рвется домой, боится его до ужаса. Так что давайте по-хорошему: посидим чуть-чуть, а потом мы пойдем. Если вы нам понравитесь, мы можем с вами встретиться нормально в другой день. Лады?
Мужики настроились на миролюбивый лад. Налили водки, раскромсали несколько арбузов, наломали колбасы и хлеба. Двое «горячих парней» сели по бокам Вари. Ко мне захотели подсесть двое других: молодого и среднего возраста. Я встала, обошла одного из них, и, подойдя к старому (тому, кто встретился на проспекте), спросила:
– Можно к вам?
Он улыбнулся и поставил пустой ящик рядом с собой. Двое недовольно переглянулись, но так как он был главный среди них, что я заметила с самого начала, никто не пикнул.
Пьянка началась. И все бы ничего, да только пить водку мы тогда не умели. Я мало могла выпить, а Варя не пила ее совсем, предпочитая пиво. С каждым тостом она кричала «Не могу!» и «Не хочу!». Я пинала ее незаметно ногой, приглашая участвовать в спектакле, но увы, – приходилось все делать самой. Самой смеяться, травить анекдоты, пить, закусывать и флиртовать со стариком. Он стал явно симпатизировать мне и, когда один из молодых попытался погадать мне на ладони, пресек это занятие, выхватив у того мою руку. После третьей стопки все прониклись ко мне таким доверием, что я могла незаметно выливать водку в траву, а когда отошла за машину якобы пописать, вызвала рвоту и протрезвела окончательно. Варе, напротив, водку чуть ли не вливали в рот. Она опьянела и стала плакать. Тот, что сидел справа от нее, не выдержал и, вскочив, заорал:
– Да что это за женщина такая? Как она может спорить с мужчиной? Да я тебя ЗА-РЭ-ЖУ!
Я взяла старика за руку и стала молить вступиться за нее.
– Остынь, – сказал он. – Им в самом деле домой надо. Надя к нам завтра придет. А сейчас мы их проводим до дома. Ты и я. Берем в каждую руку по арбузу и идем.
Тот послушался.
Мы вышли за пределы гостиничного двора и пошли по направлению к дому.
Всю дорогу я трещала старому о том, что восхищаюсь отношением их народа к женщине и что русским мужчинам даже мужчинами называться не стоит. От радости он выронил один арбуз.
Варя ругалась и плакала, а когда до наших домов осталась всего одна остановка пути, подруга выскочила на дорогу, тормознула случайную машину и уехала. Я поразилась. Из огня да в полымя! Ее кавалер бросил один арбуз в кусты и присоединился к нашей паре. Чего я только им не наплела, чтоб дойти в сохранности до дома! Одного не могла придумать – как скрыть от их взгляда подъезд и квартиру. И тут мне очень повезло, так как я увидела своего отца издалека.
– О! Мой папа! Думаю, вам лучше пойти, а то мне долго объясняться придется. И так я иду не в десять домой, а в двенадцать.
– Да, да, – они передали мне уцелевшие арбузы. – Так завтра в семь, точно?
– Да. Я буду с Юлей и Светой. Только вина прикупите, они плохо водку пьют.
– До завтра!
– Пока!
Они оба поцеловали меня в щечку и пошли прочь быстрым шагом.
Папа все это видел. Он подошел ко мне.
– Пила?
– Да.
Не замечая, что в руках у меня тяжелые арбузы, он, сказав «пошли», направился к нашему подъезду.
Я пошла за ним.
– Надя… – начал было он.
– Папа. Я сегодня еле осталась живой. Со мной ничего не сделали, но мне сейчас так плохо, что лучше ничего не говори.
Папа внимательно посмотрел мне в глаза и больше ничего не сказал.
Зато как сказала мама!..
На следующий день чуть свет я побежала к Варе узнавать, жива ли она.
Разумеется, она попала в новую переделку, но, к счастью, все обошлось. Теперь она тряслась от страха, что водитель, к которому она подсела, узнает номер ее квартиры.
Передо мной она повинилась, заверив, что никогда больше не бросит. Удивляясь моим актерским данным, она поклялась в готовности на будущее играть комедии по моему сценарию.
Да… репертуар был разнообразный.
Но гастроли скоро подошли к концу.
25 сентября 1992 года в Кыргызстане (бывшая республика СССР) произошло мощное землетрясение. Из соседней республики Татарстан (тоже бывший Советский Союз) не смогли вылететь спасатели: в Казанском авиационном объединении за аренду самолета запросили полмиллиона рублей.
А в областном кинотеатре «Родина» в это время шла премьера эксцентрической комедии «В поисках золотого фаллоса».
Часть вторая
Падение
…Кто из вас без греха, первый брось на нее камень.
Евангелие от Иоанна. Гл. 8, 7
Не осуждай меня – ты не имеешь права.
Мне Бог судья и совесть – что едино.
От жизни ты не получил удара
и думаешь, что зло проходит мимо.
Не будь уверен в этом. Зло приходит,
когда тебя внутри обида гложет,
когда отказывают в помощи родные
и есть сомненье в том, что Бог поможет.
Тогда становишься ты слаб душою,
и остается только в том спасенье,
чтоб не судить того, кто был с тобою
и с осужденьем наблюдал паденье.
Борис
С очень вежливым, веселым парнем Борисом мы, оказалось, учились в одной школе: я в младшем, а он в старшем классе. Если б я знала, чем закончится наше знакомство поздней осенью 92-го, я бы убила его еще в детстве: меня бы не посадили.
У Бориса была своя квартира, в которой всегда зависали его друзья. Если не он, то они мне точно показались интересными. В их компании всегда было что съесть и выпить. Надобность в моем ежедневном возвращении домой после работы отпала, но я все еще ходила ночевать к маме и папе по привычке. Скандалы при моих появлениях дома устраивались грандиозные. Примечательно, что если раньше я все-таки пыталась отмолчаться или оправдаться, то теперь моим правилом стало «Лучшая защита – нападение». Я взрывалась сразу после первого сказанного матерью слова, наше с ней общение принимало чудовищные формы. Как-то раз, не помню из-за чего, я разозлилась так, что схватила стоявшую на кухонном столе тарелку с размороженной красной смородиной и швырнула ее об стену. Мать захотела ударить меня, но я перехватила ее руки. Тогда на ее зов появился выпивший отец и попытался оторвать
