на машине с пробитым колесом.
– Даже если меня выслушают, все равно, до утра никто ничего делать не станет, – размышлял вполголоса Лукас. – Тем более, что Линарес, наверняка, еще занят этим тупицей-туристом, умудрившимся потеряться в наших местах.
Лукас сделал очередной глоток из бутылки, предусмотрительно захваченной им с собой из покинутого дома.
«Я сам разберусь во всем. Если все было так, как я думаю, еще до рассвета у меня будут все нужные доказательства!» – так как рот был занят виски, эту мысль Лукасу пришлось подумать «про себя».
Успокоившись и придя к выводу, что спешить некуда, Лукас аккуратно доехал до дома. Еленину машину он сразу загнал в гараж и пересел в свою, выгнав ее к выезду.
Окампо открыл багажник, чтобы положить туда все, что должно было ему вскоре понадобиться. А именно: взятые из гаража мощный фонарь и лопату. Мысль о том, не глотнуть ли еще скотча из снова попавшей под руку бутылки, пришлось прогнать. Слишком многое стояло на кону – Лукас поостерегся захмелеть слишком сильно. Но на всякий случай все же кинул полупустую бутылку на заднее сидение – ночь обещала быть долгой и подпитка организму наверняка еще понадобится.
После этого Окампо быстро сбегал в дом, к их семейному с Еленой компьютеру, в котором почти сразу нашлось то, что «послужит неопровержимой уликой в суде» – когда он, Лукас, доведет это непонятное, несуразное дело до конца.
Произведя с найденным в компьютере документом кое-какие редактирующие операции, Окампо распечатал «доказательство» на принтере и спрятал его во внутренний карман пиджака.
Туда же он положил еще кое-что – взятое из расположенного в их спальне домашнего сейфа.
Теперь Лукас был полностью готов.
Он зашел на кухню, обдумывая, не забыл ли все-таки чего-нибудь в спешке. Машинально заглянул в холодильник, но тут же захлопнул дверцу. Думать о какой-либо еде в том возбуждении, в котором он находился сейчас, было невозможно. Лукас взял в руку кухонный нож, вытащив его из массивной деревянной подставки. Несколькими движениями проверил, насколько тот удобен для того, зачем может ему понадобиться. Не оставшись полностью удовлетворенным, Окампо положил нож на место, и попробовал вместо него большие, остро заточенные кулинарные ножницы.
Да, вот они действительно подходили в самый раз!
Лукас еще раз собрался с мыслями, и, чтобы успокоиться и вернуть себе хладнокровие, просто уставился в наполняющееся ночной чернотой окно.
То самое, в которое несколько часов назад смотрела Елена, прежде, чем заявить, что уходит от него навсегда.
На улице, тем временем, действительно стемнело почти окончательно. Усилился ветер, предвещающий скорую грозу. Лукас смотрел на раскачивающиеся под напором ветра деревья своего сада, почти не видя их.
– Ты ответишь мне за все, проклятый подонок… – шепотом сказал Лукас Окампо в загустевающую темноту.
А затем, сделав от окна пару шагов назад, встал посередине кухни на колени и помолился.
Спустя несколько минут, сверкнув фарами на выезде со двора своего дома, Лукас вырулил в уже ночной город.
И под грохот и сверкание молний начинающейся грозы, помчался на городское кладбище Санта Моники.
* * *
Дорога до кладбища была не далекой, но довольно трудной. Начавшийся ливень заметно осложнил движение. Лукас порадовался про себя, что совершенно правильно не стал больше пить. Ветер в некоторых его порывах можно было назвать даже ураганным. Деревья, в изобилии украшавшие Санта Монику, гнуло чуть ли не до земли, а некоторые из них повалило прямо на глазах Лукаса. Но, конечно, никакая стихия не была способна сейчас его остановить. Наоборот, Окампо чувствовал, как заряжается силой от всего, что происходит вокруг. Он сам становился чем-то вроде бури, бешеного тайфуна, смерча, перед которым никто и ничто не могло устоять!
Увы, ощущения собственной небывалой мощи исчезли, как только Окампо взял в руки лопату и воткнул ее в грунт. Мгновенно напитавшаяся водой земля сделалась тяжелой, липкой и вязкой, копать ее было нелегко.
Свет положенного набок у края могилы фонаря освещал место «раскопок». Лукас оставил пиджак в машине. Одетый в голубую офисную рубашку, он махал лопатой, как неистовый, раз в две-три минуты делая промежутки в несколько секунд, чтобы дать отдых не привыкшей к физическому труду спине.
Наконец садовый инструмент звонко тюкнулся о дорогое полированное дерево гроба.
Лукас издал торжествующий рык.
После чего, однако, понадобилось еще минут пятнадцать утомительного рытья, прежде чем ему удалось очистить крышку гроба от мокрого суглинка настолько, чтобы появилась возможность ее открыть. Гроб, в котором похоронили Гильермо, оказался не только закрытым, но и запертым.
Вставив лезвие лопаты в зазор между его крышкой и корпусом, Лукас налег на черенок всем своим долговязым телом. Замки, не выдержав, с треском отлетели, и гроб Гильермо Гонсалеса распахнулся.
Тело, лежавшее внутри, было упрятано в черный пластиковый мешок на длинной молнии. Схватившись за полиэтилен обеими руками, Лукас с большим трудом поднял труп до края вырытой ямы. Но скользкий непослушный мешок слишком упорно стремился скатиться обратно в могилу – уже начавшую принимать форму прямоугольной отвратительной грязной лужи. Собрав все силы, какие у него оставались, высокорослый Лукас все же перекинул тело через неудобные, набросанные им же самим, холмики могильной земли.
Окампо с трудом выбрался из растерзанной им могилы Гильермо Гонсалеса. Отдышался, согнувшись в спине и уперев руки ладонями в колени. Подобрав фонарь, он подошел к вытянувшемуся вдоль длинного края могилы черному пакету.
Сверкнул очередной разряд молнии, осветив надгробие с выбитым на нем именем бывшего друга и партнера Лукаса. Окмапо сбегал к машине, взял из пиджака то, что было сейчас ему нужно, и вернулся к могиле.
Опустившись на колени перед мешком с телом, Окампо расстегнул на нем молнию и, наконец, увидел труп. Как он есть. От головы и вправду осталось мокрое место – почти ничего, кроме обгоревшей нижней челюсти и обломков затылочных костей.
Но не эта часть тела интересовала Окампо.
Он раскрыл пластиковый мешок так, чтобы стала видна левая рука трупа. Та самая – с татуировкой лица Елены.
«Что ты на самом деле видел, Лукас?» – эти слова снова прозвучали в его голове.
Татуировка на плече и кольцо на пальце – вот и все признаки, по которым они с Еленой опознали Гильермо. Но что такое кольцо? Предмет, который можно надеть на любую руку. А татуировка – это просто рисунок, который так же можно
