никаких сведений не сохранила, да и как она могла их сохранить, если Элида, протестуя против этого брака, упивалась своим отчаянием, не удосужившись узнать о муже даже самых общих сведений. Папа! — вдруг радостно ахнула она. — Он знает. Он дружил с лордом Рэннетом и наверняка много чего знает о Лоуте… хотя бы сколько ему лет! — В этот момент она снова сосредоточилась на рассказе мужчины, с удивлением поняв, что он давно уже рассказывает о первых годах жизни дочери, с любовью вспоминая каждую мелочь.
— Я снова спрашиваю вас, — резко перебила она его. — Если я полностью вылечу вашу дочь, и вы в этом сами убедитесь, используя любые способы, какие сочтете нужным, вы отдадите мне часы? — Мужчина замолчал, потом внимательно вгляделся в ее глаза и утвердительно кивнул головой. — Надо спешить! — сказала Элида, вскакивая со скамейки, — судя по вашему состоянию девочка очень плоха, нельзя терять ни минуты.
— Я живу совсем недалеко, вот там мой дом, — неопределенно махнул рукой мужчина, и Элида быстро двинулась в том направлении.
Ч. 1 Гл. 7
Глава 7
Все оказалось так, как Элида и предполагала: девочка, лежащая на кровати, мать, сидевшая рядом, тяжелый запах лекарств. Элида быстро подошла к кровати, не обращая внимания на удивленный взгляд женщины, девочка еще дышала, и Элида облегченно вздохнула. Она не стала тратить времени ни на какие объяснения, просто положила одну руку на голову девочки, другую — на сердце и магическая энергия хлынула в тело умирающей, наполняя его силой, которая должна была ей помочь победить болезнь. К сожалению Элида не была целителем, ее «специализацией» была в большей степени бытовая магия, и о лечении многих болезней им рассказывали очень кратко. Больше всего времени уделялось умению быстро остановить кровь, лечить резанные раны и ожоги, полученные и от обычного оружия и огня, и от магического воздействия. Маги не болели обычными человеческими болезнями такими как чахотка, оспа или чума, поэтому изучением их излечения занимались только целители, но Элида справедливо полагала, что если она могла вылечить начавшуюся лихорадку, вызванную воспалением ран и заражением крови, то туберкулез сможет вылечить тоже. Больной нужны были силы для борьбы с болезнью, и Элида их ей дала.
Девочке мгновенно стало лучше, кашель успокоился, дыхание выровнялось, однако до излечения было еще далеко. Элида переоценила свои силы, очень скоро у нее закружилась голова, и она поняла, что магически истощена.
— Я приду завтра, — сказала она, вставая со стула, стараясь не пошатнуться, чтобы родители девочки не заметили и состояния. Элида обратила внимание на пузырьки с лекарствами, что стояли рядом на столике. Быстро перенюхав их, один за другим, она некоторые отставила в сторону. — Эти ей можно давать, а эти нельзя, — она ткнула рукой в несколько пузырьков. — Девочка проснется через два-три часа, покормите ее, лучше всего бульон с травами и сладкий отвар из трав и ягод, но если этого нет, то подойдет любая еда.
— Ее зовут Елена, — тихо прошептала женщина.
— Кого? — не поняла Элида.
— Нашу дочь зовут Елена, — терпеливо сказала мать девочки. Элида взглянула на нее и поняла, что женщина не верит, что ее девочка выживет. Элида быстро шагнула к ней, и, собрав остатки сил, коснулась лба мамы Леночки.
— Все будет хорошо, — убежденно сказала Элида. — Верьте мне. — Она помолчала, исследуя ауру женщины. — Вы тоже должны есть и спать, — неожиданно сказала она. — Будет просто ужасно, если Елена выживет, а вы умрете. — Элида не врала и не преувеличивала, силы молодой женщины были на исходе.
На другой день Элида не могла дождаться, когда закончится смена и она снова увидит девочку. Элида знала, что перемена будет разительной, но, чтобы настолько! Тихая, худенькая, но уже улыбающаяся девочка, сидела на кровати со всех сторон обложенная подушками и читала книгу. На какую-то секунду в душе Элиды мелькнула зависть, с такой заботой и с такой любовью ее мама к ней так никогда не относилась, но Элида быстро подавила это чувство, напомнив себе, что она просто никогда не болела.
— Здравствуйте, — радостно поздоровалась с ней девочка. — Как хорошо, что вы пришли, а то вчера я вас не рассмотрела и не поблагодарила.
— Благодарить еще рано, — честно сказала Элида. — Сейчас я тебя еще раз полечу, и тогда твое здоровье точно пойдет на поправку.
— Мы даже не спросили вашего имени, — раздался голос мамы Лены за спиной Элиды.
— Меня зовут Эли… Катя, — быстро исправилась Элида (она до сих пор немного терялась, когда приходилось называть Катино имя)
— Екатерина, Великомученица, какое хорошее имя, — дрогнувшим голосом сказала женщина.
— А как вас зовут, — спросила Элида.
— Анастасия Дмитриевна Дорошева, в девичестве Лепихова, — несколько чопорно, как и положено представляться при первом знакомстве, сказала мама Лены. — Моего мужа зовут Дорошев Артемий Кондратьевич, он из потомственной семьи земских врачей, — с некоторой гордостью за мужа продолжила она.
— Очень приятно, — сказала Элида хорошо понимая, что, Катя так бы никогда не ответила, но мама настолько вбила в нее правила приличия и этикета, что не подчиняться им было свыше ее сил.
— Катя мы от всей души благодарим вас за помощь, если бы не вы… — голос Анастасии прервался. — Мой муж до сих пор не может поверить в то, что происходит. Он говорит, что это невозможно! Сейчас он (зная, что вы придете), решил пригласить к нам своего коллегу из больницы, чтобы тот также увидел целительную силу, какой вы владеете. О вашем Даре должны знать люди. Артемий Кондратьевич напишет в Академию наук, напишет статью в журнал, о вас обязательно должны знать! — У Элиды потемнело в глазах, она с опозданием вспомнила, что не попросила ни врача, ни его жену держать все в тайне.
— Нет, нет! — в ужасе закричала она. — Никто не должен обо мне знать. Не говорите никому. Умоляю.
— Но почему? — растерялась Анастасия, которая была уверена, что Катя будет рада такой известности.
— Потому что… потому что, — Элида мучительно придумывала причину, которая объяснила бы ее нежелание стать известной. — Потому что тогда мой Дар пропадет, — несколько неуверенно сказала она, заранее переживая, что она ответит Анастасии, когда та спросит: почему? Но Анастасия не спросила, и Элида перевела дух. —
