– У нас тут все свое, – с гордостью рассказывал Игорь, – крупы, вермишель, конечно, из магазина, а так… Огороды у нас свои… Общий огород есть. Картошку мы в общий погреб ссыпаем, а потом делим поровну, потому что у одного мельче уродилась, у другого мало, у третьего много…
Промаршировав почти через весь поселок, мы остановились у большого дома.
Перед домом за столом сидел человек в белом одеянии с черным поясом и следил за тем, как дети чистят разложенные на столе грибы. У меня при виде этих грибов аж слюнки потекли: богатые, знать, места здесь. Эх, кабы не работа…
– Здравствуй, брат Павел, – сказал Игорь, – вот, я новообращенного привел. Это Юрий, он бизнесмен. (Так я представился.) Он приходил на собрание к посланцу Ефиму и изъявил желание познакомиться с нами ближе.
– Здравствуйте, братья, – протянул Павел, глядя на нас из-под полуопущенных век. – Что ж, мы всем рады… Пусть поживет три дня, неделю, а потом видно будет. Жить, Юрий, будешь в семье Игоря, работать со всеми на равных. Ты знаешь, что мяса мы тут не употребляем?
– Не имею ничего против.
– Но молочные продукты употребляем, потому что это вреда никому не причиняет. Едим мы по праздникам рыбу.
– Очень рад.
– Отдыхайте, братья, – сказал Павел, очевидно заскучав.
Игорь повел меня в соседний дом. Он был поменьше первого, но вполне приемлемый. В доме, как водится, кисло пахло мышами, старыми тряпками. В сенях стояли ведра, кадушки. Вход в комнаты был завешен марлей. В общем, все как всегда. На меня сразу нахлынули детские воспоминания, но я отмахнулся от них – нечего в стане врага сентиментальничать…
В комнате – небольшая печурка и четыре кровати. Игорь указал мне на одну из них:
– Пока на месте Савла спать будешь, он в город уехал.
Я бросил свой рюкзак на пол рядом с кроватью и повалился на нее. Заскрипели пружины.
– Ф-фу… Слушай, брат, а Павел этот кто был?
– Павел – это жрец. Ты сам смотри: кто в белых одеждах с черным поясом, тот и жрец. Это… ну как вроде апостолов. Учитель же не может сам из конца в конец деревни бегать и за всем досматривать.
– Они, значит, досматривают? Понятно… Слушай, а что, у тебя семья есть? Дети?
– Нет. Все здесь одна семья. У нас в семье, которая в этом доме живет, все холостые. А бывает, что и женатые пары с холостыми живут, и женатые отдельно… Но реже. Дом свой надо строить, это долго, дорого…
– А как же женатые пары живут с чужими вместе? У них же свои.. гм… потребности.
– Да не с чужими же, брат. С семьей. И потом, животные потребности у нас не поощряются, им волю особо не надо давать.
– Хм… Ну, детей-то откуда-то брать надо… А скажи, Игорь, как у вас тут парень с девушкой знакомятся?
– Как везде. Бывает, что из города к своему парню девушка приезжает. Только у нас в поселке неженатым сексом нельзя заниматься, от общины отлучат. Так что некоторые остаются на поселение, у кого по любви… Мы никого не принуждаем.
Я вздохнул. Мне не понять, что заставляет молодого парня «уходить от мира» и жить в поселке, где нельзя заниматься сексом. Я не маньяк, могу какое-то время и потерпеть. Но воздерживаться могу только потому, что я этого хочу, а не по указу подозрительного жреца. Сколько себя помню, всегда такой был. Свободолюбивый. Что навсегда застраховало меня от сект и прочих творческих объединений. Меня бы в этой общине распяли. Хорошо, что я тут только на три дня. Нет, сперва бы меня отлучили. Какая неприятность…
– Так, Игорь, – сказал я, – чем мы займемся сегодня?
– Сейчас попьем молока и пойдем на работу, – сказал Игорь, – обед пропустили, так теперь до ужина…
– Ничего, я есть не хочу, – заверил я его.
Игорь вышел в погреб, вернулся с початой трехлитровой банкой молока.
– Да, Юрий, – сказал он озабоченно, – ты все деньги пока в общий котел сдай, у нас так положено. Тут они тебе не понадобятся.
– А обратно я как доеду?
– А может, тебе у нас понравится… – улыбнулся Игорь.
– Слов нет, мне уже у вас нравится, но ведь у меня и в городе дела! – взволновался я.
– Ну ладно, потом поговорим, – сказал Игорь покладисто. – Просто молоко вот мы в деревне покупаем, у нас своей коровы нет…
– Хорошо, – согласился я, – деньги сдам. Пусть это расценивается как жест доброй воли.
Мы выпили молока, потом Игорь повел меня в сарай, выбрал мне косу, взял сам, и мы пошли на луга за поселком.
– Косить-то умеешь? – спросил он.
– Когда-то умел…
Я сделал несколько замахов, приноровился – и пошла у нас работа. А приятно, черт возьми, косить вот так, в конце лета, когда трава тает под солнцем, а спина мокнет от здорового пота…
Через какое-то время я умахался, но Игорь не прекращал работы. Я несколько раз отдыхал, косьба мне прискучила, когда Игорь объявил конец рабочему дню.
– Пойдем-ка, не то все пропустим, – сказал он озабоченно, положил на плечо косу и бодрым шагом направился к поселению.
Мне оставалось только дивиться его закалке. Человек прямо с поезда, а сколько косой отмахал! И ни в одном глазу. Двужильные они тут, что ли? Да, при таком темпе жизни неудивительно, что их на девушек не тянет. С другой стороны, у шизофреников энергии больше в два раза, я сомневаюсь, что во всем поселке есть хоть один нормальный человек. Может быть, сам Учитель… Если он, конечно, такая продувная бестия, как я о нем думаю, а если он и сам уверовал в свою миссию – тогда дело гораздо хуже…
Мы прошагали к дому. Вытерли косы, поставили в сарай, Игорь сбегал к колодцу, принес два ведра ледяной воды и окатил себя и меня. Тоже мне Порфирий Иванов… Я мужественно сносил все. Что я, хуже каких-то сектантов?
Затем мы наскоро поужинали в компании двух неразговорчивых бородатых мужиков – тут-то я понял, почему Игорь мне обрадовался, – и отправились на вечернее молебствие, происходящее обычно на закате. Закат разливался багровым заревом над рекой, звенели победно комары, и если бы не муторный шум, который издавали бормочущие люди, было бы замечательно.
С трудом я доплелся до дому, упал на койку и уснул, не озаботившись, постелено ли чистое белье. Снились мне девушки в длинных белых одеждах, подпоясанных черными витыми шнурками…
С утра дал о себе знать режим дня секты. Подняли в шесть часов. Для меня это вообще немыслимо, поскольку я по натуре сова и поспать утром – святое. От завтрака я отказался – пресная каша в горло не лезла. До полудня мы конопатили и сколачивали новый дом, надеюсь, молодоженам.
После обеда отправились на поле рыть картошку, где я побеседовал с Игорем. Я пытался расшатать основы его мировосприятия и веры и стал рассказывать про свою жизнь. Молодой парень не мог не заинтересоваться.
– Ты, Юрий, не веришь, а зря, – сказал он мне, утирая грязной рукой пот со лба, – но ты мне чем-то симпатичен. Давно такого симпатичного человека не встречал…
Тут я, признаюсь, струхнул: а ну как на них пребывание в секте действует…м-м… не в ту сторону?
– Что ты, – говорю, – брат, так себе я человек, это я тебе прямо скажу, чтобы ты потом не разочаровывался…
Но он только головой упрямо помотал и опять зарылся в картошку.
Вечером на молитвенном собрании присутствовал сам Учитель, озарив верующих светлым ликом. Игорь сказал мне, что Учителя тоже зовут Игорь, но здесь его называют Великое Солнце. Несмотря на половую неопределенность титула, Учитель оказался вполне нормальным мужичком с хитренькими пронзительными глазками.
Учитель сказал пару слов о мире и добре.
– Дети мои возлюбленные, – сказал он, – как я рад вас всех снова видеть!
Не знаю, как кто, но я лично себя его сыном не ощущал.
Проходя по рядам, Учитель касался тонкими пальцами то одного, то другого верующего, и они от прикосновения расцветали. Я обратил внимание, что, когда пальцы Учителя касались молодой девушки, его лик озарялся каким-то особым, неземным сиянием. Что поделаешь, Великие Солнца – они тоже мужики…
Остановившись напротив меня, Учитель внимательно посмотрел в глаза.
– Мир тебе, незнакомец, – сказал он, после чего развернулся и воздел руки в молитве к заходящему солнцу.
Меня удивляла смесь язычества, христианства и восточных ритуалов. Вечером я пытался поговорить об этом с Игорем, он оказался полным невеждой – книг в руки не брал, о восточных верованиях слыхом не слыхал. Я прочел ему краткую развращающую лекцию. Жалко же, когда человек пропадает… Он оказался хорошим парнем, этот Игорь.
Следующий день выдался дождливым, я, пользуясь правами гостя, на работы не пошел, слонялся по поселку и заводил беседы с местными. Выяснил много нового. Взобрался на так называемую Гору, побродил меж домов, посмотрел на дом Великого Солнца – он был не самым большим в поселке – это грамотно, злословить не будут…
Потом наткнулся на странный забор, огораживающий территорию соток в пятнадцать. Хотел пролезть внутрь, но за забором расхаживал «жрец» и бросал на меня подозрительные взгляды.
