— И да и нет, — ответил он наконец. — Я был неловким и неумелым и причинил тебе боль. Но ты утешала меня потом, целовала, называла самыми нежными словами, потому что я расстроился.
Элизабет прижалась лицом к его груди, вдыхая его запах.
— Нет, не может быть, — не поверила она. — Ты меня разыгрываешь, когда говоришь, что был расстроен.
— Но я причинил тебе боль… — пояснил Кристофер. — Мне хотелось, чтобы все было безупречно. Но в следующий раз все получилось гораздо лучше.
Элизабет подняла голову и посмотрела ему в глаза.
— Той же ночью? — поинтересовалась она.
— Да, той же ночью, — подтвердил Кристофер. — Я никогда не говорил тебе, что был девственником. Я считал, что в двадцать четыре года это стыдно для мужчины. Ты могла подумать, что я просто бесчувственный и неловкий.
— Но ты так расстроился, — повторила Элизабет, — я должна была догадаться об этом.
— Нет, — возразил Кристофер, и его взгляд вдруг стал тяжелым. — Ты ничего не узнала. Он снова погладил ее щеку.
— Но с тех пор все было прекрасно, да? — спросила Элизабет. — Иначе и быть не могло. Я чувствую, что люблю тебя очень сильно, а сегодня утром ты сказал, что тоже любишь меня. Это правда?
— Да, — ответил он.
— Тогда люби меня, — произнесла Элизабет. Ее взгляд был прикован к губам Кристофера, она вдруг замолчала. — К сожалению, я не помню, как делала это обычно. Я не знаю, как доставить тебе удовольствие, Кристофер.
Кристофер обнял ее и притянул к себе.
— Ты доставляешь мне удовольствие уже тем, что рядом со мной, — прошептал он. Его объятия стали крепче. — Элизабет, это нелегко — любить тебя, когда ты не помнишь меня. Может, нам лучше немного подождать? Достаточно и того, что я обнимаю тебя.
— Но я помню тебя, — возразила Элизабет, обхватив руками его шею и доверчиво глядя ему в глаза. Только бы он не упорствовал, взмолилась она про себя. Если он не захочет ее сейчас, возможно, он не прикоснется к ней до тех пор, пока не вернется ее память. Но если этого не произойдет сейчас, то мужество оставит ее. — Я помню тебя сердцем, Кристофер. Это может показаться абсурдным, но я чувствую, что очень давно люблю тебя. Я знаю, что буду любить тебя всегда. Я хочу, чтобы все стало как прежде — или почти как прежде. Так прекрасно чувствовать себя в твоих объятиях.
Кристофер долго смотрел в ее глаза. И Элизабет снова заметила нерешительность в его взгляде, нерешительность мужчины, который собирается заниматься любовью с незнакомой , женщиной. “Но ведь он не чужой, он мой муж”. Все страхи вдруг оставили ее.
Элизабет улыбнулась ему.
— Я хочу узнать, чего меня лишила потеря памяти, — прошептала она.
Потеря памяти лишила ее ощущения его губ на своих губах. Они были теплыми и влажными и слегка пахли вином. Его теплое дыхание девушка чувствовала на щеке, его рука поддерживала ее голову, а пальцы перебирали пушистые волосы. Она забыла ощущение, когда его язык так легко раскрывал ее губы, и восхитительное чувство пронзило ее еще до того, как язык Кристофера медленно проник вглубь.
Потеря памяти лишила Элизабет воспоминаний, как его руки нежно и страстно ласкали ее тело, зажигая в нем огонь любви.
— О, Кристофер, — вырвалось у Элизабет, когда его губы скользнули от подбородка к ее груди, — как это прекрасно! Можно мне тоже прикоснуться к тебе? Я только не помню, что обычно делала. — В голосе девушки слышались недовольство и с трудом скрываемая страсть.
Кристофер поднял голову, снова поцеловав ее глаза и губы.
— Прикоснись ко мне, — произнес он. Элизабет чувствовала, что он хотел ее, что его нерешительность прошла. — Делай что хочешь. В наших отношениях нет ничего запретного.
Она коснулась его, ощутив мощные мускулы его плеч и рук, крепкие мышцы груди и плоский живот. “Должно быть, он много работает, — подумала девушка, — а не проводит все время дома возле меня, как в эти дни. Нужно будет спросить, чем он обычно занимается днем”.
Но эта мысль сразу забылась. Страсть охватила Элизабет, и она не оказала сопротивления, когда Кристофер снял с нее ночную рубашку, взял ее на руки и опустил на кровать. Она смотрела, как он сорвал свою ночную рубашку, и смело протянула к нему руки.
— Ты такой красивый, — заметила Элизабет, глядя на его сильное, крепкое тело.
— Ты тоже, — ответил он, опускаясь на нее. Его руки оказались в волосах девушки, а рот прижался к ее губам. — Ты прекраснее, чем когда была невестой, Элизабет. Тогда ты была девочкой, а теперь стала женщиной.
Неосознанный страх вдруг охватил девушку. Ее пугала тяжесть обнаженного мужского тела, страсть в его глазах, настойчивость его губ. Она почувствовала, что ей не знакомы этот мужчина, эта комната и это действие.
— Нет! — закричала она, пытаясь освободиться от него. — Нет, нет!
Он моментально оказался рядом, оставив руку у нее под головой. Дыхание у Кристофера стало тяжелым, он неожиданно побледнел, а взгляд его стал смущенным.
Элизабет с силой прикусила нижнюю губу.
— Тише, — произнес он; его голос был нежным в отличие, от посуровевшего лица. Он заботливо накрыл Элизабет одеялом. — Все хорошо. Я не собираюсь заставлять тебя делать то, чего ты не хочешь. Я просто подержу тебя, успокойся. Усни, если сможешь.
Девушка закрыла глаза и спрятала лицо у него на плече. Она слышала, как глухо и сильно стучало его сердце.
— Мне так страшно.
— Тебе не нужно бояться, — спокойно и тихо прозвучал его голос. — Я только обниму тебя. Или уйду в другую комнату, если хочешь.
— Нет, дело не в этом, — сказала она. — Жизнь сыграла со мной злую шутку, возможно, все так и останется навсегда. Я даже не знаю, кто я, знаю только то, что я — твоя жена. Я ничего не знаю о своей собственной семье и о том, где жила. Я не помню, как меня звали до замужества. Прости меня, прости. Мне нужно прятать эти страхи, они совершенно бессмысленны.
— Тише, — успокаивал Кристофер, он поцеловал ее в ухо, в висок, а потом нежно заключил в объятия.
Элизабет охватила глубокая печаль. Они были мужем и женой, любили друг друга. Их браку уже семь лет. И она собиралась разрушить все это из-за несчастного случая, потому что у нее не хватило мужества справиться с этой путающей ситуацией. Она повернулась и поцеловала его в шею, подбородок, а потом и в губы.
— Да, — вырвалось у Элизабет. — Я хочу тебя, Кристофер. Ты нужен мне. Возьми меня, пожалуйста. Помоги мне справиться с одиночеством. Позволь мне доставить тебе удовольствие.
Их страсть вспыхнула с новой силой. В этой комнате с ними действительно происходило нечто прекрасное, обнаружила Элизабет, когда он перевернул ее на спину и снова накрыл своим телом. Здесь царили нежность, счастье и любовь. Супружеская любовь.
