Глава 9
На пороге стоял отец. Я машинально глянул на его брюки. Все было в порядке, брюки нормально застегнуты. Очевидно, его дама уже покинула спальню. Отец отошел в сторону, чтобы пропустить нас в комнату. На его лице я не заметил никакого удивления, похоже, в этой жизни отца было уже трудно чем-то удивить. Мы с матерью вошли, и, только закрыв дверь, он спросил:
– Что-то случилось? Почему вы ходите по дому вместе, словно здесь есть привидения?
– Я поднялась к ним, чтобы позвонить внуку, поздравить его с Рождеством, – пояснила мать.
– А заодно и пообщаться со своими родственниками, – не без иронии добавил отец, подходя к своей сумке и расстегивая рубашку.
– Да, я хотела поговорить и с ними, – с некоторым вызовом подтвердила мама. – Мне кажется, что у Ильгара и Рахимы складываются не совсем нормальные отношения. Они все время спорят. Мы в их возрасте вели себя по-другому.
– Тогда все было по-другому, – заметил отец. Он достал из сумки бритвенный набор и понес его в ванную комнату.
– Тебя не волнует судьба твоего сына? – спросила мать, отправляясь следом за ним. – Ты не думаешь, что они могут развестись?
– Если это произойдет, виноваты будут оба. Значит, он не сумел создать нормальную семью, а она не смогла стать хорошей женой.
– И это ты говоришь своему сыну? – не унималась мать.
– Это я говорю тебе, – спокойно ответил отец. – И не стоит так волноваться. Гулсум в первый раз тоже ошиблась, но потом, как знаешь, ее жизнь прекрасно наладилась. Не беспокойся за Ильгара. Он уже взрослый.
– По-твоему, одного позора нам было мало? – вздохнула мать. – Не хватает, чтобы еще Ильгар развелся с Рахимой. Ее отец такой известный человек…
– Никто не предлагает им разводиться, как им жить дальше, должны решать они сами. – Отец вышел из ванной и опять подошел к своей сумке. Достал из нее свитер и большую коробку, положил ее на столик.
Я невольно увидел картинку. Это был пистолет известной западногерманской марки «хеклер-кох». Красивая коробка, будто в ней игрушка. Но я сразу понял, что это настоящее оружие. Я подошел к столику и взял коробку в руки.
– Осторожнее, – предупредил отец. – Пистолет не заряжен, но все равно будь осторожен. Говорят, один раз в год и незаряженное оружие стреляет.
– Зачем тебе это? – шепотом спросил я.
– В такой отдаленной местности всегда нужно иметь оружие, – пояснил отец. – Мы не рассказывали тебе, но однажды в Шотландии нас чуть не ограбили. Правда, тогда грабителей спугнули появившиеся полицейские. Однако каждый раз рассчитывать на полицейских нельзя. Поэтому в таких местах лучше иметь с собой оружие. На всякий случай. Положи коробку на стол и не трогай.
– Тогда в Шотландии были обычные пьяные, – возразила мама. – Они не собирались на нас нападать. Просто веселились.
– Учитывая, что в пустынном месте их было пятеро, а нас только двое, я бы так не сказал, – заявил отец. – Но это не столь принципиально. Здесь вечером все равно останутся только все свои, а чужие сюда не доберутся. Только если снег будет идти с такой интенсивностью, боюсь, и Гулсум с мужем не смогут приехать.
– Я пошла вниз. – Мать достала из сумки какую-то приправу. – Хочу успеть все приготовить к обеду. – Она посмотрела в окно. А знаешь, по-моему, снег пошел еще сильнее. Нужно бы предупредить Гулсум, чтобы они ехали осторожнее.
– Позвони им, – предложил отец, – и скажи, чтобы взяли джип или внедорожник. Пусть Тудор закажет машину, иначе им будет трудно добраться. Тебе привезли все, что ты заказывала?
– Не все, – ответила мать, – но думаю, мы как-нибудь выкрутимся. Только зачем столько спиртного? В баре полно бутылок, а они привезли еще пять или шесть. На четверых мужчин это много.
– У нас не только мужчины, – заметил отец. – У нас есть и женщины.
– Надеюсь, что ты не имеешь в виду свою невестку или дочь? – спокойно отозвалась мать. – А я ничего не пью, кроме шампанского, ты это хорошо знаешь. Остается только супруга твоего друга. Надеюсь, она не так много пьет?
На лице отца не дрогнул ни один мускул. Мать вышла из комнаты, и я проводил ее долгим взглядом. Неужели она знает? Или чувствует? Когда мы остались одни, отец повернулся ко мне.
– Кажется, наша мама не очень любит Лену. – Он даже улыбнулся.
– Моя жена относится к ней так же, – в тон ему ответил я. – И, по-моему, Гулсум ее тоже недолюбливает. Лена способна вызывать антипатию у любой женщины, рядом с которой есть мужчина. Боюсь, наши женщины не очень рады встречать Рождество вместе с ней.
– Это не их дело, – резко произнес отец. – Я сам решаю, кого пригласить к себе в гости.
– Разумеется. – Не стоило его злить по пустякам. – Но она очень эффектная женщина, а это само по себе остальных настраивает против нее. И кстати, ее муж тоже не вызывает особо положительных эмоций у наших женщин. Только ради тебя все готовы терпеть и Мухтарова.
– Тише, – одернул меня отец, – их спальня рядом с нашей. Я слышал, что он недавно поднялся к себе в комнату. Не говори так громко. Вы ругаетесь с Рахимой так, что уже даже твоя мать догадалась обо всем. Постарайся на сегодня успокоиться.
Я вышел из комнаты, понимая, почему отец так защищает эту семейку. Мухтаров – его финансовый компаньон, а жена… В общем, она его хорошая знакомая. Я спустился вниз и прошел в кабинет. Между гостиной и кабинетом находился небольшой коридор. С другой стороны гостиная выходила в просторный холл, откуда можно было попасть на кухню. Конечно, в кабинете Мухтаров не выключил телевизор. На экране мелькали кадры какого-то фильма о ковбоях. Я невольно подумал, что Салим, вероятно, даже не включал информационные каналы. Это он нам рассказывал сказки о валютных торгах. Чтобы разбираться в таких вопросах, нужно иметь хорошее образование и знать финансовые институты мира. А Мухтаров – просто спекулянт и жулик, сумевший нажиться во время беспорядков начала девяностых.
Если бы я не учился в Москве, то наверняка многого не знал бы. Но я там учился как раз в начале девяностых годов и поэтому видел, как создавались эти миллионные состояния. В один из дней девяносто второго вдруг вся Москва вышла на улицы что-то продавать, чем-то торговать, предлагая товары из дома. Казалось, весь город превратился в базар. Страной в тот момент управляло первое «демократическое» правительство. Никто потом так и не проверил, куда они все делись. Все эти молодые ребята, вдруг ставшие министрами и членами правительства. Продержались они недолго – некоторые несколько месяцев, другие – год или два. Но за это время общего «хапка» успели создать заделы на всю жизнь, бесплатно приватизировав половину страны. А став миллионерами и миллиардерами, эти люди принялись рассуждать о валютной политике, финансовых потоках, мировой экономике. И никто так и не сказал им, что они ничего не понимали в этих вопросах. Все их умение свелось к тому, чтобы во время всеобщего разброда хапнуть больше денег и переписать на себя побольше имущества.
Но мне эти ребята нравились. Нравились своей невиданной циничностью, откровенным пренебрежением к остальным, не успевшим так же наворовать и оставшимся нищими, своими претензиями на «элитарность», своей молодостью, наглостью, потрясающей ложью. Наверное, такими и должны были быть новые хозяева жизни – миллиардеры двадцать первого века. Начали они с того, что фарцевали, торговали цветами, подрабатывали частным извозом, спекулировали книгами, меняли валюту, делали игрушки, создавали кооперативы по продаже подержанных компьютеров. А потом, превратившись в миллиардеров, начали скупать квартиры, дома, яхты, лучших спортсменов и красивых женщин, беспринципных политиков. И откровенно издевались над собственным народом, трудом которого были созданы эти миллиардные богатства, с такой легкостью ими присвоенные. Я завидовал всем этим молодым ребятам с мордастыми лицами, умеющим так нагло, красиво и открыто лгать, презирая собственный народ.
Их семьи сразу стали жить в других странах, даже их любовницы оказались обеспеченными пожизненно. Правда, нормальные люди возненавидели их до такой степени, что одни имена этих деятелей вызывали икоту. Но им было на все наплевать. Они с веселым видом собирались на самых фешенебельных курортах мира. При этом считалось, что там присутствует только российская элита. Откуда было знать недалеким журналистам, что среднеазиатская, украинская и кавказская элиты тоже любят модные курорты, красивых любовниц, дорогое вино, хороших спортсменов. Только в этих странах не оказалось таких журналистов, которые могли бы об этом рассказать. А денег у этих нуворишей было совсем не меньше, чем у их российских коллег. Просто в России все это произошло быстро, а в другие бывшие республики Союза пришло с опозданием на несколько лет. Но и там случилось то же самое.
Мы с отцом не успели попасть вовремя туда, где можно было взять большие деньги. И оказались далеко от места событий. Вот почему сейчас мы должны были думать о том, как жить дальше, чтобы устроиться не хуже Салима Мухтарова. Я выключил телевизор и начал рассматривать книги. Можете мне поверить, многие из них еще никогда не раскрывали. Естественно, люди, которые снимали этот дом для вечеринок, менее всего интересовались книгами. Но стеллажи были заставлены произведениями английских классиков девятнадцатого и двадцатого веков. Среди них были Диккенс, Теккерей, Гаскелл, Мур, Гиссинг, Моэм, Коппард, Шоу, Голсуорси… В общем, те, кто составлял эту библиотеку, понимали толк в литературе. Но книги тут находились всего лишь для антуража. Приезжающие сюда отдыхать меньше всего обращали внимание на все это ненужное, с их точки зрения, «барахло».
