Святых
Олдуинтер
11 марта
Уважаемая миссис Сиборн,
Пишу Вам в надежде, что Вы уже слышали обо мне, а значит, мое письмо не станет для Вас неожиданностью. Чарльз Эмброуз уверяет, что Вы ждете весточки от семейства Рэнсомов из Олдуинтера, – и вот они мы!
Прежде всего примите наши самые искренние соболезнования в связи с недавней утратой. Лондонские новости доходят до нас нечасто, но о мистере Сиборне мы слышали от Чарльза и даже читали в «Таймс». Мы знаем, что им многие восхищались и наверняка очень любили. Мы с мужем молимся за Вас, а я особенно: кому, как не женщине, понять горе жены, потерявшей супруга!
Теперь о деле. В будущую субботу мы ждем к ужину Чарльза и Кэтрин Эмброуз и были бы счастливы, если бы Вы смогли к нам присоединиться. Я слышала, что Вы приехали с сыном и компаньонкой, о которой Чарльз отзывался очень тепло, и мы были бы очень рады с ними познакомиться. Ужин будет без особого повода – это лишь возможность встретиться со старыми друзьями и завести новых.
Адрес наш Вы найдете на конверте. Добраться к нам из Колчестера очень просто: поезда, к сожалению, к нам не ходят, но можно взять кэб. Надеюсь, Вы у нас заночуете. Места у нас довольно, так что ни к чему Вам возвращаться домой на ночь глядя. Буду ждать Вашего ответа, а пока придумаю, какими деликатесами удивить даму столичных вкусов!
Искренне Ваша,Стелла Рэнсом.P. S. Не удержалась и отправила Вам примулу, но мне не хватило терпения высушить ее как следует, и она испачкала страницу. Вечно я тороплюсь! С.
1
Доктор Люк Гаррет со сдержанным удовольствием оглядел номер в колчестерской гостинице «Георг» и вынужден был признать, что денег Спенсер не пожалел. На кончике пальца, которым доктор провел по всем поверхностям в комнате, не осталось ни пылинки.
– Здесь можно делать аппендэктомию, – заметил Люк с выражением, которое его друг справедливо истолковал как пожелание всем встречным свалиться с недугом. Убедившись, что в номере чисто, Гаррет открыл латунные защелки чемодана и вытащил пару мятых рубашек, несколько книг с загнутыми страницами и пачку бумаги. Все это он выложил на туалетный столик и благоговейно увенчал белым конвертом, на котором аккуратной и твердой рукой было выведено его имя.
– Она ждет нас? – Спенсер кивнул на конверт: он прекрасно знал почерк Коры, поскольку последнее время друг давал ему читать все ее письма, чтобы лучше вникнуть в скрытый смысл каждой фразы.
– Ждет ли? Еще как ждет! Сам бы я ни за что не поехал: у меня куча дел. Что уж скрывать, Спенсер, она меня умоляла. «Приезжайте, пожалуйста, милый Чертенок! Я так по вам скучаю», – писала она, – оскалился Гаррет, и черные глаза его просияли. – «Я так по вам скучаю!»
– Мы увидим ее сегодня? – с деланым безразличием спросил Спенсер, у которого были свои причины проявлять нетерпение, но он их успешно прятал даже от испытующего взора Гаррета и старался не выдавать себя. Однако друг его был так поглощен письмом Коры (дважды шепотом прочел вслух обращение «милый Чертенок!»), что ничего не заметил и обронил лишь:
– Да, они остановились в «Красном льве», мы договорились встретиться в восемь – минута в минуту, насколько я знаю Кору, а я ее знаю.
– Тогда я пройдусь. Жаль в такой погожий день сидеть взаперти, да и замок посмотреть хочется. Говорят, здесь сохранились развалины после землетрясения. Пойдешь со мной?
– Еще чего. Терпеть не могу прогулки. К тому же у меня с собой доклад шотландского хирурга, который утверждает, будто можно облегчить паралич, надавливая на позвоночник, и я частенько думаю, что в Эдинбурге мне было бы стократ лучше, чем в Лондоне: тамошние медики куда смелее столичных, да и этот их жуткий климат мне подходит…
