заключил он, — завидую вам, профессор. Не у каждого получается туда попасть. Ну, вот он! — облегченно выдохнул Алексей Константинович, выуживая из глубин портфеля мобильник. — Извини, жене нужно позвонить. Напрочь забыл, что она просила купить на обратном пути.
И, близоруко щурясь, он принялся тыкать в телефон.
Глава 14. Золотые нити
Опять отказ в приеме на работу, опять неудача. Инга могла бы уже привычно расстроиться, но… не стала: она получила час безделья!
Инга провела его в своем любимом кафе. Уютный городской особнячок начала прошлого века с ротондой и каменными ангелами у лестницы за последние 70–80 лет несколько раз менял свое предназначение, и даже побывал роддомом. И вот теперь в новой ипостаси — кафе — вернулся к своим истокам: внутри был восстановлен интерьер столетней давности. Около одного диванчика даже лежал изрядно потрепанный аккордеон, на котором, похоже, играли в окопах между сражениями на Салоникском фронте[12].
Инга сидела с каппучино и пялилась на фото на стене седоусых суровых вояк в каскетках времён Первой мировой. За столиком под фото чирикали три девочки лет 16–18. Аккуратненькие, расслабленные, симпатичные.
Все это подействовало на Ингу умиротворяюще.
За окном опять пошел дождь, зажглись оранжевые уличные фонари. Пора было идти домой, где ее ждала Латте. Инга втянула через трубочку сладкую пенку со дна чашки (что, разумеется, совершенно неприлично) и набросила некстати надетое сегодня светлосерое пальто (настолько oversize, что напоминало хламиду). Раскрыв зонтик, она шагнула на мокрые и очень стильные камни внутреннего дворика.
Шагая по тротуару и уворачиваясь от мощных брызг из-под колес авто, она размышляла о попавшемся в интернете видео на тему, как живется женщинам после 60. Из видео следовало, все повально прибавляют в весе 5–7 кг как минимум и очень по этому поводу переживают. Дальше смотреть она не стала, но прочитала комменты. Оказалось что женщины гораздо умнее, чем видео. Многие с 55 и до 95 сваливаются в полный пофигизм и радуются жизни: начинают рисовать, путешествовать, писать книги, осваивают интернет и т. п. Так и заявляют: после 60 жизнь только начинается. А что же было в первую часть жизни? Репетиция? Черновик? Почему эти женщины не жили той жизнью, какой хотели? Кто их заставлял жить не в радость?
Эти размышления были прерваны приветственным тявканьем, Инга открыла дверь и счастливая Латте завертелась волчком около ее ног, потом завалилась на спину, подставив животик для поглаживаний, одновременно умудряясь энергично вилять хвостом. Инга выпустила ее из дома. Дождь Латте был нипочем. Она радостно носилась кругами, прыгая через лужи и время от времени суетливо обнюхивая мокрую землю. Она заметно выросла и постепенно превращалась в изящную лаечку с острой мордочкой и лихо закрученным хвостиком.
«Латте, пойдем в дом, а то совсем промокнешь. Да и я уже замерзла».
Латте замерла, внимательно смотря на Ингу, очевилно, пытаясь сообразить, что та ей говорит, потом подпрыгнула и восторженно бросилась к своей хозяйке, разбрызгивая лужи.
Инга растопила чугунный камин, зажгла пару персиковых свечей. Подложила еще полешко (да, это тебе не московская квартира с центральным отоплением). Постепенно комната наполнилась теплом и покоем. Инге представлялось, что это их с Латте галактика, ни для кого не досягаемая и одиноко летящая сквозь космическую черноту. Насколько это соответсвовало астрономическим понятиям, Инга не знала, ибо школьный учебник по астрономии так и остался нераскрытым. Но это было не важно. Главное — так Инга ощущала себя в мире сейчас.
Это сейчас началось пару месяцев назад.
Леля вернулась с вечерний прогулки со своими малинуа.
«Завтра рано в путь-дорогу. Так что — легкий ужин и спать», — с питомцами она разговаривала так же, как с людьми. Она не сомневалась, что они все понимают, и, судя по их поведению, так оно и было.
«Ты собираешься? Что решила?» — это она уже обращалась к Инге.
Поездка была запланирована на две недели. Они подошли к концу. Все эти дни Леля проводила с четвероногими и их владельцами. Двухдневный семинар сменился совместными тренировками в местном кинологическом клубе, поездками по питомникам и занятиями с наиболее пытливыми собаководами. Возвращаясь вечерами с дрессплощадки и наскоро перекусив, Леля принималась выкладывать фотографии в интернет. Утром снова, проглотив кофе, садилась за руль, собаки запрыгвали в машину, и они уезжали.
Несколько раз Инга ездила с ними и выполняла роль фото-корреспондента, бегала по площадке с телефоном или ползала на четвереньках, выискивая наиболее эффектный ракурс для съемки прыгающих или атакующих собак. Это отвлекало Ингу от тревожащих ее мыслей.
Она поехала с Лелей, потому что хотела выбраться из поглощающего ее потока событий, который нес ее к апофеозу — свадьбе, после чего должна была потечь спокойная река ее счастливой семейной жизни. Но Инга все больше сомневалась, а хочет ли она такого семейного счастья, как это понимали мама, папа, Влад, бабушка, дедушка и т. д. А если нет (о чем Инга сначала даже не решалась подумать), то как она представляет это сама?
Все эти дни звонки из Москвы сыпались на нее градом. Вначале они были тревожными, потом возмущенными и, в конце концов, требовательными.
Инга пыталась объяснить: уехала, потому что хотела сменить обстановку, подумать, собраться с мыслями. Но у родителей были свои непоколебимые убеждения о том, что лучше для дочери, как должна сложиться ее жизнь, о свадьбе, и, разумеется, о поведении невесты накануне оной. И их видение было безжалостно взломано. И кем? Любимой дочерью. Она оказалась эгоистичной, безответственной, легкомысленной, черствой, ветренной, жестокой и далее по списку. Один раз позвонил Влад. Он был немногословен. Сказал: «Ну, может, это и к лучшему». На этом разговор закончился.
— Так собираешься или нет? — опять спросила Леля.
— Знаешь, я, наверное, останусь. Еще здесь поживу…
— Ну, может, оно и к лучшему, — Леля почти повторила слова Влада — Хозяйка будет только рада, что в доме кто-то живет, сама готова за это приплачивать. Она из своей Швеции раз в пять лет приезжает, если не реже. За электричество плати во время, и больше от тебя ничего не требуется. Учти, электричество здесь не дешево. Дрова в подвале.
Леля уехала. С ней ушла энергия постоянного движения, волнительного предвкушения, радостной суматохи и блаженного расслабления после очереднной запарки.
Первое время Инга наслаждалась тишинной и покоем. Думать ни о чем не хотелось, она уходила с Латте на природу, гуляла, фотографировала, сидела в кафе. Потом пришлось заняться формальностями, чтобы продлить свое пребывание здесь. Это стоило немалых денег, сбережения таяли, нужно было подумать об источнике доходов.
