«Щиту» в разное время довелось конвоировать почти все черноморские транспорты. И ни один выход для встречи судов не был похож на другой.
Нам нравилось ходить с быстроходными судами «Абхазия», «Армения», «Грузия», «Сванетия», «Белосток», «Львов», имевшими скорость 12–14 узлов. До войны они курсировали на пассажирских линиях от Одессы до Батуми, а некоторые из них совершали и зарубежные рейсы. Хороший ход имел также транспорт «Серов».
Часто приходилось сопровождать и тихоходные транспорты, в частности «Азов», «Березина», «Красный Профинтерн», «Курск», «Кубань», «Калинин», «Пестель», «Зырянин», «Жан Жорес», «Василий Чапаев», «Фабрициус», имевшие скорость до 8 узлов. Особенно трудно было конвоировать транспорты, скорость которых не превышала 3–4 узлов. Если дул сильный встречный ветер, эти суда вообще не выгребали, и казалось, что они стоят на месте. В этом случае нам ничего не оставалось, как брать их на буксир.
Много раз нам доводилось сопровождать танкеры «Передовик», «Серго», «Москва».
Мы хорошо знали капитанов судов, с которыми нам приходилось выходить на огненные фарватеры. Это были смелые и опытные моряки, такие, как П. А. Безайс, М. Н. Григор, К. И. Мощинский, Д. К. Кравченко, И. Ф. Короткий, И. Ф. Иванов, К. К. Третьяков, В. Я. Труш, В. А. Габуния, Г. Е. Фалько, С. А. Найден и многие другие. Эти капитаны и возглавляемые ими экипажи пользовались большим уважением на флоте. Во время налетов на конвои фашистские летчики стремились прежде всего потопить транспорты с войсками и военными грузами. Чтобы уклониться от бомбовых ударов, судам приходилось искусно маневрировать (чем меньше ход, тем труднее это делать).
В тяжелейших условиях экипажи судов и их капитаны проявляли большое мастерство, огромную выдержку и мужество. А ведь в основном команды транспортов состояли из людей невоенных — моряков торгового и пассажирского флота.
Экипажи кораблей созданного 4 ноября 1941 года Севастопольского оборонительного района (СОРа) в меру своих возможностей старались оградить конвои от минной опасности. Это требовало от людей огромного морального и физического напряжения. Трудились мы на севастопольских фарватерах, не зная ни сна, ни отдыха, делали все, что в наших силах, чтобы помочь отстоять родной Севастополь.
Мощное наступление противника, начавшееся 11 ноября, было сорвано. Много дней продолжались вражеские атаки. И все они были отбиты. Гитлеровцы за это время смогли продвинуться лишь на 1–1,5 километра.
17 декабря началось новое наступление врага. Но и оно не застало защитников Севастополя врасплох.
20 декабря на боевых кораблях и транспортах в Севастополь из Новороссийска были доставлены 79‑я особая морская стрелковая бригада и 9‑я бригада морской пехоты, а 21 декабря из Туапсе — 345‑я стрелковая дивизия. Высадившись на берег, воины выбили противника с Северной стороны, а затем оттеснили его за Бельбекскую долину.
К 31 декабря вражеское наступление захлебнулось. Гитлеровские дивизии были остановлены на всех участках обороны.
В десанте
Во время ожесточенных декабрьских боев под Севастополем я получил приказ следовать в Новороссийск в составе конвоя. Вместе с тремя катерами–охотниками «Щиту» предстояло сопровождать транспорт с ранеными бойцами и эвакуируемыми жителями на борту.
Выходили из базы в ночь на 27 декабря. В начале перехода конвой подвергся атакам вражеских бомбардировщиков. Встреченные дружным огнем корабельных зенитчиков, самолеты сбросили бомбы мимо целей.
Первая военная зима на Черном море выдалась на редкость суровой. Утром по радио мы получили штормовое предупреждение. Оно поступило с запозданием. Уже ночью ветер резко усилился. Поднялась волна. Ее гребни покрылись широкими сверкающими полосами фосфорящейся пены — признак свежей погоды.
Вахтенные верхних боевых постов были вынуждены надеть валенки и полушубки. Боцман Анатолий Евменов предусмотрительно натянул штормовые леера, а лейтенант Сотников перевел расчеты зенитных орудий с юта в более укрытое от ветра место — под полубак[14], в коридор кают командного состава.
Тяжелые волны, ударяясь о борт корабля, мелкими брызгами обдают тральщик. Постепенно корпус, палуба, надстройки и мачты покрываются слоем льда. Намерзая больше всего по левому борту, на шлюпках, обвесах мостика и даже на вантах, лед создает опасный крен. «Щит» резко ложится от волны на борт, а выравнивается очень медленно. При дальнейшем увеличении ледяного слоя он может и опрокинуться, если не принять экстренных мер.
Я вынужден объявить аврал. Сотников мобилизует всех свободных от вахты. Краснофлотцы и старшины, вооружившись ломами, топорами и кирками, на отведенных участках дружно скалывают лед. Студеные волны нередко обкатывают их с ног до головы, но никто не прекращает работу.
Вот моторист Алексей Вавилкин, удобно устроившись на прожекторном мостике и для страховки привязавшись к поручням, ловко откалывает куски льда большим гаечным ключом. Во время сильного крена Алексей повисает над пенящейся водой, но продолжает свое дело.
Часа через два корабль в основном освобождается ото льда и уже идет без критического крена. После студеного душа участники аврала отогреваются и сушат обмундирование в машинных отделениях.
Во второй половине дня еще раз объявляю аврал–корабль опять стал тяжелым. Снова начинается борьба со льдом.
Еще труднее приходится транспорту и катерам–охотникам. Для них обледенение более опасно. Поэтому там чаще скалывают лед.
В Новороссийск приходим уже ночью. Тральщик, как фантастический призрак, весь обледенелый, ошвартовался у Старопассажирской пристани. Комиссар и помощник сокрушаются, что не можем сфотографировать «Щит».
Отдыхать некогда. Надо сколоть лед, осмотреть и привести в порядок технику и оружие.
Как только подошли к причалу, меня срочно вызвали в штаб военно–морской базы, где объявили, что «Щит» примет участие в десантной операции. К 17 часам 28 декабря тральщик должен быть готов к выполнению боевого задания. Нам предстоит вместе с другими кораблями и судами высаживать десант в Феодосию. Но начальник штаба базы предупреждает: в интересах скрытности экипажу не следует говорить об истинной цели боевого похода.
Наш «Щит» из Новороссийска должен был следовать в Туапсе для проведения двухнедельного планово–предупредительного ремонта. Однако я понял, что сейчас не до ремонта. Начальник штаба базы разрешил, оставаясь в часовой готовности, перебрать лишь отдельные механизмы. Вернувшись на корабль, объявляю об этом механику. Затем в кают–компании собираю командиров подразделений и информирую их, что «Щиту» вместе с другими кораблями предстоит доставить в один из портов стрелковые подразделения. Даю указания по подготовке к выходу в море.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
