меня легкими касаниями или тихим смехом, а я наблюдал за ней, гадая, что же ей снится, и ждал утра, чтобы об этом услышать. Сейчас совершенно иная ситуация, да и сны отличаются.
Когда с ее губ срывается всхлип, сжимаю кулаки, твердо вознамерившись снять это бремя.
В этом виноват я. Я же все и исправлю.
Сев на край кровати, наклоняюсь и целую Сесилию в висок, и она просыпается, но потом снова проваливается в сон.
– Dis-moi contre qui me battre, et je me battrai jusqu’à ce qu’ils disparaissent[18].
Когда по ее щекам текут слезы, осторожно приподнимаю ее и прижимаю к своей груди, а ее руки безвольно висят по бокам.
– Dis-moi comment réparer cela. Dis-moi, mon amour. Je ferai n’importe quoi[19].
У нее вырывается еще один всхлип, и она шевелится, а я крепко прижимаю ее к себе, пытаясь помочь.
– Ce n’est qu’un rêve, trésor. Je suis là. Je suis là[20].
Сесилия истошно кричит во сне мое имя, и сердце сжимается, когда она начинает рыдать. Ее трясет, а по щекам текут слезы. Сцеловываю каждую из них, пока Сесилия пытается заговорить, но вместо того кричит и цепляется за меня.
– Все хорошо, Сесилия. Все хорошо. – От беззвучного крика ее тело дрожит, она царапает мне спину, а я целую ее лицо, губы, нос, висок, после чего шепчу ей на ухо.
– Я здесь. – Я не могу пообещать ей, что не случится ничего дурного, что в темноте не рыскают монстры, потому что это не так. Могу только попытаться защитить ее от них и от вреда, что может нанести дремлющее во мне чудовище. Наконец, придя в себя, Сесилия напрягается и всхлипывает, я отпускаю ее, и она смотрит на меня опухшими глазами.
– Расскажи мне.
– Не сейчас, – отвечает она хриплым голосом и отводит взгляд. – Видимо, я тебя разбудила?
– Нет, я работал за компьютером в гостиной.
– Не можешь уснуть?
– Отхожу от смены часовых поясов. Уверена, что не хочешь мне рассказать?
– Это просто сон. – Ее слова и поза лишают это мгновение интимности. Сесилия снова отгородилась от меня стеной. Пытаюсь прижать ее к себе, надеясь услышать признание, но отпускаю, когда она отстраняется, ерзает и встает. – Я в порядке.
Хватаю ее за руку, пока она не успела уйти.
– Не лги мне.
Сесилия напрягается и смотрит на меня через плечо. Возмущение. Оно ощущается так явственно, и она говорит холодным тоном.
– Как нагло просить меня о таком.
– Я в курсе.
– Хочешь честный ответ? – Она выдергивает руку. – На протяжении нескольких лет я переживала эти сны без тебя.
Ее заявление, дополненное резким хлопком двери, ведущей в ванную, дает мне понять мое место.
Я ей не нужен, но это я и так знал. Она стала независимой, самостоятельной, очень упорной и чертовски сильной. Она во мне не нуждается. С этим фактом придется жить и уважать ее за это.
Просто нужно снова заставить ее желать меня.
Когда несколько минут спустя она выходит из ванной, глаза ее сухие, а поза решительная, она смотрит на меня.
С вызовом.
Моя воительница.
Сесилия подзадоривает меня надавить на нее, но сегодня я этого делать не стану. Стягиваю через голову футболку и бросаю на пол. Сесилия смотрит, как я снимаю штаны и перешагиваю через них. Между нами несколько месяцев – по правде, лет – не было интимной связи, потому что я никогда не смогу себя простить за то, что от подпитанной джином ярости взял ее на столе. Больше всего на свете хочу стереть из памяти, как брал ее в последний раз, забыть это воспоминание, заменить ее протяжные мучительные крики стонами удовольствия. Но даже если бы Сесилия сняла закрытую фланелевую пижаму, я бы не стал с ней спать. Не когда вижу в ее глазах страх, настороженность, нерешительность. Но все равно в ней нуждаюсь и возбуждаюсь при виде чудесно сложенной и равной мне женщины, которой она стала. Сесилия подбирается, когда я подхожу к ней, сердитой, запутавшейся в чувствах, мучимой прошлым, которое не могу изменить, и ошибками, которые не могу исправить.
– Я тоже не знаю, что будет дальше, – шепчу я. – Не знаю, сколько понадобится времени, какие слова нужно говорить, какие поступки совершать. Сесилия, у меня нет планов, ни одного. – Хватаю ее за руку и веду обратно в постель. Сесилия молча ложится ко мне спиной, и я притягиваю ее к своей груди, обхватив руками.
Ее аромат, утешение от осознания того, что она в безопасности, немного затмевают боль от ее криков. Жду, надеясь получить объяснение, надеясь, что не стал причиной ее слез, но она молчит.
Время. Мой треклятый враг, невидимая сила, которую мне никак не сразить. Секунды для спасения брата, а теперь годы между мной и любимой женщиной из-за моих выводов и ошибок. Даже сейчас время показывает свою неприглядную сущность, издевается надо мной. Оно – главная причина возникшего между нами отчуждения.
Сесилия прожила без меня целую жизнь.
И что смешнее всего? Придется примириться со своим заклятым врагом, потому что время – единственное, что может нас исцелить.
– Ce rêve dans lequel nous sommes tous les deux. Emmène-moi avec toi[21].
Сесилия берет меня за руку – ту, что лежит у нее на животе, и вскоре засыпает, взяв меня с собой. Просыпаюсь я в одиночестве.
Глава 9
Тобиас
Восемнадцать лет
Слышу громкий стук в дверь, а за ним:
– Открывай, Кинг, я знаю, что ты там.
Застонав, закрываю книгу. Только одному человеку известен адрес хостела, где я снимаю комнату.
Приоткрыв дверь на пару сантиметров, вижу ослепительную улыбку. Престон как обычно одет с иголочки, словно только что сошел с обложки журнала. И все же ему абсолютно неведом реальный мир, и из-за этого я ему завидую.
– Ну-ну, так я и думал: сегодня наш последний вечер, а ты собираешься его потратить – дай угадаю – на чтение? Ты был бы для меня бесполезен, если бы каждая школьница не хотела тобой полакомиться. Так уж вышло, что сегодня мне нужен мой сводник. – Это ложь. Престон знаменит среди студенток своей репутацией, вызывая интерес индивидуальностью и похождениями. Даже я сразу проникся к нему симпатией вопреки намерениям держаться ото всех подальше. В отличие от меня он ищет внимания. Престон достает из дорогого на вид пальто небольшую бутылку джина и показывает мне. – Хотя бы разок хочу стереть хмурое выражение с твоего лица. Одевайся, а
