руки и отправился к столику. О чем они говорили, Инга не слышала, но она видела, что мужчина сначала отвернулся, потом все-таки поднял глаза на Горана, как бы нехотя открыл меню. Еще через десяток минут Инга несла ему среднюю с ветчиной. Сокрушенно вздохнув, мужчина взялся за нож и вилку. Второй кусок он взял руками, и, было видно, что есть он стал с заметным удовольствием. Вскоре на тарелке остался только кусочек поджаристого теста. Когда мужчина расплачивался, он выглядел явно приободрившемся. Шел он к выходу решительной походкой, расправив плечи. От того понурого бедолаги, который еще недавно уселся за столик в углу, не осталось и следа.
— А что с ним такое случилось? — спросила Инга, когда за посетителем закрылась дверь.
— Не важно, — улыбнулся Горан. — Кажется, кто-то из великих сказал, что после хорошего обеда, можно простить кого-угодно, даже своих родственников.[13] Видимо, простил.
Инга не помнила, кто из великих это изрек, но попал он в точку.
Глава 16. Дама в кружевных перчатках
Вторую трудовую неделю Инга начала, чувствуя себя если и не как опытный пиццайоло, то уж точно как заправский работник пиццерии. Она умудрялась готовить начинку, поддерживать порядок на кухне и видеть, кто пришел, кто раздумывает над меню, а кто умиротворенно откинулся на стуле и ждет счет.
Она не впала в кататонический ступор, даже когда в пиццерию ввалилась возбужденная компания, желающая отпраздновать пиццей и пивом некое триумфальное событие, известное только ей. Парни оглушительно гоготали, перебивая друг друга, громко обсуждали, что заказать, и, казалось, заполнили всю пиццерию, хотя на деле расположились за двумя столиками. Инга взяла выбор в свои руки и предложила попробовать большие пиццы ассорти, что и было встречено энергичным одобрением. Она принесла им кофе и воду, и компания немного угомонилась в ожидании пиццы и перестала распугивать других посетителей.
Инга не сразу заметила, что в пиццерию вошла седовласая дама в шляпке-ток с миниатюрной вуалеткой и пелерине, отороченной тонкой полоской меха. То. что дама держала в руках, иначе как ридикюль, назвать было просто невозможно. Безвкусное слово «сумочка» к этому изящному гобеленовому творенью не подходило. Но что потрясло Ингу — это то, что на руках у дамы были тончайшие кружевные перчатки. Высокие, до локтей. Дама будто сошла со старинной картины («Вот с какой?» — не могла сообразить Инга), и тем не менее смотрелась очень современно и стильно. Она взглянула на взбудораженную компанию и устроилась подальше от нее за столиком у окна.
Ингу понесло к новой посетительнице словно невидимым теплым потоком. Дама подняла на нее глаза. Они светились доброжелательностью и лёгкой усмешкой. В глубине мерцал огонек чертовщинки.
— Деточка, будьте добры, принеси мне стакан воды.
Инга немного удивилась столь скромному заказу.
— Люди заходят в пиццерию не только для того, чтобы есть-пить, — многозначительно улыбнулся Горан. — И это хорошо.
— Я думала, что в пиццерию заходят, когда хотят есть. Просто так сидеть и размышлять можно и в кафе.
— Здесь другая атмосфера, другие ароматы, другая публика. Эта дама может купить десяток таких пиццерий как моя.
— А кто она?
— Поглядывай за столиками. Вон пара зашла.
Действительно, высокий привлекательный парень помогал усаживаться за столик своей спутнице, девушке на костылях. Судя по всему, перспективы свободно передвигаться самой у нее не было. Парень заказал две самые дорогие пиццы, салат и десерт. Они мирно беседовали, и парень с аппетитом поглощал фирменную пиццу Горана, но минут через пятнадцать атмосфера за столиком изменилась. Он продолжал увлеченно жевать, причем половина пиццы девушки перекочевала на его тарелку, в то время как она отхлебывала спрайт и нервно тыкал вилкой в свою уже остывшую порцию. Инга видела, как она с трудом поднялась и направилась в туалет. В следующий момент, когда Инга посмотрела в сторону столика, парня там уже не было. Как он сумел выскользнуть из пиццерии? Как растворился.
Девушка вернулась. Минут десять она сидела спокойно, видимо, ждала своего спутника. Но по прошествии всякого разумного времени начала заметно нервничать и растерянно оглядываться по сторонам. И вот уже по щекам покатились слезы, плечи задрожали, она закрыла лицо руками. Немного успокоившись, она попросила счёт. Она увидела итоговую цифру, и пиццерия огласилась безутешным всхлипываниями. Дружок пообедал за счёт девушки. Да ещё инвалида. Что может быть гнуснее и возмутительнее?
— У меня нет таких денег, — девушка пыталась сдержать рыдания. Но со словами "он ушел" (ничто не ново под луною), поток рыданий прорвался с новой силой. Инга грустно смотрела на девушку, не зная, чем помочь.
Наконец несчастная высморкалась и неожиданно спокойно произнесла:
— Давайте я схожу домой и принесу вам деньги.
У Инги мелькнуло удивление столь быстрой смене настроения — от безутешного отчаяния к практичности, — но она постаралась не обратить на это внимание, обрадовавшись, что девушка успокоилась и сама предложила выход из затруднительной ситуации. Девушка заковыляла к выходу, а Инга вернулась на кухню.
— С тебя оплата счёта, — услышала она голос Горана.
— Почему? — изумилась Инга. — Она принесет.
— Ты ее больше никогда не увидишь. Эта пара орудует уже не первый год. Вот и сюда добрались.
. — Но ведь она инвалид!
— Такая же, как и мы с тобой.
У Инги даже голова закружилась. Оплатить немаленький счет — это, конечно, неприятно, но не финансовая катастрофа. Больше ее расстроило, что эта девушка, которой она посочувствовала и захотела помочь, на самом деле бессовестно использовала дружелюбие, да и что говорить, доверчивость Инги. Сейчас, наверное, сидят где-нибудь и потешаются над глуповатой официанткой. У Инги даже слезы навернулись от обиды. Но придаваться переживаниям времени не было: дама у окна явно собралась что-то заказать.
Попросила она всего на всего чашечку эспрессо, но при этом очень вниматльно посмотрела на Ингу и спросила:
— У вас, деточка, все хорошо?
«Господи, неужели у меня такой расстроенный вид?» — испуганно подумала Инга.
— Нет-нет, выглядете вы отлично, — словно прочитала ее мысли дама.
Инга варила кофе с особым тщанием. «Наверное, из окна дует, иначе бы дама не сидела в пелерине», — подумала Инга и кроме подносика с кофе понесла и свой палантин в серо-лиловых этно узорах. Что удивительного? Эта незнакомка была единственным человеком, проявившим к Инге участие за последнее время.
— Спасибо, деточка, Очень кстати, — поблагодарила дама. И добавила, — Не обращайте слишком много внимания на неприятности. Ваше время еще не пришло.
И она лукаво улыбнулась.
Глава 17. Кот-злодей
На третью неделю Инга получила ключ от пиццерии. Это был знак доверия и расположения. Она
