надежда, что ты сможешь выбраться и тогда все будет в порядке. Но если тело обезглавят или сожгут — вот это страшно. Не имея возможности вернуться в свое тело, ты станешь эфемерной сущностью, застрявшей между Мирами, вот как я сейчас. Серая пелена, в которой ничего нет. Ты будешь находится так бесконечное количество времени.
— А что потом?
— Не знаю, — тихо сказал отец и Элида поняла, что отец страшно боится, такого возможного окончания своей жизни.
— Пап, как ты думаешь, с кем-нибудь из Ходящих такое уже случалось?
— Конечно! — уверенно ответил отец. — Я даже думаю, что такое происходит с большинством из Ходящих, особенно когда он умирает в первый раз. Представь в семье кто-то погиб. Понятное дело, что его похоронят, но способы захоронения у всех разные. Кто на костре тело сжигает, кто в лодке по реке отправляет, опять же сжигая лодку вместе с телом. И все. Вернуться Ходящий уже не может, и когда он умрет в том Мире, куда переместился, он останется в незримом переходе навсегда. — Элида от ужаса поежилась.
— А меня герцог Лоут похоронит? Как ты думаешь?
— Уж сжечь тебя лорд Рэннет точно не даст, — успокоил ее отец.
— Пап, — вдруг встрепенулась Элида. — А если меня долго не будет, от тела останутся одни кости, мне что придется ходить скелетом?!
— Успокойся, в этом и заключается особенность Ходящих, с твоим настоящим телом в тот момент, когда ты находишься в другом мире — ничего не происходит, оно находится, словно в стазисе… разумеется, если до него не доберутся хищные звери или люди, то они могут его уничтожить. Поэтому ты должна всегда думать, как уберечь тело…
— Пап, смерть же может прийти внезапно, как можно заранее к этому подготовится?
— Я все время забываю, что ты из другого Мира! — с досадой сказал он. — У нас все по плану. Ложишься в капсулу, тебе делают инъекцию останавливающую сердце — и все. Тело находится в капсуле, в него ты и возвращаешься. Специально обученный персонал проверяет состояние тела во время твоего отсутствия. Тебе конечно будет намного сложнее. Тебе надо, чтобы рядом с тобой был кто-то, посвященный в твою тайну, чтобы в те минуты, когда ты будешь уязвима, тебя оберегали… Знаешь, Элида, если смотреть с этой точки зрения, то покровительство лорда Рэннета выглядит, как избавление тебя от всех проблем. Может, тебе стоит об этом подумать и принять его опеку?
— Нет! — резко ответила Элида. — Я… я… я не хочу, — с трудом сказала она, поскольку от одной только мысли, что она станет зависимой от герцога Лоута, ей становилось дурно. Нет, нет, нет, только не это! — Пап, если я останусь с герцогом Лоутом, то буду настолько несчастна, что не захочу больше жить. Я не хочу ощущать себя презираемой и нелюбимой, но еще больше я не хочу ощущать себя… — она задумалась, пытаясь как можно точнее выразить свои чувства.
— Ты не хочешь ощущать, что ты нужна, только потому что полезна, — подсказал ей отец. — Ты не хочешь, чтобы тебя ценили только за ту пользу, что ты можешь принести и за те услуги, что можешь оказать. Ты хочешь, чтобы в тебе видели личность и любили, и ценили твои человеческие качества. — У Элиды от таких слов защемило сердце, отец очень точно выразил ее чувства.
— Спасибо, папа, — тихо прошептала она. — Ты один меня понимаешь.
— Эх, Элида, — тоскливо сказал он. — Твои желания не имеют никакого значения, поскольку мечты одно, а реальная жизнь совсем другое. Как ты будешь жить без защиты? А может ты кого-то полюбила и поэтому не хочешь оставаться с Лоутом?
— Нет, что ты! — потрясенно возразила Элида. — Никакого мужчины у меня нет, и никого мне не надо… — Элида замолчала, но эта пауза в ее словах была для ее отца красноречивее любых слов.
— Герцог Лоут… — тихо сказал отец. — Ты влюбилась в него? — сочувственно спросил Гаррет.
— Нет, не влюбилась, — со злостью и даже яростью ответила Элида. — Но я не могу не понимать, что герцог самый выдающийся мужчина, которого я только знала! Понимаешь, хоть я его и ненавижу, но не могу отрицать его… харизматичность, — убитым голосом, разом утратив всю свою злость сказала Элида. — Я не люблю его… но хочу, чтобы он меня любил! Хочу, чтобы мне приходилось отвечать на его любовь, а не понимать, что у меня нет никаких шансов завладеть его сердцем! Пап, — вдруг сказала Элида, резко меняя направление мыслей, без малейшего перехода или остановки. — Ты же видел женщин, которыми увлекался Лоут, какие они? Ну я, конечно, понимаю, — заторопилась она, — они без сомнения были красавицами, а вот какой женский характер нравился Лоуту? Каких женщин он себе выбирал? — вместо ответа, повисла тишина, потом Гаррет нехотя сказал:
— Зачем это тебе надо?
— Ну, как же? — удивилась Элида, я буду хотя бы знать, чего мне не хватает…
— Элида, — с грустью сказал отец. — Ну как ты не понимаешь… Не важно каких женщин выбирал Лоут — важно другое: он их всех бросал. То есть ни одна из его возлюбленных не могла его зацепить до такой степени, чтобы он захотел с ней быть до конца жизни. А, значит, тебе нет необходимости брать с них пример, подстраиваясь под их внешность или манеру поведения… кстати, думаю, большинство его любовниц так и поступали. Вызнавали и выведывали все о вкусах Лоута и старались подстроиться под них. Так вот ни у одной из них ничего не вышло! Будь собою — это самое наилучшее… — но Элида его не слушала.
— Пап, а что если в его жизни уже была сильная неразделенная или трагическая любовь? Что если он уже любил какую-то девушку и только ее образ хранит его сердце.
— Тогда тем более не стоит ни под кого подстраиваться! Даже если ты скопируешь внешность и манеру поведения какой-то мифической возлюбленной — ты будешь всего лишь бледной копией. А зачем плохая копия? Лучше вообще ничего или нечто совершенно противоположное. И вообще! — рассердился Гаррет. — То ты ненавидишь Лоута, то ищешь способы пробиться к его чувствам. Ты уж как-то определись! — Но вместо ответа Элида снова спросила:
— Я помню ты мне говорил, что у меня будет девять жизней? Это правда?
— Да
