– Как ты ее решишь? – взвился Псих. – Здесь никакого жилья в окрестностях, негде еды добыть. Вот разве что грибочков тебе пособирать могу. Грибной супчик тебя устроит?
– Устроит, – ледяным голосом сказал Четвертый.
– Ты только грибочки перед закладкой в котел проверь, – посоветовал свин. – Он сейчас злобный, с него станется и мухоморами нас покормить.
– А что значит «нас»? – удивился Псих. – Я думал, мы вместе грибы собирать пойдем. Вон, во Франции свиней специально для поиска трюфелей дрессируют.
– Во Франции, может, и дрессируют! – не стал спорить свин, усаживаясь на травку. – А здесь, в Даурии, свиньи целый день вещи таскают, пока разные обезьяны налегке скачут. Поэтому сейчас свиньи отдохнут, а обезьяны соберут всем грибов на ужин.
– А ты не забурел ли, рыло поросячье? – с обманчивой тихой вкрадчивостью поинтересовался Псих.
– Пускай старший рассудит! – развел руками Жир. – Глава группы у нас Четвертый. Как он скажет, так и будет.
– Жир прав, – тут же сказал Четвертый. – В любом случае кому-то надо остаться меня охранять – помнишь же, что дед про демона говорил. А ты устал меньше всех – они действительно вещи тащили, а ты налегке шел. Значит, тебе и идти за грибами.
– Ну ладно, – не стал спорить Псих и пристально посмотрел на спутников своими огненными глазами. – Ждите здесь, я скоро вернусь.
И, прихватив котелок, он скрылся в лесу.
В ожидании обезьяна монахи болтали – но как-то очень странно беседовали. Четвертый все время ныл о том, какой он голодный, Жир же сидел мрачнее тучи и методично перечислял обиды, которые нанес ему Псих. Никто из них не слушал и не собирался слушать друг друга – им требовалось лишь слить свое раздражение наружу, в не внимать сетованиям других. При этом ни Четвертому, ни Жиру их поведение, в отличие от Психа, вовсе не казалось странным.
– Кто-то идет! – вдруг сказал Тот.
Действительно, по направлению к расположившимся на отдых монахам по тропинке двигалась явно человеческая фигурка.
Жир встал и подхватил грабли.
– Тот, присмотри за Четверкой. Пойду-ка я посмотрю, кто это к нам пожаловал. – распорядился свин и двинулся навстречу путнику.
Вскоре стало понятно, что к ним приближается молодая красивая девушка лет семнадцати-восемнадцати. Свин, разумеется, немедленно распушил хвост, и затоковал как тетерев, именуя гостью не иначе как «красавица». Та, впрочем, охотно поддерживала разговор, между делом рассказав, что их хутор к западу отсюда, что она младшая дочь и потому живет с родителями, и мужа ей нашли такого, который вошел в семью…
На этом месте Жир пришел в восторг и порывался подробно рассказать, как он сам жил в примаках, и его едва заткнули общими усилиями.
Еще Катя – так звали женщину – рассказала, что сейчас муж нанялся на строительство моста, что идет в двенадцати километрах отсюда, и она несет ему домашнего хлеба на неделю и каши на сегодня, но с удовольствием поделится с монахами, потому что муж у нее чрезвычайно богобоязненный человек, и не простит, если она оставит святых людей без подаяния.
Жир опять возликовал и хотел было немедленно приступить к трапезе, но Четвертый категоричным тоном заявил, что они дождутся возвращения Психа и сядут есть только все вместе.
В ожидании Психа они коротали время за беседой, и вскоре всем казалось, что они с Катей уже сто лет знают друг друга. Разговор лился сам собой и даже стесняющийся обычно Четвертый разболтался и разулыбался.
Все испортил вернувшийся Псих.
Увидев Катю, он тут же поставил ведро с грибами на землю и выхватил посох.
– Псих, ты что? – удивился Четвертый. – Совсем уже ку-ку? Ты что собрался делать?
– Это демон, – просто сказал Псих, не отрывая взгляда от Кати.
– Лечится тебе надо, Псих! – покрутил пальцем у виска Жир. – Какой нафиг демон?
– Что ты такое говоришь?! Катя – замечательная женщина! – запальчиво крикнул Четвертый и покраснел.
– О! – заржал Псих, от которого не укрылась реакция монаха. – Я смотрю, у нас тут первая любовь без меня случилась? Но так ты только скажи, Босс. Мы тебе сейчас быстро избушку сладим, Жир своими грабельками поле вам вспашет и проборонит, свадебку сыграем, живите да добра наживайте, совет вам да любовь, как говорится. Ну ее к бесу, эту Москву – она тыщу лет без нас стояла и еще простоит.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
– А что это именно он на Кате женится? – вдруг возмутился Жир. – Тут и другие кандидатуры найдутся! Нафига ей этот пацан сдался? Ей серьезный, обстоятельный и хозяйственный мужик нужен. Я лично считаю, пусть она сама выбирает. Так справедливо будет!
– Ты с ума сошел? – завопил Четвертый. – Вообще-то Катя замужем, у нее есть муж!
– Муж, – буркнул свин. – Объелся груш. Нормальные мужики такую женщину одну не оставляют.
– У-у-у, как все запущено! – сказал Псих. – Я смотрю, пока меня не было, вам мозги уже основательно промыли. Так вы скоро резать друг друга броситесь. Ну да ладно, это дело поправимое.
И он без замаха, коротким ударом посоха перебил Кате шею.
Тело женщины тряпичной куклой упало в траву.
У Четвертого едва глаза не выскочили из орбит:
– Ты… Ты… Ты… – задыхался он. – Ты что натворил, убийца?
– Я же говорю вам – это был демон… – начал было Псих, но не договорил – Четвертый принялся читать сутру.
– А-а-а-а! – орал Псих, катаясь по траве. – Не читай! Выслушай меня, потом читай! Выслушай!!!
Но Четвертый мстительно дочитал всю сутру до конца и только после этого сухо сказал:
– Говори.
Псих сел, обалдело потряс головой и, немного придя в себя, сказал:
– Это был демон. Та самая Госпожа Белые Кости, о которой говорил дед. Она действительно умеет внушать любовь и мастерски играть чувствами людей, внушая им страх, ревность, раздражительность и тому подобное. Вы что – не заметили, как нами играли, какие у нас перепады настроения были?
– Со мной ничего не происходило, я чувствую себя абсолютно нормально! – упрямо заявил Четвертый. – А вот ты – ты убил человека! Хорошего человека, который не сделал нам ничего плохого! У тебя нет никаких доказательств, что это был демон. Твои слова – это только слова.
Четвертый немного помолчал, а потом твердо сказал:
– Тебе придется покинуть группу. Я не смогу идти дальше с убийцей.
– Может, ты меня все-таки выслушаешь? – спросил Псих, глядя на юношу тяжелым взглядом.
– Только давай без общих слов, – попросил Четвертый. – У тебя есть доказательства?
– Во-первых, – размеренно начал Псих. – Никого я не убивал, даже демона. Госпожа Белые Кости слишком опытный оборотень. За миг до моего удара она применила заклинание «освобождение от телесной оболочки» и ее дух невидимым облачком вылетел из тела, которое так и осталось лежать на земле бездыханным. Она жива и сейчас наверняка опять нас подслушивает, замышляя новую каверзу.
Четвертый покачал головой:
– Это опять слова-слова-слова. У тебя есть доказательства?
– Да ты что – издеваешься что ли? – психанул Псих. – Какие тебе доказательства нужны? Моих слов уже недостаточно?
– Нет, – покачал головой Четвертый. – Ты только что убил невинного человека. Я это видел своими глазами. Никаких доказательств того, что это был демон, ты привести не можешь. А вот то, что ты склонен к насилию и что жизнь человеческая для тебя ничего не стоит, я знаю не понаслышке.
На всю эту тираду Псих ответил одним коротким словом:
– Горшок! – сказал он, как сплюнул.
– Что, прости? – не понял Четвертый.
– Горшок с кашей, которой она собиралась вас кормить. Откройте его.
– И что будет? – не понял Четвертый.
– А ты открой и увидишь.
Четвертый взял горшок в руки, развязал тряпку, которой была завязана крышка и заглянул внутрь:
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
– Фу!!! – монаха едва не стошнило.
Вместо каши в горшке был клубок из отвратительно воняющих червей.
– Достаточно вам было просто понюхать это яство в ее присутствии, и ваш поход был бы уже закончен. – пояснил Псих. – Вас спасло только то, что Четвертый решил не есть без меня.
