Хэнк исподтишка поглядывал на Лилит. Платье простое, но невероятно ей идет. Черный шелк. Тонкие бретельки. Вырез на подоле, открывающий ее стройные ноги. Черные босоножки. Он все отдал бы, за возможность задрать эти ножки к своим плечам. К чёрту ее!
Остаток пути в машине царило молчание.
Едва Хэнк и Лилит покинули салон ауди, их окутала атмосфера безмятежности и всеобщего веселья. Хэнк взял Лилит под руку, и они двинулись по направлению к особняку.
Она хорошо справлялась со своей ролью, изображала влюбленную в него дурочку. Он подыгрывал ей. Красивая пара.
Его бесили похотливые взгляды, которыми сопровождали ее мужчины. Она выделялась среди этих силиконовых дур. Она была настоящей. Точнее настоящая в ней только оболочка. Внутри сплошная фальшь.
Когда всех пригласили к ужину, Хэнк почувствовал тревогу. Такое бывало, когда погиб его товарищ при исполнении. Он весь вечер тогда был сам не свой. И вот опять. Он постарался отогнать это чувство. Сегодня последний их вечер с Лилит. Последний раз он может коснуться ее плеча. Последний раз заглянуть в эти зеленые глаза. Больше такое не повторится. Он не говорил, что все еще хочет ее, но его глаза давно выдали его. Она поняла это. Прильнула к нему всем телом. Лишь на мгновение. Затем отстранилась и направилась в сторону банкетного зала.
А потом они уселись за столы.
И прогремел выстрел.
Хэнк торопливо схватил Лилит за руку и потащил к выходу. Она едва успевала за ним на своих высоченных каблуках. Черт ее дернул выбрать именно их для этого благотворительного вечера. Некто преградил им путь и был отброшен в сторону.
— Пригнись, — спутник толкнул Лилит в салон AUDI и, не успела она оглядеться, Хэнк уже был за рулем. Седан рванул и они помчались прочь от виллы, где в этот вечер собрались все сливки высшего общества.
— Ты не ранена? Осмотри себя. — Его голос, обычно низкий и бархатистый, сейчас звучал твёрже стали, будто он говорил со своим врагом, а не с любимой девушкой.
— Кажется, цела… Пара царапин. — Лилит прокляла себя за дрожь в голосе.
Хэнк бегло оглядел ее с ног до головы.
— Черт, — его рука сжалась на руле так, что побелели костяшки пальцев.
— Отвезу тебя в больницу, пусть осмотрят.
Это прозвучало так безапелляционно, что ей расхотелось спорить.
В зеркале заднего вида показалась пара фар. Машина стремительно приближалась. Он надавил на газ, но преследователь не отставал.
От дурного предчувствия, по спине Лилит побежали мурашки.
— Хэнк, там, на банкете, стреляли в тебя? — она пыталась унять дрожь, но панические нотки все равно выдали ее тревогу, — если да то скажи, я должна знать.
— Под твоим сиденьем ящик — достань его. — Брюнет никак не отреагировал на вопрос спутницы.
Она наклонилась, пытаясь вытащить тяжелую для своих размеров коробку.
Едва брюнетка подняла крышку, руки задрожали так, что пришлось сжать их в кулаки.
— Умеешь обращаться?
На его лице появилось подобие улыбки, но она не видела этого, ее взгляд был прикован к пистолету.
— Он заряжен, нужно только снять с предохранителя. Запасная обойма здесь. Если кто-то приблизится — стреляй, не раздумывая.
— Но ведь ты меня не оставишь одну… — под конец фразы ее голос сорвался, — мне не придется стрелять, ты меня защитишь, я не умею, не могу…
— Успокойся, сейчас главное слушать все, что я тебе говорю, и выполнять все инструкции четко, поняла?
Лилит едва кивнула. Кажется, дрожь в ее теле усилилась так, что начали стучать зубы.
Сзади просвистели выстрелы. Треск. Вдребезги разлетелось одно зеркало заднего вида, затем второе. Пуля попала в заднее стекло, отчего его покрыла паутинка трещин. Еще выстрел. Стекло разлетелось на мелкие кусочки.
Но взгляд девушки по-прежнему был прикован к пистолету.
— Сможешь сесть за руль? — его голос вывел ее из транса.
— Что?
— За руль Лилит. Живо!
Он грубо сдернул ее с пассажирского сиденья к себе на колени. Затем, пока она судорожно хваталась за руль, переместился на сиденье рядом и схватил пистолет. Снова выстрел. Началась перестрелка.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Фары задней машины погасли. Он вывел их из строя, чтобы ослепить противника.
— В двух милях отсюда есть просёлочная дорога, сверни на нее и двигайся, не сбавляя скорости, поняла?
— Да. Хэнк, горючее на исходе.
— Будем действовать по ситуации. Продолжай ехать.
Снова прицелился — выстрел — машина противника стала стремительно отставать.
— Черт! Хэнк… — AUDI тоже начала сбавлять скорость.
— Видимо, пуля зацепила бак с бензином. Мы чудом не подорвались. Здесь неподалеку склад, там укроемся, — отрезал он.
Машина остановилась прямо посреди дороги.
— Их было трое, одного я снял, второй тоже ранен, но один, кажется, цел. Идем!
Он схватил ее руку и направился в сторону какого-то строения, с виду — сарай, но гораздо крупнее и массивнее.
Ее каблуки вязли в сыром грунте. Она бы отстала от него, не тащи он ее так быстро, что, казалось, еще чуть-чуть и ее ноги перестанут касаться земли.
Выстрел. Мимо просвистела пуля, чудом не задев их. Они приблизились к дверям склада.
— Сейчас ты спрячешься там и будешь ждать, пока я за тобой ни приду, старайся не шуметь, и, если кто-то заявится раньше меня — стреляй! — Его голос был таким же властным, как и несколько минут назад, казалось, он даже не запыхался, хотя только что пробежал добрых полмили, таща ее за руку. Выстрелы возобновились.
— Он близко, попробую добраться до него раньше.
— Хэнк. Не оставляй…
— Нет времени, — перебил он — Прячься. — И скрылся в темноте.
Склад напоминал большой ангар, масса коробок и прочего хлама, валявшихся в беспорядке. Лилит выбрала самый дальний угол, чтобы просматривался вход, и, укрывшись за ящиками, стала ждать. Сколько времени прошло? Час? Десять минут? Она не знала.
Тишину прервал звук открывающейся двери. Кто-то вошел. Очень тихо. Лилит крепче сжала рукоять пистолета. Дрожь в руках почти прошла.
В голове промелькнула мысль: удивительно как оружие в руках успокаивает. Сейчас предстань перед ее глазами враг, она выстрелила бы, не мешкая.
Шаги приближались. Она сняла с предохранителя. Щелчок.
— Лилит, это я.
От звука его голоса ее тело разом обмякло, рука с пистолетом опустилась.
— Господи! Как ты меня напугал! Как ты?
— Все хорошо. Я прикончил его, но он успел меня зацепить. — Хэнк покачнулся на ногах, затем привалился к стене осел на пол.
На его груди стремительно растекалось алое пятно. Лилит подбежала к Хэнку, но было поздно. Он уже был без сознания.
Первое, что Хэнк увидел после пробуждения — любимое лицо, склонившееся над ним. Между бровей залегла складка. Видок, конечно, не очень — макияж потек, будто она плакала. Платье порвалось, одна бретелька болталась на груди. Губа распухла, будто она долго ее кусала. Но все равно она была красивее всех кого он когда-либо знал. Самая красивая. И самая лживая.
Не будь он так слаб, его руки сжались бы в кулаки, от еле сдерживаемой ярости. Как она могла так поступить? Как он мог ничего не заметить? Истина была перед носом, а он — влюбленный дурак не хотел видеть…
— Молчи. Тебе надо беречь силы.
Его смокинг был уже насквозь пропитан кровью, как и ее вечернее платье. Но это не страшно. Гораздо больше пугала мертвецкая бледность некогда красивого лица.
Она склонилась над его телом, словно пытаясь защитить. Это следовало сделать раньше. Раньше открыть ему правду, и тогда, всего этого можно было бы избежать. Всего один разговор, и все могло бы быть иначе.
Но она промолчала, а теперь ничего не изменить. Все кончено. Надо уйти. Пока не стало поздно, пока он еще жив. Ведь если она уйдет, его оставят в покое?
Послышался вой сирены скорой помощи — она выдохнула с облегчением. Хэнк снова был без сознания. Лилит попыталась нащупать его пульс. Кажется, есть. Нельзя оставлять Хэнка сейчас. Но у нее нет выбора.
