– А, может, без скорой обойдемся? – немного собравшись с мыслями, вставил я. – Я на машине, скажите адрес и меня отвезут.
– Нет, так не получится, такие правила, – монотонным голосом ответила сестра, продолжая набирать какой-то номер.
– Доктор… а это серьёзно?.. Что за операция? – обращаясь уже к врачу, спросил я.
– Да не очень, – сменив свой первоначальный тон, начал пояснять он – Твои связки просто уже ушли в плечо. В больнице разрежут, найдут, потом свяжут заново, закрепят и все дела, – словно это было как пришить пуговицу, объяснил он, показав мне, что дальнейшие расспросы бессмысленны.
Да, звучало это намного проще, чем было на самом деле, и мне оставалось лишь довольствоваться этой скудной информацией.
Натянув верх комбеза, я вышел из кабинета и уселся рядом с Яриком и Женькой. Они не задавали никаких вопросов, потому что слышали весь разговор сами, и нам оставалось лишь ждать этот белый экипаж с мигалками.
– Домой сам позвонишь? – оборвал эту чудовищную тишину Ярик.
– Да, – ответил я, только сейчас вспомнив о родителях и уже представляя их реакцию. – Но сделаю это позже, чтоб не беспокоились понапрасну, – делая отсрочку скорее для себя, нежели для них, сказал, и Ярик это отлично понимал.
– Позвони Андрюхе или Олегу, спроси, что с байком, – перевел разговор я.
– Хорошо, – кивнул Ярик, достал телефон и вышел на улицу.
Через минуту он уже вернулся обратно и с улыбкой на лице сказал, что с байком всё в порядке, и он уже стоит в гараже, и, конечно, ждет второй серии.
На входе показался врач скорой помощи. Вглядываясь в наши лица в поисках своего попутчика, он молча прошел в кабинет, но через секунду дверь снова распахнулась, и он уже стоял с документами в руках.
– Ну что, мотоциклист, поехали, – не дожидаясь моего ответа, обратился он ко мне. – Сам в состоянии передвигаться?
– Вполне, – удивляясь такой постановке вопроса, сказал я, встав со скамейки.
– Тогда пошли, будем загружаться, – показывая на часы, поторопил он и, не дожидаясь меня, направился к выходу.
– Давайте, парни, – протянул я руку своим друзьям, но их реакция не заставила себя долго ждать.
– Э…э, мы с тобой, – отводя её в сторону, возмутился Ярик. – Скорой на хвост сядем и довезем тебя до места.
– Тебя в какую больницу определили? – солидарно с возмущением Ярика вставил Женька. – Чтобы найти, если потеряемся.
– Вроде в пятнадцатую, – неуверенно ответил я. – В тридцать шестой места для меня не нашлось.
– Ну, теперь точно не потеряемся, – расхохотался Ярик. – Там, наверное, тоже сестрички симпатичные будут?
– Не факт, – опередил меня Женька. – Но посмотреть стоит.
– Ну что? Грузимся? – посмотрев на выход, за которым уже давно скрылась фигура «перевозчика», поторопил их я, и через несколько секунд мы втроем уже вышли из парадной травмпункта, где меня ждала эта белоснежная карета с синими маяками и распахнутой дверью. Рядом с ней стоял врач с документами, всем своим видом показывая, что мы опаздываем.
– Давай, запрыгивай, у нас еще вызовов вал, – спешно пробормотал он, указывая мне на салон. – Звонят все кому не лень, как будто в больницах сегодня бесплатную лотерею разыгрывают.
Вскоре я сидел в кузове, ожидая, когда за мной закроется дверь, которую придерживал торопливый врач.
– Мы за тобой, – выкрикнул Ярик, усаживаясь за руль своей машины.
В ответ мне оставалось лишь кивнуть.
Дверь захлопнулась, водитель включил люстру, и мы отправились в дом, где ремонтируют человеческие тела как на конвейере.
Через лобовое стекло падал свет от фонарей, чередовавшийся то белым, то синим цветом, который оставался на всем, что окружало мой экипаж. Мы ехали в тишине, никаких тебе расспросов, никаких жизненных наставлений, просто тишина, тишина, понимание и усталость, лишь иногда обрываемая голосами рации. Усевшись на кушетку, я напоминал себе ребенка, севшего на высокий стул и, побалтывая ногами, я разглядывал все эти медицинские приспособления, которые напоминали мне бортовой компьютер на космодроме с множеством непонятных кнопочек и мониторов. Это немного отвлекло меня от мыслей о предстоящем, и я не заметил, как мы пересекли ворота больницы. Фары, всю дорогу двигавшиеся синхронно с нами, отражаясь в задних, заклеенных белой пленкой стеклах, вдруг исчезли, и через секунду наш экипаж въехал в приемную огромного здания. Водитель заглушил мотор и, наконец, выдал единственную фразу за весь вечер:
– Приехали, выгружайтесь, – как таксист высказал он, и врач незамедлительно последовал его указаниям.
Его посаженный множеством сигарет бас был настолько командирским, что если бы у моих попутчиков завязалась беседа, для меня был бы вопрос, кто капитан на этом корабле.
– Чего ждешь, или тебе особое приглашение нужно? – распахнув передо мной дверь, вновь заговорил врач, выполняя вышесказанное поручение как верный юнга.
– Ничего, – поднявшись с боковой лавочки, я направился к выходу, ища глазами своих друзей. Высунув голову из раздвижной двери, я увидел их фигуры, которые спешными шагами поднимались по эстакаде.
Я сделал несколько шагов в сопровождении Ярика, Женьки и спешащего врача, и вскоре нас встретила суета приемного покоя в полной красе, и это оживленное место с бетонный квадратом пола было всегда таковым, вне зависимости от времени и погоды. Люди в белых и синих халатах хаотично передвигались, на этом маленьком пятачке. Все что-то делали, куда-то бежали, и мой «перевозчик» без труда влился в это движение, оставив нас рядом с выходом. И эту картину суеты разбавляли обычные люди, которых привела сюда отнюдь не радость.
Старушка, сидевшая на стуле, безжизненно смотрящая в дверной проём приемной, что-то нашептывала себе под нос, словно читая заговор; веселая компания из пяти человек, видно, изрядно погуляв и найдя себе приключения, успокаивала совсем юную, но изрядно выпившую девушку; старик, стоявший рядом со стулом, опирался на свою клюку; женщина с ребенком лет пяти на руках, с глазами, полными отчаянья, – все эти люди были временными звеньями одной цепи, и таким же звеном стали мы, дополнив эту картину. Со всеми здесь, что-то случилось, и все чего-то ждали, косо рассматривая друг друга и предполагая причину появления, но моя персона говорила сама за себя, что ни для кого не было секретом, почему я здесь. Белый искусственный свет освещал всю сцену с утвержденными и случайными актерами той весенней ночи, приглашая исполнить свою роль на всеобщее обозрение.
Врач, который меня привез, спешно прошел к окошку приемной, и передал туда мои документы.
– Принимаете? – отдавая листки моего дела пышной женщине в очках, пробормотал он, совершенно не скрывая своей спешки.
Она окинула меня взглядом, полным безразличия, взяла в руки эти бумажки и, указав нам на ряд свободных стульев, разрезала своим громким голосом воцарившийся шум.
– Подождите вон там, сейчас дежурный врач освободится и примет вас, – громко проговорила она, слегка привстав со своего места и оглядев меня с ног до головы.
Мы последовали такому, уже привычному нам указанию, и принялись ждать. Опять ждать, снова – эти минуты ожидания и неизвестности пульсировали у меня в голове, давая мне пищу для размышлений.
– Ну как ты? – заглядывая в мои глаза, спросил Ярик.
– Бывало и хуже, – ответил я уже заезженной фразой.
– Да хватит киснуть, – подключился Женька, хлопнув меня по ноге. – Все будет хорошо.
– Да я и не кисну, просто устал немного, – пытаясь выдавить улыбку, ответил я, понимая, что рядом со мной близкие люди, для которых моя судьба тоже важна.
Пускай в скором будущем наша жизнь развела нас по разным дорогам, но тогда они были рядом, и за это я был им благодарен.
Вдруг в конце коридора показалась тень доктора в зеленом одеянии и таком же зеленом колпаке. Даже та веселая толпа при виде его слегка притихла и уставилась в его лицо, не скрывая своего интереса. Он медленно прошел по коридору, окидывая всех слегка печальным взглядом, и, подойдя к старушке, что-то сказал ей тихо на ухо, положив свою руку ей на плечо. В ответ она лишь посмотрела на него своими туманными глазами, из которых уже струились слезы. Всем стало ясно, что он принес ей плохую весть, и ее мокрые от слез глаза только подтверждали это. Он взмахнул рукой, и тут же рядом с ними уже стояла медсестра, которая приподняла старушку за локти и, придерживая, увела её в процедурный кабинет. Вокруг повисла вопросительная тишина, но никто не осмелился задать свой вопрос этому вестнику в зеленой робе. Все лишь проводили их взглядами и смотрели на доктора, не скрывая своего любопытства, от которого через мгновенье не осталось и следа, стоило старушке исчезнуть за дверью процедурной. После того как дверь захлопнулась, все вновь углубились в свои разговоры или свое молчание, но я до сих пор помню ее бесцветные глаза, в которых была надежда, и которые в один миг превратились в пустоту.
