все.
Далила не очень любит говорить с ним про книги. Потому что Хрисанф — натуральный книжный червь. Он оправдывается тем, что это помогает ему снять стресс, но поскольку такие изъяснения лишь оскорбляют её, то он тоже старается не копать эту тему. Толстые книжки — это не по части Кирсановой. Зато Кирсанов один такой талмуд может съесть за один вечер и хоть бы что. Она даже могла поймать его на том, что тот, как вор, конъюгирует содержимое какого-нибудь заинтересовавшего романа в совсем, допустим, серьёзном месте, чтоб потом позырить на досуге. Но в основном, конечно, предпочитает получать удовольствие прямым естественным способом.
— А как тебе Достоевский?
— Ну, так. На тройку сойдёт.
— Почему только на тройку?
— Ты же рассердишься, если я стану восхвалять его на чем свет стоит.
— Нет, не рассержусь.
— Нормальный чувак. Перефразируя, "Умного человека и почитать любопытно".
— Да не скромничай. Признавайся уже, выдохни, разрешаю.
— Далила, опять ты меня подкалываешь! Ну, достался тебе задрот с головы до пят. Что поделаешь, такой уж я уродился.
— Мне вот в почти концовке понравилось про адвоката.
— В какой части?
— Ну, про то, как он выглядел. Я вообще не читала этого автора, но почему-то считала, что юмор — это не про него.
— А оказалось?
— Ха-ха-ха!
Она нашла заветные строчки и прочитала их вслух. Как говорится, сама же читала, сама же смеялась. Хрисанф добродушно улыбнулся, умиленный её поднявшимся настроением.
— Не так, чтоб прям уморительно, просто заметочно.
— Ха-ха-ха! Да, я знаю, что, может быть, это просто беглое описание. Или что такая анатомия. И если в действительности, то нет ничего смешного во внешности людей, над чем можно было бы издеваться. Но это! Ха-ха-ха! Без никакого сарказма и ненависти. Просто, как у будто у человека есть чувство юмора. Так мило!
Агний, несколько смущённый её хохотом, хочет присоединиться, но не совсем догоняет, почему в таком жанре она зацепилась именно за этот мелкий фрагмент, особо не относящийся к общему замыслу. Но ему приятно, что ей так весело от сущего пустяка.
— Далила, у тебя МаркТвендоз, успокойся уже!
— А у тебя! У тебя типичный Достоердоз!
— Ах ты, маленькая Грушка, "инфернальная женщина"! Я что ли по твоему сверкаю и сотрясаюсь?! Через каждый абзац?!
— Вот именно!
Она так развеселилась, что аж вспотела, покраснела и засалилась.
— О, не могу!
— Госпожа Кирсанова, вы как всегда в своём репертуаре! Дядюшку, как бы выразилась Аэлита, Достоевского это не так чтоб прикололо.
— Зато теперь я в клубе!
— В каком клубе?
— Кто осилил!
— Аа.
Лежат, милуются, обнимаются. Вообще забыли о предстоящем мероприятии.
— Он ведь не умер тогда.
— Кто?
Далила отвлеклась от прежней беседы по видимым причинам, проще говоря, отвлеклась на ласки.
— ФМ.
— Чего?
— "Как по-писаному". Укатил в страну обетованную.
— Зачем?
— Ну хотя бы от злобных кредиторов. Сменил документы, внешность.
— А как же посмертный рисунок?
— Был нарисован заранее по заказу и затем подменен со скетчем.
— Не вижу смысла.
— Там же было, чёрным по белому: падучую можно и изобразить. Всё можно изобразить при желании, а особливо — при возможностях. Так что потом жили они долго и счастливо, как твой любимый Тургенев и проча.
— Ты, это серьёзно, или успокой-чая перепил опять вкупе с твоими гребаными алхимическими витаминами?!
— Да шучу я!
— А-Агний!
— Вот ты же всегда, как этот Иван Фёдорович веришь во всякую пургу, а потом читаешь методом сапёра и ухватываешь, что в такой грандиозной вещи самая соль лежит в спине стороны защиты!
Но она уже ухватила его за волосы на виске и пыталась так возить туда-сюда, но вконец выбилась из сил и распласталась на футончике.
— Агний, ты правда веришь во всё такое?
— Может, иногда лучше выдумывать что-то хорошее, чем постоянно констатировать что-то грустное. Есть и есть. А сверху можно про себя и сказочку подивнее сочинить. Реализм-реализм. Романизм тоже ничего так бывает. Думать надо головой, а не готовое впихивать.
— Бо-бо-бо! И стал он опять сотрясаться и трястись в негодовании!
— Ну, ладно, пожалуй, действительно, Достоердоз. Иди ко мне! Нужно добавить Кирсановщины!
Глава 15
Арсен наряжается.
Он стоял у зеркала и сам себя ненавидел за то, что, без шуток, потратил не меньше тридцати минут, чтоб отменить в сторону три варианта. Джинса отлетела на кровать.
Блин, это вообще надо выкинуть. Что за ересь. Куртка ещё, по полной. С этим телом никак, нет. Разве Калитке отдать, может, коврик сошьёт.
В принципе было неплохо, он смотрелся, как какой-нибудь современный фантастический ковбой, увлекающийся стероидами.
Далее вернулся в небольшой шкаф традиционный костюм темно-синего, почти чёрного цвета. Почти с таким же галстуком.
Ну, йёи. И как прикажете с этим кушать все их там соусы? Обляпаешься.
Потом Арс сравнительно долго завис над спортивкой, поскольку в последнее время уже относительно привык к такой к одежде, что не стесняет движения, а наоборот, способствует оным.
Нет. Кирсанова подумает, что за дичь. А это дичь.
И даже присел в раздумии на кухонный стул.
Как будто для дражайшей супруги босса тут перья чищу. А ведь так оно и есть. Вся моя ближайшая будущность зависит от этой "страшной женщины". Надеюсь, Хрисандель это не подслушивает. Не, он наверняка сейчас озабочен совсем другим. И не научиться ли мне самому ставить блоки. Раз груздь — осмотрюсь в кузове.
Он что-то напрягся на миллисекунду в соображении, но снова возвратился к мыслям о предстоящем визите.
Хохмы в сторону. Хотя она и не конъюгат, но это ахиллесова пята Хрисанфа, причём вполне осознаваемая и при этом обожаемая. Упади волос или перхоть, в ответе буду я, как пришлый в их компании. Плюс сейчас они мне стали как будто особо нужны, когда уехала Аэлитка. Если и дожидаться её, то вместе с ними. Они — доказательство нашей, моей любви. Почему я так думаю.
Арс встал и обратно подошёл к своему отражению: только в носках и трусах.
Стыдно так говорить, но теперь моя жизнь в руках жалкой толстухи. Далила имеет немалое влияние на Кирсанова, так что если она вдруг однажды проснётся не в настроении и сообщит мужу, что мол Арсушка ей не нравится — то лечу я кубарем в тартарары. Эх, и мог ли я представить при рождении, что буду во власти такой мне по сути неинтересной госпожи. Такие дела.
Факт появления на свет напомнил ему кое-что. Он вытащил из одной коробки длинное украшение, которое было модно пару лет назад и которое подарил ему его чувствительный предок. Это была цепь, похожая на ту,
