Он вышел из сарая и снова отправился сам не зная куда. На глаза ему попалась группа родителей с детьми. Он перебрался через нагромождение валунов — русло пересохшего ручья — и взбежал на другую сторону. Там все было тихо, ничто не нарушало эту тишину.
Роджер продрался сквозь кусты и оказался на футбольном поле, на дальней его стороне.
Смотря себе под ноги, он пересек поле, шагая по траве. И остановился на том месте. Вот тут, подумал он. В тени, под холмом. Где не было солнца. Он потоптался, пиная комки грязи.
На земле валялась длинная увядшая травинка, в рыхлый грунт были вдавлены несколько окурков. Да, здесь. Травинка была брошена, когда миссис Боннер отправилась на поиски миссис Альт.
Наклонившись, он поднял травинку и положил в карман.
Видимо, я спятил, сказал он себе и пошел дальше, по той же тропе, что тогда, вверх. Нет, подумал он. Это заведет меня не туда, куда надо.
Я правда чокнулся.
Он добрел до своей машины. Отперев дверь, сел и опустил окна. Включив радио, стал слушать музыку, новости, рекламу. Потом выключил его, вылез из машины и снова запер дверь. Черт, окна. Забыл поднять. Открыв дверь, он дотянулся до противоположного окна и закрыл его.
Затем снова направился к главному зданию школы.
В вестибюле он нашел стул и устроился на нем. Кто-то из родителей поднялся наверх, в комнаты детей, кто-то был в классных комнатах, кто-то вышел на улицу — народу стало поменьше.
Его заметила миссис Альт, подошла и упала в стоявшее рядом кресло с плетеным сиденьем.
— Совсем замоталась, — призналась она.
— Прямо светопреставление, — согласился он.
— Знаете, я очень рада, что вы передумали.
Он кивнул.
— Можно, я кое-что скажу о вашей жене?
— Конечно, — сказал он.
— Мне кажется, она очень холодна с детьми, — поделилась с ним миссис Альт. — Отстранена. Думаю, она вообще не очень умеет с ними ладить. Это мнение, которое у меня сложилось спонтанно. Ей я это уже сказала, иначе не стала бы говорить вам. Я сказала ей, что именно поэтому хочу, чтобы Грегг остался у нас.
— Это правда, — согласился Роджер. — Наверное.
— Она хотела, чтобы у вас был ребенок?
— Не помню.
— А ее мать, какая она?
— Еще хуже, — усмехнулся он.
— Она сказала, что ее мать живет где-то недалеко от вас.
— Слишком недалеко. Она проследовала за нами с Востока.
— Думаю, вы приняли правильное решение, — сказала миссис Альт. — Ваша жена вселяет в Грегга слишком сильное чувство уязвимости.
— Как и я, — ответил он.
— Да, как и вы.
— Но не нравится вам именно Вирджиния.
— Это так, — подтвердила миссис Альт. — Не люблю таких людей.
— Странно, что вы так прямо это говорите.
— Почему бы и нет? — Она повернулась к нему. — Вирджиния это понимает.
— Вирджиния считает вас замечательным человеком.
— Разумеется.
Последняя реплика осталась ему непонятной.
— Полагаю, на меня так подействовал ее снобизм, чувство своего рода-племени, — сказала миссис Альт. — Я из Айовы. И принимаю это близко к сердцу.
Она рассмеялась раскатистым грудным смехом.
— Я так и подумал, что вы со Среднего Запада, — признался он.
— Когда-нибудь бывали там?
— Один раз, — сказал он. — Ребенком. С отцом ездили. Он покупал какую-то технику для фермы. У нас был грузовик.
— Да, Лиз Боннер вы огорчили, — сообщила миссис Альт. — Она просто вылетела отсюда… Но — с ней это бывает. У нее неистощимая способность перевирать в уме то, что ей говорят: она все понимает иначе, и никто не может ничего с этим поделать. Она из тех милых, искренних людей, что верят всем на слово, а потом в ее мозгах — если они есть — происходит бог весть что. Например, мы должны доставать специальную зубную пасту для двоих ее сыновей, потому что она где-то вычитала, что в обычной пасте — той, что рекламируют, — содержится кизельгур, а он снашивает зубы. По-моему, кизельгур не добавляют в зубную пасту с двадцатых годов. А может, и добавляют, не знаю. Может быть, она права. В том-то и дело, что ее неправоту никогда не докажешь. Она как… — Миссис Альт не могла найти нужное слово. — Не хочу сказать сумасшедшая, нет. Она как дурочка с налетом мистицизма. В Средние века ее, наверное, сожгли бы заживо на костре, а через много лет причислили бы к лику святых. Да, так я себе представляю Жанну д’Арк. Так и вижу, как Жанна слышит голоса о войне с англичанами, о дофине, как она полностью перестраивает всю ситуацию у себя в уме — а потом выбегает в дверь, примерно так же, как Лиз выбежала отсюда, когда я сказала ей, что вы передумали оставлять Грегга в школе.
— Она поехала в Охай искать нас, — сказал Роджер.
— Серьезно? — усмехнулась миссис Альт.
— Чем занимается ее муж? — спросил Роджер.
— Хлебобулочным бизнесом. Вице-президент компании. Вы знаете. «Боннерс Бонни Бред».
— А, да, — Роджер связал между собой имя и название.
— Сначала у его деда была небольшая пекарня. Потом его отец объединил ее с несколькими независимыми пекарнями в Лос-Анджелесе. А название оставили прежнее. — Миссис Альт помолчала. — Знаете, я только одного не могу простить Лиз Боннер. Что бы вы ей ни сказали, она будет клясться, что вы ей этого не говорили. Она просто пропускает все мимо ушей. Как будто живет в каком-то другом мире. Скажите ей что-нибудь — на следующий день она уставится на вас своими большущими карими глазами: «Нет, этого я не знала. Вы про что?» И она опять удивлена, и так всегда. На первых порах это… как бы это сказать? Ну, скажем, сначала это не доводит тебя до белого каления. Но когда это повторяется месяц за месяцем, и она каждый раз совершает одно и то же открытие…
— Как ее муж терпит это?
— Ну, Чик — легкий человек. Он тоже витает в мире своих грез. По правде говоря, мне кажется, он ее не слышит. Каждый из них идет своим путем.
По вестибюлю к ним шли две женщины. Одна оказалась Вирджинией, а другая — миссис Макгиверн, учительницей естественных наук.
— Что обсуждаем? — спросила миссис Макгиверн, подтащив себе стул.
— Лиз Боннер, — сказала миссис Альт.
— Там нечего обсуждать, — заявила миссис Макгиверн. — Она просто глупенькая.
Вирджиния сказала Роджеру:
— Я отпустила Грегга с другими мальчиками и мистером Ван Эке. На прогулку в город.
— Хорошо, — кивнул он.
— Я бы так не сказала, — возразила миссис Альт. — Скорее рассеянная.
— Это одно и то же, — сказала миссис Макгиверн.
— Нет, — не согласилась с ней миссис Альт. — Про нее не скажешь, что она еле тащится — с глупостью у меня обычно ассоциируется тихоход, этакая замороченная личность. Лиз всегда начеку, даже слишком. Она схватывает все, что видит и слышит. В этом-то, в частности, и беда. В ней нет избирательности. Она все в себя впитывает без разбору.
— У нее нет объективного взгляда на вещи, — подытожила миссис Макгиверн. И, обращаясь к Вирджинии, добавила: — Какие мы умные, правда? Сидим себе тут и перемываем косточки человеку, который находится за семьдесят миль от нас.
— Если уж говорить о ком-то за глаза, то надо позаботиться, чтобы это действительно происходило за глаза, — сказала миссис Альт.
— Да Лиз это было бы все равно, — заметила миссис Макгиверн. Ее саму можно было назвать медлительной и педантичной, это была несколько мужеподобная женщина с короткими волосами и грубым квадратным лицом. — Она бы только позабавилась.
— Я ее, кажется, не знаю, — вставила Вирджиния.
— Это женщина, о которой я вам говорила, — пояснила миссис Альт. — Которая каждые выходные приезжает за своими детьми.
— А, — сказала Вирджиния. — Надеюсь, она достаточно умна, чтобы водить машину по этой дороге.
— Достаточно, — успокоила ее миссис Макгиверн. — Да на это большого ума и не требуется. Тут как раз требуется слабое воображение.
— Или чувство дороги, — вмешался Роджер.
— Это что такое? — поинтересовалась миссис Макгиверн.
— Умение ориентироваться, когда едешь, — объяснил он.
Миссис Макгиверн отмахнулась от его слов:
— После того как появились эти новейшие автоматические коробки передач, управление и тормоза с вакуумным усилителем, все, что остается сделать, — это повернуть ключ.
— И сразу же свалиться в кювет, — разозлившись, сказал Роджер. — Водить нужно уметь. Это или есть у вас, или нет. Вы давно водите машину? Что вы делаете, когда понимаете, что вас заносит? Ударяете по тормозам?
Миссис Макгиверн не ответила. Она подвинула свой стул так, чтобы сидеть лицом к миссис Альт. Начался разговор о каких-то лабораторных столах. Он почувствовал, как Вирджиния взяла его за руку, и еще она предупреждающе поднесла палец к губам.
— Ладно, — сказал он.
— Ты меня удивляешь, — прошептала Вирджиния.
— Ладно.
И он погрузился в молчание.
