лошади, Бог с ними! Хоть и воняют, и гадят постоянно — снова чуть не влезла в кучу. А обходя её, едва не наткнулась на кол, к которому притянута очередная палатка. На растяжках — сырая одежда, на колышке — очередной парик. Сушится после стирки…
И жахнуло вдруг! Дошло до мозга… озарило, бл…! В глазах потемнело, плохо стало — до тошноты, до обморока почти. Пережидая, ухватилась за этот кол и часто задышала, прогоняя дурноту. Судорожно вспоминая все, что знала о еще одной причине ношения париков…
Глава 7
Я вспоминала все что знала о смертельной венерической болезни, которая косила Европу не одну сотню лет. Сифилис был проклятием не только европейских аристократов, но и простолюдинов тоже, а значит и армии. Эпидемии продолжались десятки лет. И называли болезнь в том числе «французской», и любовной чумой тоже — когда поняли механизм заражения. А одним из ярко выраженных симптомов было как раз выпадение волос. Скрывая его под париками, спасались так от позора.
Я понятия не имела о сроке инкубационного периода, но симптомы помнила — сыпь, перерождающаяся потом в гнойные пустулы. Дальше — больше… и мучительная смерть в конце. Но сначала язвы там — в месте заражения.
Лечение… Дай, Боженька, памяти, раз ума и чувства самосохранения не дал — судорожно соображала я. Та-ак… кажется бледную трепонему убивает…
— Мадам…? Так вы идёте за мной? — послышалось сбоку удивленное…
— Сейчас! — почти рявкнула я, с усилием выдирая из завалов памяти нужную информацию. Паника не давала мыслить ясно, в голове путалось.
Лечение… Для любого вируса губительна высокая температура, а прижигаются язвы йодом… позже. Тут йода пока нет, как и антибиотиков. Что еще? Я почти ничего не знаю! Но должен знать врач…
— Пойдемте… скорее, — рванула я за военным, будто счет жизни шел на секунды.
Мы спешили. Он молча поглядывал на меня и вел куда-то на край лагеря и рощи. А я привычно уже придерживала длинные юбки и осматривалась, теперь уже внимательнее — придется тут задержаться. Если вдруг… просто предположительно… Только без паники! Заражение совсем не обязательно. Но время здесь как раз такое… как сказать, чтобы без матов?
Уехать можно… никто меня держать здесь не будет. И доберусь я, наконец до дома Жерома. И еще неизвестно — можно его продать или нечего там продавать? «Крепкий дом, на века» — совсем не гарантия его… продавабельности — они все здесь из камня, даже самые убогие. А мне нужны деньги! В Россию ходят торговые обозы, должно быть дипломатическое сообщение — не такое и дикое сейчас время, не средневековье уже.
Уехать можно… и остаться без помощи, если вдруг что. А тут все-таки врач. Значит… предположительно инкубационный период лучше провести рядом с ним. Получается, придется задержаться… вынужденно. Нужно как-то убедить его, заинтересовать. Чем? Как раз этого добра — навалом. Тут не наговорить бы лишнего, чтобы не путаться потом в показаниях.
Но убедить в своей правоте специалиста, не имея авторитета… да еще и женщине?! Смотри уже, Маня, на вещи реально… Значит — интерес. Точные факты или недосказанность? Зависеть будет от мужика. Средневековый коновал, узко зацикленный на конкретном учении — одно… А вот эскулапа-интеллектуала я не потяну. Или потяну?
Я мельком оглядела мятую юбку, несвежее кружево оборок внизу, тесный жакет на шнуровке… Попыталась как-то разгладить-расправить все это почти на бегу, поправила соломенную шляпку с пушистым пером… Спутанные локоны прикрывали уши и, собранные под шляпой в примитивный хвост, шикарным ворохом стекали на спину. Наверное, все силы тела Маритт уходили на то, чтобы давать жизнь этому богатству — тяжелым вороным кудрям, спадающим до самого пояса. Тоже не совсем чистым сейчас… половину срежу сегодня же — без посторонней помощи с ними не справиться.
В общем, к чему я пришла после общего осмотра? Мужской интерес можно вызвать всегда, особенно на безрыбье. Но мне он не нужен! Значит, нужно брать знаниями и интеллектом. И прямо с порога… чтобы не турнул сразу, дал зацепить себя информацией. Это будет непросто — Гаррель высказался о докторе однозначно. И что он поклонник Авиценны — Ибн Сины сказал тоже…
— Мадам, мы пришли, — остановился военный.
— Как обращаться к вам по чину? — отстраненно уточнила я.
— Солдат… капрал Леро, мадам! — гаркнул он, уставившись на меня.
— Спасибо, капрал, — кивнула я, отводя взгляд. Мучительно неловкое чувство — я знаю, что он знает… Нужно учиться справляться с этим, абстрагироваться… Мне все равно на всех тут — плевать! Сейчас важно только отношение Дешама, нужно заручиться его поддержкой, а значит и защитой на будущее. А дальше — посмотрим. Больше нужного я здесь не задержусь.
— Что означает слово «солдат», мсье Леро? — держала я себя в руках, заодно собираясь с силами перед встречей с доктором.
— Военный, мадам… Военный на службе за плату. Когда-то в Испании наемникам платили сольдо — оттуда и пошло. Полковник бывает рассказывает… разные забавные штуки, — прокашлялся он и тоже отвел взгляд: — Лазарет… мы на месте. Дешам где-то там — внутри.
Мы стояли у огромного шатра. Та же корабельная парусина, из которой сделаны и палатки — плотная, серого цвета. Деревянный остов, похоже. Мощные растяжки… Шум дубовых листьев под ветром, яркое солнце. Ну, с Богом!
Внутри, на удивление, оказалось достаточно светло — ткань частично пропускала свет, и я увидела высокого худого человека, стоящего спиной ко мне. Коротко стриженного, как все здесь… но тоже, наверное, где-то есть свой паричок. Я уже поняла, что он вроде как тоже форма одежды. Находятся при исполнении — тянут на себя вместе с шапкой, расслабятся — и в сторону его.
Доктор был чем-то занят у второго входа, на свету. Парусина там была высоко вздернута и солнце ярко освещало небольшой стол прямо на проходе и двух мужчин, склонившихся над ним. Это смотрелось, как врачебный прием и, скорее всего, им и было. Старший мужчина был одет в темные штаны, светлую рубашку и жилет, а у молодого парня в форме что-то случилось с рукой. Над ней и склонился доктор.
Я ждала в тени — свидетели разговора не были мне нужны.
— Всё. Хорошенько пососи палец… долго, — спокойно заключил медик, разгибаясь.
Заноза, скорее всего — решила я, увидев оставленный на столе пинцет. Подождала, пока пациент скроется за стенкой шатра и только тогда подала голос:
— Доктор Дешам? Простите, но я уже вошла. Вы можете уделить мне время?
— Баба… — спокойно развернулся он в мою сторону, — Гаррель предупреждал.
