Ратмир не доверяет женщинам. И характер у него, наверное, не зря такой скверный. Но разве можно вот так отказываться от своей мечты из-за чужой подлости? Будто сам себе приговор вынес…
– А… а вторую историю – расскажешь мне?
– Это про кого же? – Савелий прищурился.
– Про труса! Я ведь угадала – это Анжей? Он от поединка сбежал, да еще врет…
Богатырь усмехнулся.
– Не будет тебе нынче второй истории. Думай дальше.
Глава пятая, в которой отряд собирается в поход
Алька сидела в засаде.
Хотя, если быть вовсе уж точными, в засаде она скорее лежала. Из ее волос торчал пучок камышовых стеблей. Чем пахнет выпачканная в болотной грязи одежда, девушка старалась и вовсе не думать.
Все потому что Акмаль и Олешек наотрез отказались изображать гусыню.
Вызвалась, царевна, на очередное задание? Вот и лежи со свистком у губ в камышах… жди.
Колдуна не было уже больше месяца, и пару седмиц назад прилетел голубь от государыни Наины Гавриловны с отменой прежнего распоряжения передавать текущие задания страже. У стражников по городам и весям без того сейчас забот хватало – то учения, то усиление границы.
Алька старалась вызываться на каждое задание. Не всегда ей позволяли, однако и в походах она уже побывала не раз. И даже перестала замирать в бою, забыв про все, чему учили богатыри. Будто такой жизни ей и надо было всегда. Помогать, спасать, выручать. В кои-то веки чувствовать, что делает что-то действительно важное, нужное.
Не сидеть же, раздумывая, отчего поцелуй Елисеев не разбудил ее. И отчего после Елисей не вернулся, уехал, сказывают, вовсе.
Не лелеять же планы, как бунт против сестрицы Наины поднять. Уж и самой это глупостью кажется.
А только… возвращаться в царский терем али в академию ехать не тянет что-то. Обида-то никуда не делась. Да и здесь, среди богатырей – будто на своем месте она, Алевтина. Не неудачная царевна, которой никогда до собственной старшей сестры не дотянуться, а младшая ученица в богатырском отряде. Может, и не все у нее сразу получается. Так ведь и терем строят по бревнышку!
Правда, все эти соображения нисколько не делали болото менее пахучим. Да и комары добрее не становились. А смахивать-то нельзя – заметят. Гуси и обычные-то, сказывают, умные птицы. А уж гуси-лебеди…
Гусей-лебедей, говорят, вывела в далекой древности какая-то ведьма, скрестив обычного гуся с мелкой нечистью. В те времена маги не давали еще клятв не причинять зла, и зубастые хищные птички добывали той ведьме детишек для опытов.
Столетия спустя гуси-лебеди, одичав без присмотра, стали перелетными птицами, и на лето это бедствие прилетало в Тридевятое. Уж как только ни пытались их отвадить!. Бить-то без нужды нельзя: Совет Магов из Города-у-Моря объявил птичек реликтовой нечистью. А вот заполучить себе экземпляр-другой для изучения мечтал каждый колдун. Мечтал, да все без толку: полуразумные птички никому не давались в руки. А вот детишек по старой памяти и похищали, случалось.
Вот и сейчас прилетела к богатырям весточка из села у болота, что похитили гуси-лебеди ребятенка малого. Надо, стало быть, ребеночка спасти, гусям-лебедям окорот дать, а лучше того – вовсе из здешних мест выгнать, чтоб неповадно было.
Вообще-то Алька, памятуя свой опыт с курами, подозревала, что с гусями-лебедями у нее тоже не сложатся отношения. А куда деваться? Дело есть дело.
Вот и лежала теперь в камышах на мокрой топкой земле у мелкого озерца с заболоченными берегами, клин в небе высматривала. Где-то тут неподалеку у них гнездовья.
Бывалые охотники сказывают, чтобы гуся подманить, чучелко сооружают, али из дощечек обманку вырезают. Еще в свистки-манки дуют – птичьими голосами подзывают. Гуси вроде как к своим и приземляются.
Чучело гуся-лебедя сооружать было не из чего. Такого поди сооруди!
Вот и лежала царевна по уши в грязи и с перьями в волосах. Комаров кормила. Таилась. Надеялась, что хищные птички на один только голос подманятся.
Клин оказался невелик – всего-то пять птиц, но заметно их было издалека. А стоило Альке дунуть в свой манок, издавший протяжный гогочущий звук, гуси-лебеди резко изменили направление полета, с таким целеустремленным видом и такой скоростью направившись к земле, что так и показалось, будто сейчас вожак-то точно клювом в болото воткнется.
Не воткнулся. У самой озерной глади снова резко изменил положение тела и затормозил о воду. Следом плюхнулись и остальные птицы.
Выглядели гуси-лебеди… да, собственно, как гуси они и выглядели. Разве что размером с доброго теленка каждый. Да еще в клювах у них в два ряда такие зубищи росли, что впору серому волку обзавидоваться. Гуси тянули шеи в разные стороны, высматривая, кто кричал. И только вожак, мгновенно сориентировавшись, уставился точно в те камышовые заросли, где затаилась охотница.
Алька почувствовала, как вопреки припекающему жаркому летнему солнышку по спине пробежал холодок. Где там богатыри с сетью?! На всякий случай она, стараясь не приподниматься, чуть отползла назад.
Гусь издевательски гоготнул и выбрался на берег.
Царевна оглянувшись, шустро отползла еще немного.
– Ч-шшш-тоо? Боишшшшссся, охххотнитсссссаа? – зубасто осклабился гусь.
Алька икнула. О том, что гуси-лебеди вполне человеческий язык разумеют, она слыхала, но почему-то думала, что сказки все это. А оно вон как.
Гусь угрожающе выгнул змеино-гибкую шею.
И в этот миг с двух сторон от него из камышей наконец выпрыгнули Олешек и Акмаль, мгновенно накинув на птицу сеть. Та зашипела, загоготала, забилась, однако богатыри, упав животами на края сети, держали крепко.
А потом гусь вдруг как-то замер. И хитро покосился глазом из-под сети на своих гусынь.
Две из них, как оказалось, успели тоже выбраться из воды и подбирались к богатырям сзади. Гусыни были помельче, поизящнее и совсем не казались такими грозными, как их огромный вожак.
– Девочшшшшки, – как-то даже нежно прошипел он. – Кусссь.
В следующий миг зубастые клювы сомкнулись на ягодицах богатырей, и те со слаженным воплем взвились, пытаясь стряхнуть с себя повисших птиц и молотя руками во все стороны.
Гусь с самым благостным видом наблюдал за этим безобразием, а вот сеть опасно затрепыхалась.
Поняв, что если ничего не предпринять, победа останется за мерзкими птичками, Алька запретила себе рассуждать и с отчаянным боевым воплем прыгнула прямо на гуся.
*
– За утро сегодня три голубя разом прилетели, – Михайла хмурился, глядя в стол. – Все из приграничных сел. У границы с Тридесятым королевством.
– И что там? – Савелий, сидевший напротив за пустым столом, устроил подбородок на сцепленных замком руках.
