А чего человеку не скажут – то птица подслушает, выведает, высмотрит.
Это было мудрое решение. Отчего же теперь беспокойно так?
Где же ты, сокол мой ясный?
Знаю, что не мой и никогда моим не будешь. И не был. Сама видала в зеркале, как провожала тебя сестрица, как подхватил ты ее на руки, как глаза в глаза гляделись… дальше не смогла смотреть, закрыла зеркальце. Сил не было.
Да только разве это важно все? Я давно приняла, поняла все. И не надо мне ничего от тебя. Хочешь, благословлю вас? Царем будешь.
Пустое все это, неважное нынче. Ты только вернись, мой сокол. Вернись, заклинаю.
Живым.
Я так зла была на тебя, а нынче и не вспомнить, за что злилась. Все пустое. Знаю только, что не будет мне жизни и света, коли я сама на смерть тебя отправила.
Я должна была. Я правительница. Я за все и за всех в ответе. И неважно, о чем сердце глупое шепчет. Нельзя ведь мне сердце слушать.
Ты покоен будь – ни словом, ни взглядом не покажу тебе ничего. Уйду вовсе, исчезну, пусть только сестрица вырастет. Ничего мне от тебя не нужно.
Только вернись.
Заклинаю, мой сокол…
*
…Послышалось? Снова голубь?
Наина резко рванула створку оконной рамы, и миг спустя на пол в ее светелке почти упал сокол с черными крыльями.
Еще мгновение – и встал колдун человеком. Пошатнулся, тяжело оперся на подоконник.
Качнувшись к нему, Наина тотчас подавила неуместный порыв.
– Жив… – слово все-таки вырвалось против воли, вместившись в один облегченный выдох. Почернел, осунулся, едва на ногах стоит. Но – жив. Жив… вот только… – Что?! Не молчи, богатырь!
– Беда, государыня…
Глава шестая, в которой беда стоит у порога
– Беда, государыня. Король Демар готовится объявить войну.
Лишь на мгновение замерла государыня регент Наина Гавриловна.
Да полноте, разве не ждала она этой вести? Разве не подозревала, что все к этому идет?
Пока у Демара была надежда заполучить под свою руку Тридевятое с помощью брака, он не предпринимал ничего. Вот разве что пытался рассорить Наину с союзниками, как мог. К счастью, его собственное влияние было не так велико. Демара нигде не любили.
Да и раньше это было ожидаемо. Немало земель завоевал властитель Тридесятого, с чего бы ему и здесь отступать, коли с браком не выйдет? А Альку ему отдавать Наина никогда не собиралась. Что бы там сама сестрица об этом ни думала.
Потому и отправляла она Ратмира в разведку.
А все же…
Страх тугим холодным узлом заворочался где-то в животе.
Война… Тридевятое очень давно не воевало. Оно всегда было мирным. У Наины есть стража по городам да несколько богатырских отрядов, включая тот самый, особый. Рекруты есть, за последний год по селам набранные, да разве этих крестьянских мальчишек, привыкших орудовать вилами, а не мечами, можно против настоящей серьезной армии выставлять?
Выйдет ли из них хоть какой толк?
Успеют ли союзные войска прийти вовремя?
– С человеческой армией мы бы справились, – озабоченно говорил между тем Ратмир. – Хуже другое.
– Маг? – Наина вскинулась, и колдун кивнул в ответ.
– Колдунья. Определенно без диплома, клятвы не дававшая, но сильная… очень сильная.
– У нас тоже есть… ты. И я.
Ратмир криво усмехнулся. Впрочем, Наина и сама понимала, что она-то, хоть и ведьма без диплома, слишком мало успела узнать, чтобы всерьез рассчитывать на свои колдовские силы. Но ведь он-то, он…
– Я той ведьме тоже не соперник. Может, старшие из магов Города-у-Моря могли бы сравниться, да они все клятвой связаны. В бою, выходит, бесполезны.
Наина хмуро кивнула. Клятва о непричинении вреда была палкой о двух концах. С одной стороны – она защищала людей от силы, с которой никто, магией не наделенный, справиться не мог бы. Не будь клятвы – всякий честолюбец, сластолюбец, сребролюбец, наделенный даром, творил бы, что хотел, закона не ведая.
Однако клятва связывала магам руки. И ни один дипломированный чародей не мог участвовать ни в одной войне – даже чтобы защитить свою землю. Ведь на войне пришлось бы убивать.
– Нечисть. Нежить. Мертвые…
Наина медленно кивнула. Что ж… она сделает, что может. Соберет войска. Отправит весточки союзникам.
– Ты хорошо поработал. Отчего задержался?
По лицу колдуна пробежала чуть заметная судорога.
– Подранили. Едва не попался.
Правительница снова кивнула.
Отдохнуть бы ему, на ногах ведь едва стоит. Хочется за руку взять, усадить. Ладонь прохладную на белый лоб положить, разгладить морщинку промеж бровей.
Да только у правительницы нет на то ни права, ни времени.
Не след сейчас причитать. Жив, цел, на ногах.
– Сейчас составишь мне подробный отчет. Сроки, планы, численность и виды войск – все, что выведал. Буду с воеводами совет держать. Затем лети на заставу. Об Алевтине Игнатьевне отчитаешься по зеркалу. После отправишься в Город-у-Моря…
– Государыня!.. – Ратмир вскинулся.
“Сама знаю, – Наина мысленно невесело усмехнулась. – Тяжко тебе будет. Меньше всего тебе хочется возвращаться туда. Точнее, вернуться, может и хочется в глубине души, да только вот не так… и не с просьбами. Нынче же не знаешь, как в глаза станешь смотреть учителям да сокурсникам, что говорить им…”
Увы, желания всего лишь одного из воинов сейчас не имели ровным счетом никакого значения.
Пусть маги не смогут участвовать в битвах, но заручиться их поддержкой необходимо. Возможно, они смогут помочь не делом, так хоть словом. Возможно, они знают что-то о ведьме Демара. А и нет – так вдруг отыщут в архивах старые книги, из тех, что прежде клятв писались? Сказывали, в прежние времена маги и боевыми бывали.
Сейчас любая помощь пригодится. А воину чай не впервой о сне и отдыхе забывать.
*
Они пришли в сумерках. Некому было поставить в этот раз чародейский заслон вкруг лесной заставы. Лиходеям ничего не стоило в дом проникнуть.
Наемники были местные, из Тридевятого. И задача у них стояла простая и ясная: девицу выкрасть; того, кто ее охраняет, убить.
Первым к дому прокрался разведчик – юркий, мелкорослый, ловкий. Однако вскоре он вернулся:
– Кажись, нет никого. Дом заперт.
Предводитель пришлых нахмурился.
– Проверить надо.
С замком возились долго. Хороший замок оказался, с секретом – и специалист не всякий справится. За дверью слышался время от времени будто бы шорох – точно кто-то есть. Хоронится, верно.
Впрочем, и специалист попался не абы какой – так что с делом он в конце концов все же справился. Дверь приотворилась
