– Персы скорее всего завтра нападут на нас опять, – без предисловий начал Адимант, усевшись на предложенный ему стул, – а в нашем флоте половина судов имеют повреждения, иные из триер еле держатся на плаву. Также после сегодняшней битвы у нас много убитых среди воинов и матросов. На некоторых кораблях осталось по три-четыре гоплита. Я выступаю за отступление нашего флота в узкую часть Эвбейского пролива, причем немедленно. Но Фемистокл и все афинские навархи хотят и завтра сражаться с варварами у мыса Артемисий. В этом их поддерживают эвбейцы.
– Ну, это понятно! – усмехнулся Динон, качая своей кудрявой головой. – Эвбейцы беспокоятся за свои города и селения, расположенные на северном побережье острова Эвбея. Если наш флот уйдет от мыса Артемисий, то персы неминуемо захватят эти города.
– Эвбеей все равно придется пожертвовать! – У Адиманта вырвался досадливый жест. – Превосходство персов на море очевидно, еще одна битва – и от нашего флота ничего не останется!
– Согласен с тобой, дружище, – с печальным вздохом обронил Динон. – Я уже написал об этом эфорам.
– Еврибиад пребывает в забытьи после выпитых снадобий лекаря Зенона, – продолжил Адимант, чуть придвинувшись к Динону, – поэтому я пришел к тебе, друг мой. Ты ведь уполномочен отдавать приказы по флоту в случае гибели или тяжелого ранения Еврибиада. Пока Еврибиад спит, отдай приказ о выступлении флота к полуострову Кеней, близ которого Эвбейский пролив настолько узок, что судам варваров там будет негде развернуться.
Динон откинулся на спинку стула и в тягостном раздумье почесал свою короткую рыжеватую бородку. Его темные плутоватые глаза, сощурившись, несколько долгих секунд глядели на подрагивающий язычок пламени масляного светильника.
– Боюсь, дружище, такой приказ может выйти мне боком, – наконец промолвил Динон извиняющимся тоном. – Еврибиад очень ревностно относится к своим полномочиям верховного наварха. Он сурово расправится со мной за мое самоуправство, уж я-то его знаю. Ладно бы Еврибиад находился при смерти, а то ведь это не так.
– В таком случае, Динон, тебе нужно поговорить с Еврибиадом, когда он проснется, – сказал Адимант. – И не просто поговорить, но убедить его увести наш флот за Гемейские скалы. Ведь эфоры приказали Еврибиаду удерживать персидский флот в Эвбейском проливе, не подпуская его к Фермопилам. Приказ эфоров не будет нарушен, если наши корабли встанут на якорь у Кенейского мыса. Путь к Локридскому заливу для варваров по-прежнему будет закрыт.
– Твои доводы весьма убедительны, дружище, – проговорил Динон, всем своим видом показывая Адиманту, что он на его стороне. – Я обязательно потолкую с Еврибиадом, как только он встанет с постели. Уверяю тебя, это случится еще до рассвета. Еврибиад никогда не спит подолгу.
Придя в свой шатер, Адимант прилег на ложе, сморенный усталостью. Засыпая, Адимант слышал визг пил и перестук топоров: это полным ходом шли работы по ремонту поврежденных в сражении триер.
Сон Адиманта был недолог, вскоре его растолкал Поликрит, наварх эгинцев.
– Вставай, приятель! – сказал Поликрит. – Плохие вести.
Покуда Адимант надевал сандалии, затягивая на щиколотках длинные кожаные ремешки, Поликрит поведал ему о прибытии от Фермопил афинской триаконтеры, тридцативесельного судна. Этот легкий быстрый корабль являлся связующим звеном между эллинским флотом, стоящим в Эвбейском проливе, и войском спартанского царя Леонида, запирающим Фермопильский проход. Командовал триаконтерой афинянин Аброник, сын Лисикла.
– Со слов Аброника выходит, что персы отыскали обходную тропу в Каллидромских горах, нависающих над Фермопилами с юга, – молвил Поликрит, сидя на скамье. – По этой горной тропе персы вышли в тыл к войску Леонида. Перебежчик-фессалиец из стана Ксеркса успел предупредить Леонида об опасности окружения.
Леонид приказал войску скорым маршем двигаться в Фокиду, а сам с тремястами спартанцев остался в Фермопилах прикрывать отход греков. Вместе с Леонидом добровольно остались феспийцы во главе с Демофилом, сыном Диадрома.
– И что же теперь происходит в Фермопилах? – спросил Адимант, надевая на руки серебряные браслеты.
– В Фермопилах все кончено, Леонид погиб, и все его воины убиты, – с тяжелым вздохом ответил Поликрит. – Путь Ксерксу в Срединную Элладу открыт. С этой вестью Аброник и прибыл в наш стан.
– Что собирается делать Еврибиад? Ты видел его? – проговорил Адимант, приводя в порядок свои густые золотистые волосы.
– Еврибиад созывает военачальников на военный совет. – С этими словами Поликрит встал со скамьи. – Я пришел за тобой, друг мой.
– Что ж, я готов! – сказал Адимант, набросив на плечи свой роскошный фиолетовый плащ с золотыми узорами в виде лавровых листьев.
Палатка Еврибиада едва вместила всех навархов эллинского флота. Еврибиад сидел у стола, на котором была разложена карта Эвбейского пролива. На нем был красный хитон, какие носят спартанцы, находясь на войне. Бледное лицо Еврибиада с заострившимися скулами было замкнутым и хмурым.
Рядом с Еврибиадом сидел симбулей Динон, которому было поручено председательствовать на этом собрании военачальников. Он тоже был в красном хитоне, подпоясанном кожаным ремнем.
Навархи сидели на скамьях и стульях полукругом перед столом. Поликрит и Адимант, пришедшие последними, кое-как втиснулись на одну из скамей между Фемистоклом и Эоситеем, навархом мегарцев.
Едва открылся военный совет, как тут же зазвучали голоса военачальников, выражавших искреннее восхищение жертвенным подвигом Леонида. Все эти восторженные реплики были обращены к Еврибиаду, поскольку всем было ведомо, что тот был дружен с Леонидом.
Фемистокл произнес даже короткую речь, полную высокопарных эпитетов и красивых риторических оборотов. Смысл речи Фемистокла сводился к тому, что доблестная гибель Леонида будет напрасной, если эллинский флот не разобьет флот Ксеркса здесь, в Эвбейском проливе.
С Фемистоклом согласились все афинские военачальники, а также эвбейские навархи и мегарец Эоситей.
По лицу Еврибиада было видно, что в нем сидит сильнейшее желание отомстить персам за смерть Леонида. Поэтому Еврибиад выразил готовность уже завтра начать новую битву с варварами.
Адимант позволил себе заметить всем присутствующим, что за ночь никак не удастся починить все поврежденные триеры, а значит, эллинский флот выйдет завтра против варваров более слабым по сравнению с тем, каким он был еще сегодня утром.
– Я полагаю, коль битва неизбежна, то нужно провести ее в том месте, где варвары не смогут использовать свое численное превосходство, – молвил Адимант, глядя то на Еврибиада, то на Динона. – Я предлагаю завтра на рассвете отвести наш флот к Гемейским скалам, поскольку наша позиция у мыса Артемисий совершенно безнадежна.
