— Good afternoon[32], — сказал я сперва по-английски.
Маленькие человечки отложили инструменты, которые держали в руках, и уставились на меня.
— Do you speak English? — снова спросил я.
Они замахали руками и отрицательно затрясли головами.
Повинуясь рефлексу, я приветствовал их на моём родном языке. И тогда… тогда тот, у которого было три пуговицы на форме, ответил мне на чистом немецком языке:
— Если у тебя больше трёх знаков отличия, ты имеешь право побить нас, но мы от всего сердца просим тебя этого не делать.
От удивления у меня язык прилип к нёбу. Тут, в самом сердце Атлантического океана, со мной говорили на моём родном языке! Это что касается языка. Его я понял. Но не мог понять, что значит "больше трёх знаков отличия".
— Я пришёл с миром, — на всякий случай сказал я.
— Иначе и быть не может, в противном случае король покарает тебя.
"Король! — подумал я. — Значит, это всё-таки не Северная Америка".
— Мне бы очень хотелось побеседовать с королём, — сказал я им.
Тут в разговор вмешался тот, у которого на форме было всего две пуговицы.
— С каким королём ты хотел бы поговорить? — спросил он.
— Разве твой товарищ не сказал, что ваш король может покарать меня?
Человечек с двумя пуговицами обратился к тому, у кого их было три:
— Я так и думал. Он не знает наших правил.
Тот, у кого на форме было три пуговицы, поднял на меня глаза.
— У нас не один король, — сказал он.
— Вот как? — удивился я. — И сколько же их у вас?
Они усмехнулись. Так они дали мне понять, что считают мой вопрос глупым.
— По одному на каждую масть, — вздохнул человечек с двумя пуговицами.
Только теперь до меня по-настоящему дошло, какие они маленькие. Они были не больше карликов, однако их крохотные фигурки были совершенно пропорциональны. Вместе с тем у меня появилось чувство, что эти лилипутки не могли не быть духовно отсталыми.
Мне захотелось спросить, сколько же у них мастей, чтобы таким образом узнать, сколько на острове королей. Но я удержался от этого вопроса и вместо этого поинтересовался:
— Как зовут вашего самого главного короля?
Они переглянулись и затрясли головами.
— Как думаешь, он нас дурачит? — спросил тот, у кого было две пуговицы.
— Не знаю, — ответил тот, у которого их было три, — но нам всё равно придётся ему ответить.
Две Пуговицы смахнул муху, севшую на его жирную щёку, и сказал:
— Как правило, чёрный король имеет право бить красного короля, но случается, что красному бывает разрешено взять чёрного.
— Но это безжалостно, — сказал я.
— Ничего не поделаешь, таковы правила.
Мы услышали вдали несколько звонких ударов. Судя по всему, где-то разбилось что-то стеклянное. Мои карлики повернулись в ту сторону, откуда послышался звон.
— Идиотки! — сказал тот, что с двумя пуговицами. — Разбили больше половины того, что сделали!
Когда они ненадолго повернулись ко мне спиной, я сделал неприятно поразившее меня открытие: у того, У кого на форме было две пуговицы, на спине была изображена двойка треф. У другого — тройка. Как раз такие знаки бывают на игральных картах. И тут же вся наша предыдущая беседа показалась мне уже не такой бессмысленной.
Когда они снова повернулись ко мне, я решил начать разговор с другой стороны.
— Какова численность населения на острове? — спросил я.
Но и этот вопрос поверг их в изумленье.
— Да он просто напичкан вопросами! — воскликнул один.
— Причём один бесстыднее другого, — подхватил второй.
Уж лучше бы мы вообще не понимали языка друг друга, подумал я, потому что, даже понимая все слова, я не понимал их смысла. Пусть бы уж мы объяснялись друг с другом знаками, а не словами.
— Сколько вас здесь? — снова спросил я. Моё терпение было на исходе.
— Ты же видишь, мы — Двойка и Тройка, — ответил тот, у кого на спине была тройка треф. — Если тебе нужны очки, то тебе лучше поговорить с Фроде, у нас только он один владеет искусством обтачивать стекла.
— А у тебя-то самого какой номер? — спросил меня другой.
— Гм! Я вообще-то один… — ответил я.
Человечек с двумя пуговицами на форме повернулся к тому, у кого их было три, и громко свистнул.
— Туз! — воскликнул он.
— Тогда нам крышка! — сказал другой. Он может побить и короля.
При этих словах он вынул из внутреннего кармана небольшую бутылку. Сделав большой глоток сверкающего напитка он протянул бутылку другому. Тот тоже сделал глоток.
— Но разве туз не дама? — удивился тот, что был с тремя пуговицами.
— Не обязательно, — ответил его товарищ. — Только дама всегда бывает дамой. Может, он просто из другой колоды.
— Глупости! Здесь нет других колод. И туз — это дама.
— Наверное, ты прав. Но чтобы побить нас, ему требуется всего четыре пуговицы на форме.
— Нас, да, но не нашего короля: Ясно тебе? Да он просто морочит нам голову!
Они продолжали по очереди потягивать из своей бутылочки, и глаза у них соловели. Но неожиданно человечек с двумя пуговицами сильно вздрогнул, посмотрел на меня в упор и сказал:
— Золотая рыбка не выдаст тайну острова, её выдаст коврижка.
После чего они оба легли на землю и забормотали, перебивая друг друга:
— Ревень… манго… курбер… финики… лимон… гунья… шука… кочос… банан…
Они продолжали произносить названия разных фруктов и ягод. Многие я никогда раньше не слышал. В конце концов они вытянулись на спине и моментально заснули.
Я попытался пошевелить их ногой, но сдвинуть их с места оказалось невозможно.
♣ Я опять был предоставлен самому себе. Помню, у меня мелькнула мысль, что, должно быть, этот остров — резервация для неизлечимых душевнобольных и что напиток, который эти двое только что пили, был каким-то успокоительным средством. Если так, скоро тут должен появиться врач или санитар, который обвинит меня в том, что я разволновал его пациентов.
Я пошёл обратно через поле. Вскоре мне навстречу попался невысокий человек. Он был одет в такую же тёмно-синюю форму, если не считать, что на его форме было два ряда пуговиц — по пять в каждом ряду. Кожа у него на лице тоже была смуглая и жирная.
— Когда Мастер спит, карлики живут своей жизнью! — воскликнул он, взмахнув рукой, и посмотрел на меня бегающим взглядом.
Ещё один сумасшедший, подумал я.
И показал ему на спящих.
— Похоже, что этих карликов сморило, — сказал я.
Тут он заторопился и побежал. И хотя он бежал так быстро как только позволяли его короткие ножки, скрылся он ещё не скоро. Несколько раз он падал, перекувырнувшись через голову, и вскакивал, вскакивал и снова падал. Я успел насчитать у него на спине десять знаков треф.
Вскоре я вышел на узкую просёлочную дорогу. Не успел я немного пройти по ней, как раздался оглушительный грохот. Сперва я услыхал громоподобный грохот у себя за спиной. Как будто на меня нёсся табун лошадей. Я быстро оглянулся и отпрыгнул в сторону.
Это были те шестиногие животные, которых я уже видел. Теперь на двух сидело по всаднику. Позади бежал карлик и размахивал в воздухе длинной палкой. На всех троих была одинаковая тёмно-синяя форма. Я обратил внимание, что форма на них была двубортная, с соответственно четырьмя, шестью и восьмью чёрными пуговицами.
— Стойте! — крикнул я, но они пронеслись по дороге мимо меня.
Только тот, который бежал, обернулся и сбавил шаг. У него на форме было всего восемь пуговиц.
— Спустя пятьдесят два года в селение пришёл внук стеклодува, потерпевший кораблекрушение! — взволнованно крикнул он.
После чего карлики и шестиногие животные скрылись из виду. Я успел заметить, что у карликов на спинах было столько же знаков треф, сколько и пуговиц на их двубортной форме.
На обочине росли высокие пальмы с гроздьями жёлтых плодов величиной с апельсин. Под одной из пальм стояла телега, наполовину наполненная этими жёлтыми фруктами. Она напоминала телегу, на которой отец в Любеке обычно развозил хлеб. Разница была лишь в том, что в эту стоящую под пальмой телегу была запряжена не обычная лошадь. Здесь тягловой силой служили эти шестиногие животные.
