Чтобы я просил разрешения тебя поцеловать? Да ни за что на свете.
Я ищу смысл в его поступках и намерениях, а Тобиас отходит и подбирает пакеты, после чего открывает дверь. Он старается. Старается с уважением относиться к очерченным мною границам, старается подстроиться под мой темп, хотя всегда был нетерпимым человеком.
Войдя в дом, отводит взгляд, словно ему больно даже смотреть на меня.
– Иди в душ. Я выгуляю Бо и разогрею суп.
– Ты не обязан это делать.
Повернувшись ко мне спиной, он замирает на пороге гостиной, его плечи напряжены.
– Просто позволь сегодня вечером за тобой поухаживать. Завтра можешь испепелять взглядом, орать и посылать куда вздумается – да что угодно, лишь бы тебе стало проще впускать меня в свой дом. Но ты не ела и не спала с тех пор, как я сюда заявился, а я не хочу так начинать.
Не дожидаясь ответа, Тобиас идет на кухню, а я смотрю, как он удаляется, понуро опустив плечи, и вожу пальцем по припухшим губам. Всем своим естеством хочу пойти за ним, снова его поцеловать, ощутить вес его тела, поддаться чувствам, но здравый смысл побеждает, и вместо этого иду в душ.
* * *
Помывшись и переодевшись во фланелевую пижаму, иду на кухню и вижу тарелку разогретого супа и лежащую рядом записку.
Вышел на пробежку.
Отсутствие Тобиаса не приносит ни капли утешения. Никогда не думала, что после всего пережитого будет так сложно наладить с ним общение. Сейчас, несмотря на то, как хорошо мы когда-то понимали друг друга, я и Тобиас словно близкие друг другу незнакомцы. Наши отношения совершенно изменились. Впервые он не проникает в мою спальню под неусыпным оком Романа, и мы можем быть откровенными друг с другом, открыто признать наши отношения без потенциальных последствий. Сажусь за стол, чувствуя себя, как ни странно, виноватой из-за того, что держу его на расстоянии, потому как не могу постичь, чем все кончится или, что еще хуже, не прикончит ли меня снова чувство… Это просто вопрос времени: когда и как.
Он встанет и уйдет, как только Братство столкнется с серьезной угрозой? А если этот маленький городок и простая жизнь наскучат ему до такой степени, что он решит: приезд сюда был ошибкой? Меня бесит, что страх произрастает из того, что я снова погружусь в чувства к нему, а потом мне останется только наблюдать, как он уходит. Бесит, что так чертовски боюсь примириться с мыслью, что теперь мы всегда будем вместе. Но он вынудил меня забыть об этом. Вынудил представлять жизнь без подобной возможности. Но больше всего меня бесит, что все опять на его условиях. Надо стать бесчувственной, тут же решаю я. Бесчувственной. Ради собственной же безопасности.
Съев половину тарелки супа, решаю лечь пораньше. Раздражает, что я чувствую себя неуютно в собственном доме из-за рассуждений о нем и о том, чего он, возможно, от меня хочет. Успеваю прочесть только главу новой книги, после чего мысли улетучиваются из головы и меня одолевает сон.
Глава 8
Тобиас
Шестнадцать лет
– Выметайся! – визжит Виктория.
Я вытираюсь полотенцем и, выглянув из ванной, вижу стоящего на пороге спальни Доминика, который во все глаза таращится на мою голую девушку. Ухмыляясь, он и ухом не ведет на ее возмущения.
– Пошел вон, маленький извращенец! – Она крепко стискивает простынь, натягивая ее до шеи.
– Доминик, выйди, – рявкаю я.
Доминик продолжает стоять в дверях, из-за его плеча показываются въерошенные светлые волосы. Шон тоже с удовольствием ее рассматривает.
– Пошли прочь. – Повязав на талии полотенце, подхожу к парням и выталкиваю из комнаты, захлопнув дверь перед их носами. Поворачиваюсь к Виктории. – Извини, они юные любопытные идиоты.
– Врежь в дверь чертов замок, – набрасывается она на меня с упреками, скидывает простынь и поднимает с пола лифчик.
– Без надобности. Через неделю я уезжаю.
– Что? – Виктория смотрит на меня, вытаращив глаза. – Куда?
Прислонившись к двери, настраиваюсь на крайне неприятный разговор.
– Во Францию. В частную школу. Я же рассказывал тебе, что подал заявление.
– Ты уезжаешь через неделю, а говоришь мне об этом только сейчас?
Собираюсь с духом, прекрасно понимая, что сам виноват. Надо было думать, прежде чем заводить летние отношения.
– Я думала, Франция под вопросом.
Именно так и было, но французское происхождение отлично подсобило приему. Забавно, что именно французские корни в первую очередь побудили меня поставить такую цель.
А вот Виктория, кажется, считала, что у меня нет шансов.
– Да, думаю, такому парню, как я, иного и не светило, – язвительно отвечаю я.
– Я имела в виду другое.
– Да нет, именно это.
– Извини, – шепчет Виктория.
Подавляю гнев, зная, что эта шпилька в мою сторону прозвучала только потому, что Виктории самой было больно.
– Я не намеревался тебя обидеть.
– Хорошие парни так не поступают.
– Не смей винить меня в этом.
– Теперь не буду. Меня предупреждали.
– Пойду с ними разберусь. – Вытаскиваю из почти развалившегося комода штаны. – Скоро вернусь.
– Не утруждайся. – Виктория натягивает сарафан. – Я должна быть дома пораньше из-за того, что вчера задержалась у тебя. – У нее дрожит голос, и меня это не устраивает.
– Виктория. – Она смотрит на меня со слезами на глазах. – Я предупреждал тебя, что ничего серьезного между нами быть не может, потому что я могу уехать.
– Знаю. – Ее огорчение вызвано надеждой, что она станет исключением из правил. Но наши отношения были поверхностными, потому что я ничего ей не рассказывал. Виктория была идеальной кандидатурой для того, чтобы скоротать лето. Богатая и порой немного требовательная, но с добрым сердцем. Она хмыкает, застегивая босоножки. – Я считала себя счастливицей, встречаясь с тобой. Теперь желаю забыть об этом.
– Я позвоню тебе.
Она молчит.
– Я обязательно тебе позвоню.
– А зачем? Не вижу смысла, – качает она головой. – Удачи во Франции.
Виктория встает на цыпочки, чтобы поцеловать меня, отвечаю на ее поцелуй и выпускаю из объятий, когда она, отстранившись, нерешительно замирает, после чего открывает дверь.
– Мне нравится, что ты отсюда уедешь. Ты слишком хорош для этого города.
Смотрю, как она удаляется по коридору. Вскоре слышу, как хлопает входная дверь. Меня терзает вина, но, одеваясь, подавляю это чувство. Начиная с этого момента, все, хоть отдаленно напоминающее отношения, будет только мешать моим успехам. И это еще одна жертва с моей стороны, если хочу довести планы до конца. Я позволил себе отношения с Викторией, потому что в обозримом будущем она была моей последней девушкой. Одевшись,
