С остальными проблем быть не должно. Женщины на раз-два подкупаются обаятельной улыбкой, а для мужиков я всегда найду неопровержимые аргументы, чтобы они и не думали противиться моему мнению. Да и вообще, я же главный редактор, в конце концов. Со мной спорить нельзя.
Встаю с кресла, подходя к окну и осторожно открываю жалюзи, осматривая улицу. Здание находится в весьма бойком районе, где кипит жизнь, а прямо через дорогу находится уютный ресторанчик, в котором, наверняка, собираются коллеги, чтобы отдохнуть от трудовых будней.
Завтра — пятница, и пожалуй, нужно проставиться в новом коллективе, собрав всех там после работы.
Хмыкаю, удовлетворённо отходя от окна.
Что ж, неплохая идея. Пожалуй, объявлю об этом завтра на утреннем совещании. Таким образом я убью сразу же несколько зайцев — познакомлюсь со всеми подчинёнными поближе и заручусь хорошим к себе отношением.
Кто не захочет выпить на халяву?
Пожалуй, в коллективе есть только один человек, способный не попасть под мои чары и посмевший противостоять мне с упрямством молодого осла, а точнее, ослицы — это Колокольцева. И с ней, пожалуй, придётся труднее всего.
Откашлявшись, нажимаю кнопку селектора, вызывая секретаршу. Что ж, посмотрим, в каком она расположении духа после сегодняшнего инцидента. Может быть, будет сейчас лепетать что-то и выпрашивать прощение?
Было бы неплохо.
- Слушаю.
В моём кабинете раздаётся еле слышный, с хрипотцой, приятный голосок, и у меня от этого сухо-официального тона отчего-то прокатывается по телу волна жара. Трясу головой, как мокрая собака, пытаясь стряхнуть с себя оцепенение, и выдыхаю:
— Виктория Николаевна? Принесите мне, пожалуйста, чашечку кофе.
— Хорошо.
Спокойный деловой тон. Ни намёка на грубость или какую-то шутку, всё официально просто, аж скучно, до ломоты в зубах скучно. Но ведь я прекрасно знаю, что секретарша — вовсе не та овца, которой прикидывается. В ней сидит маленький дьяволёнок и я обязательно вытащу его на свет Божий.
Так будет веселее.
— Без сахара, пожалуйста.
— Сейчас сделаю.
— Благодарю.
Отключаюсь, поджимая губы и с треском опускаю ладонь на столешницу.
Не может быть, чтобы я не бесил её!
А может, она просто решила меня отравить? Сейчас подсыплет мне в кофе какого-нибудь опасного яда, чтобы больше не смел потешаться над ней? Что ж, посмотрим.
Плюхаюсь в кресло, набирая номер супруги в ожидании кофе.
Даже странно, что Алиса до сих пор мне не позвонила, не спросила, как у меня дела на новом месте работы, и не предложила вечером это отпраздновать за скромным семейным ужином.
Что ж, тогда я сам сделаю первый шаг.
Мне не сложно.
Слышу длинные гудки и растерянно гляжу на смартфон — не сломался ли? Супруга не только не объявилась первой, но и отказывается со мной разговаривать?
Или это шутка? Если так, то весьма глупая и неприятная.
Сейчас как никогда я нуждаюсь в поддержке жены, а она…
Раздаётся робкий стук в дверь и я откладываю телефон на край стола. Ладно, попробую дозвониться до жены позже, а пока займусь секретаршей. Мне кажется, мы ещё не закончили наш утренний разговор и я не услышал ноток раскаяния в её сексуальном голосе.
— Входите.
Хватаю со стеллажа прошлый номер журнала, старательно делая вид, что я увлечён просмотром разворота и вальяжно растекаюсь по креслу, закидывая ногу на ногу. По-моему, именно так должен выглядеть настоящий босс.
Колокольцева заходит в мой кабинет, осторожно неся на вытянутой руке поднос с бодрящим напитком, перебирая длинными стройными ногами. На её губах блуждает спокойная улыбка, и прищуриваюсь — не иначе, как что-то подсыпала в кофе, и сейчас радуется?
Проверим…
Я лениво откладываю журнал и окидываю девушку спокойным взглядом.
— А, Виктория. Долго же вы возились с кофе, я уже устал ждать.
— Я не…
Вижу, как щёки девушки заалели, и досадно крякаю — чёрт, а не переборщил ли я? Вон, как у бедняжки трясутся руки. Но секретарша тут же окатывает меня презрительным взглядом, как будто я какое-то гадкое насекомое, не заслуживающее её внимания — таракан, например, и я понимаю, что битва ещё не выиграна.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Или вы впервые готовили кофе? Решили, наконец, освоить кофейный аппарат?
— И вовсе не впервые!
Улыбаюсь, наблюдая, как Вика смешно раздувает щёки, и решаю оставить её пока в покое. На сегодня, хватит. Возможно, это воспитание пойдёт малышке на пользу и она больше не посмеет тягаться со мной.
Секретарша оставляет поднос на столе, и, развернувшись на сто восемьдесят градусов, пытается сбежать, быстро перебирая ногами на высоченных шпильках. Впиваюсь взглядом в её упругую попку, обтянутую тёмно-синей юбкой и начинаю испытывать неожиданно нахлынувшую волну возбуждения.
И я, как неловкий сёрфер, балансирую на ней, приоткрывая рот, и пытаюсь остановиться.
Член в штанах начинает наливаться кровью, и я понимаю, что разговоров с этой девушкой на сегодня хватит.
Ладно, пусть идёт.
Делаю глоток из чашки, которую заботливо приготовила для меня Вика и понимаю, что на самом деле она приготовила какую-то неперевариваемую бурду — в чашке плещется что-то холодное и приторно-сладкое, у меня аж зубы заломило.
Вот чертовка!
— Виктория, я просил кофе без сахара!
Девушка тормозит у закрытой двери и в тот же миг неловко падает на колени, охнув при этом. Я подскакиваю с кресла, чтобы помочь бедняжке подняться, но тут излишне узкая юбка натянулась на её округлых ягодицах и с треском разорвалась по шву.
Не в силах сдержать рвущийся наружу хохот, я запрокидываю голову назад и взрываюсь фонтанирующим смехом. Вика пытается встать, отчаянно заслоняя свою упругую попку в весёленьких трусиках ладошками, и бормочет, смотря на меня исподлобья:
— Вы что, никогда трусов не видели?
— Таких весёленьких, с сердечками, никогда!
Продолжаю веселиться, откровенно пялясь на секретаршу. Меня забавляет вся эта нестандартная ситуация, но особую пикантность ей придаёт тот сексуальный шарм, исходящий от Колокольцевой.
Что это я?
Отправляю Викторию за порцией нового кофе, и, похихикивая в кулак, наблюдаю, как она пытается сделать почти невозможное — унести поднос с отвратительным пойлом и заслонить рукой прореху на юбке. В конце концов, до амазонки доходит невыполнимость данного манёвра и она грохает поднос на стоящий у входа стул.
Хмурит свои тонки брови, а в её глазах цвета горького шоколада пляшут дьявольские язычки пламени. Я не в силах отойти от девушки хоть и понимаю, что мы уже перешли все возможные деловые границы.
Но, чёрт возьми, я как идиот, продолжаю стоять рядом, вдыхая тонкий аромат её цитрусового парфюма. Наверное, я должен что-то сказать ей сейчас, но не выходит — язык буквально присох к нёбу, а серое вещество в черепной коробке превратилось в размокшую сладкую вату.
Кажется, воздух в кабинете раскалился до предела и между нами сейчас пройдёт разряд электрического тока. Не в силах сдержаться, я зачем-то кладу свою правую руку ей на плечо, пытаясь заглянуть в глаза.
Чёрт, меня одного так колбасит?
Я ведь уже не восемнадцатилетний юнец, чтобы впадать в ступор от смазливой мордашки. Мне — тридцать семь, и я в своей жизни повидал всякое. Но почему тогда, чёрт побери, Эта Колокольцева одним своим взглядом карих глаз пригвоздила меня к себе намертво?
Уф…
— Идите, Виктория. И побыстрее.
Хриплю, подталкивая девушку к выходу.
Нужно избавиться от неё, и побыстрее. Эта секретарша как-то странно на меня действует, что я сам на себя становлюсь не похожим.
— Я… я сейчас принесу вам другой кофе…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Не нужно!
Открываю перед Викой дверь, выставляя её за порог.
Пусть проваливает и больше сюда не заходит, по крайней мере, пока я не успокоюсь и не приведу мысли в порядок.
— Мне расхотелось. Уходите, Виктория, мне нужно работать.
Разворачиваюсь, направляясь к своему столу.
