— Ты читаешь мои мысли? — не выдержал Эрфиан.
Табал прилег, опершись на локти.
— Моя мать, смертная служанка при дворе мелкого правителя, встретила очаровательного светлого эльфа и не смогла перед ним устоять. Их дитя было рождено в любви, но оно не умеет читать мысли. Я знаю, что ты чувствуешь, Эрфиан. Когда-то и я злился, ненавидел и мстил. Я хотел, чтобы она принадлежала мне, чтобы не смотрела на других. Но что толку от такого счастья, если тот, кого ты любишь, будет страдать? В ее спальне побывали десятки мужчин, каждый уверял, что любит, но они хотели только одного: всецело ей обладать. Как бы ты себя чувствовал на ее месте? Все ползают перед тобой на коленях, дарят дорогие подарки, почитают за бога, а ты хочешь, чтобы кто-то разглядел за твоим телом и душу, принял все целиком и ничего не требовал. Ее жизнь была непрекращающейся чередой страданий. Неудивительно, что она ищет тепла в объятиях каждого встречного мужчины, но не получает того, чего так хочет — счастья. Оно пугает ее. Она боится видеться со мной слишком часто, боится, что ей захочется остаться. Но когда-нибудь…
Эрфиан сделал еще глоток травяного отвара.
— А как же остальные ее мужчины?
— Они меня не волнуют.
— Ты — мудрое и мужественное существо.
— А ты еще молод, Эрфиан. Будешь задавать важные вопросы? Кое-кто сказал, что боги не обделили тебя умом.
Табал молчал, наблюдая за лицом собеседника, и рассеянно вертел перстень из темного вампирского золота, украшавший мизинец его левой руки. Янтарные глаза смотрели выжидающе. Эрфиан отвел взгляд. Он старался прогнать мысли о Нави, но представлять ее в объятиях этого… полуэльфа было невыносимо.
— Нет, — ответил сам себе Табал. — Ты думаешь о вампирше. Весна чем-то похожа на Минар. Она приглянулась тебе?
— Она очень мила.
— Не красней. Она принадлежит Давиду. Кроме того, она старше, чем ты думаешь. Когда боги подарили ей жизнь, твоя настоящая мать еще не умела ходить.
— Но это невозможно, она человек.
— Ты еще не изведал и собственных возможностей, но уже говоришь о невозможном?
— Если я спрошу «кто ты», ты сочтешь это вопросом по существу?
Табал сделал неопределенный жест рукой и посмотрел в направлении выхода из шатра. Эрфиан допил отвар и поставил чашу на ковер. Его мучила жажда, и он мечтал о паре глотков ледяной воды.
— Правильным ответом будет «никто», но вряд ли он тебя устроит, по крайней мере, сегодня. Мы — Безликие.
— Это… культ? — предположил Эрфиан.
Табал поморщился.
— Ты знаешь, как появился наш мир, юноша?
— Первые боги отделили свет от тьмы…
— Наш мир создали люди. Они боялись собственной тени, и их страхи обрели плоть и кровь, превратившись в темных существ. Но беда в том, Эрфиан, что тьма продолжает ослеплять всех. Безликие видят сквозь тьму.
— Видят что?
— Ответ на этот вопрос тебе придется искать самостоятельно. Что ты хочешь увидеть? Чему ты хочешь научиться? Кем хочешь стать?
Табал снова встал, подошел к курильнице и накрыл ее медным колпаком.
— Откуда ты столько обо мне знаешь? — полюбопытствовал Эрфиан. — Ты знаком с кем-то из моей семьи? С моим отцом?
— Что ты делаешь, сталкиваясь с задачей, не имеющей решения?
— Таких задач не бывает. Нужно поразмышлять, решения найдутся.
Табал поставил между ними блюдо с очищенными апельсинами и финиками.
— Время от времени правители и вожди обращаются ко мне с вопросами, ответов на которые не существует. Почти всегда эти вопросы касаются войн и армий. Они просят совета. Как-то раз один из правителей заинтересовался армией янтарных Жрецов. Слава богам, у него хватило ума послушать меня и не отнимать у них территории, но теперь я много знаю о том, как вы живете.
Эрфиан взял с блюда несколько фиников. Он уже не знал, что лучше — задавать вопросы или слушать молча, потому что каждый ответ Табала убеждал его в том, что все происходящее — странный сон. Еще немного — и он проснется в покоях Нави. Или в своих покоях, в объятиях Минар. Что-то в словах Табала казалось знакомым — словно он уже слышал все это, словно хозяин шатра проговорил его потаенные мысли. И наконец он вспомнил.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
«А с кем советуется Жрец?» «Ни с кем».
— Из всех жителей деревни ты заинтересовал меня больше всего — после Жрицы Эдны, главного воина, конечно же, — продолжил Табал. — Как-то раз я подумал, что могу убедить тебя пойти со мной. Но я не люблю заставлять кого-то делать что-либо помимо воли. — Он сделал широкий жест рукой. — Все, кто здесь находится — и все, кого ты пока что не знаешь, но скоро узнаешь — пришли сюда потому, что приняли решение. И я сказал себе: если на то будет воля Великой Тьмы, наши пути сойдутся. А если нет — так уж и быть. Но, признаться, я был уверен, что мы встретимся.
— Но как?..
— Я предпочитаю называть эту способность «чутьем».
— Чем же я тебя заинтересовал?
— Я впервые встретил существо, обладающее таким же чутьем. И, похоже, я знаю, зачем ты понадобился Жрице Царсине.
— Мне жаль разочаровывать тебя, но чутья у меня нет. Я ничем не отличаюсь от остальных эльфов, живущих в деревне янтарных Жрецов.
Табал разделил апельсин на дольки и принялся жевать.
— Ты не рассказал о том, откуда столько обо мне знаешь, — напомнил Эрфиан.
— Если ты не можешь до чего-то дотянуться, следует обзавестись дополнительными руками. Если не можешь увидеть или услышать что-то, следует обзавестись дополнительными глазами и ушами. У меня много рук, глаз и ушей, Эрфиан. Они принадлежат десяткам темных существ и людей. Эти люди и темные существа не представляют, кто я такой. Некоторые уверены, что меня не существует. Они не видели моего настоящего лица, не знают моего запаха, не слышали моего голоса. А мне остается только собрать воедино все рассказы, которые они принесли, и выбрать то, что следует сообщить правителю или вождю.
Пока Эрфиан размышлял над ответом, Табал расправился с апельсином и подхватил с блюда горсть фиников.
— Ну, что молчишь? — подбодрил он гостя. — Ведь ты сам когда-то спрашивал отца, с кем советуется главный воин, а с кем советуется Жрец. Кто-то думает, что власть — это армия, деньги и большие земли. Но это неправда. Власть — это когда ты знаешь все, что тебе нужно. Те, у кого есть деньги, армия и большие земли, приходят за советом к тому, у кого есть такая власть. Власть — это когда ты знаешь то, чего не знают другие.
— Я понимаю, — кивнул Эрфиан. — Понимаю.
— Я знаю все, что мне нужно, — продолжил Табал. — Жрец бы советовался со мной… если бы я был его советником. Но Жрица Царсина достаточно мудра, и в советниках не нуждается. По крайней мере, во мне не нуждается точно. Не появился ли у тебя ответ на тот вопрос, который я задал вчера?
— Мне нужно подумать.
— Мы уходим на закате. Ты можешь познакомиться с остальными эльфами — когда-нибудь они станут твоей семьей. Надеюсь, новое жилище тебе понравится. Ты до сих пор думаешь про Нави?
— Нет, — солгал Эрфиан.
— Я распоряжусь, чтобы тебе приготовили сюрприз.
Глава вторая. Эрфиан
1975 год до нашей эры
Город Такур, Аравийская пустыня
В городе Безликих не было шатров — только дома разных размеров, построенные из светлого камня. Их крыши покрывала солома медного оттенка, которую, по словам Давида, выращивали здесь же из особых семян. Путешествие дало Эрфиану возможность получше узнать и эльфа, и Весну, и догадка подтвердилась — они были не слугами, а учениками Табала. Давида тот считал своей правой рукой, и смертная девушка, прожившая так долго, что ни одному человеку не снилось, тоже пользовалась особым расположением наставника, хотя ее роль оставалась неясной. Встреть их Эрфиан в каком-нибудь из городов, которые повидал, пытаясь сбежать от мыслей о вампирше — принял бы за необращенное существо и смертную женщину, коими они и являлись.
— Мы назвали этот город Такур, — сказал Давид.
