Вообще-то Алла не курила, поэтому единственная пепельница стояла на кухне, чистенькая и блестящая, сейчас за ней было лень идти. Устроившаяся в соседнем кресле Эльза Инсарова последовала ее примеру и тоже потянула руку с сигаретой к банке.
Они были очень давними, еще школьными подругами. Эльза собиралась поступить на мехмат, а Алла – в консерваторию. С консерваторией ничего толком не вышло: Алла проучилась там два с половиной года, а потом, подрабатывая где придется, начала писать статьи в газету. Теперь она писала для крупного женского журнала и обеспечивала себе этим если и не шикарное, то вполне нормальное существование. Эту свою работу она до известной степени презирала, понимая, с одной стороны, саму природу женских журналов, которые ассоциировались у нее с женскими романами, а с другой стороны – собственную неспособность написать что-то действительно умное и интересное, так чтобы самой не стыдно было читать. Свою фамилию она заменила на творческий псевдоним Ленская, пристроив к нему пошловатое, но уместное имя Ната.
За то время, которое прошло со времен незаконченной консерватории, Алла успела выйти замуж за невысокого человечка с дурацкой фамилией Корнягин, а через год благополучно с ним развестись. На ее фоне он смотрелся слишком комично – Алла была крупной женщиной.
«Мы слишком похожи на Сашу и Лолиту, – говорила она грустно, имея в виду известную эстрадную пару. – Для шоу-бизнеса это, может, и неплохо, но только не для семейного счастья».
Дело было, конечно, не только в этом. Алла совсем не чувствовала себя женщиной, созданной для семьи, хозяйства и орущих младенцев. Узнав об изменах мужа, простить не смогла и вскоре поняла, что дальше жить вместе невозможно. Это была некая инстинктивная реакция, врожденная брезгливость, которой Алла за собой не подозревала: она придерживалась либеральных взглядов на семейную жизнь, хотя самой ей не приходило в голову изменять мужу. Расстались они друзьями, что было очень удобно Алле: у Корнягина имелись большие связи в разных областях, и она частенько ими пользовалась на правах бывшей второй половины.
Историю, происшедшую с мужем Эли, Алла Корнягина восприняла спокойно, без всяких ахов и вздохов. Она вообще относилась к жизни по-философски отстраненно, руководствуясь принципом «Все преходяще». Эльза была ей за это очень благодарна: такое отношение действовало на нее успокаивающе, в отличие от нарочитой жалости соседок и других знакомых. Впрочем, Эльза и не слишком распространялась о происшедшем – только подруге и выложила все начистоту, уверенная в том, что подруга будет хранить молчание.
Итак, они сидели возле низкого столика, лениво перебрасываясь тихими малозначительными фразами. На взгляд Аллы, Эльза была уж слишком подавлена арестом мужа, и в особенности тем, что он убил человека… Алла старалась отвлечь бывшую одноклассницу глупыми бытовыми проблемами, потому что в этом мире нет ничего более отвлекающего и занимающего ум, чем ежедневные проблемы, что приготовить на обед и как одеться, выходя на улицу. Во всяком случае, для женщин.
– Ты же знаешь, повар из меня никудышный, – заметила Алла.
– Да ладно прибедняться-то. Лучше скажи, что лень готовить, – рассеянно произнесла Эльза, затушив сигарету и поискав глазами новую пачку, – та, что лежала на столике, незаметно опустела. Сигареты были в сумочке, и Эльзе пришлось встать.
– Кому лучше? – уточнила ехидно Алла, а помолчав, добавила задумчиво: – Что такое лень и как с ней бороться… Неплохой заголовок, а?
– Если ты знаешь ответ, – кивнула Эльза.
– Пресекать на корню, – решительно поднялась из кресла Алла, положив свои толстенные книжки на стол. – Я вчера кабачков купила. И сыр оставался. Как ты смотришь на рататуй?
– А еще говорит – я не повар, – проворчала Эльза.
– Для рататуя особенных способностей не надо.
– Ладно, давай вместе приготовим, чтобы тебе не обидно было, – снова поднялась Эльза.
Алла поморщилась – готовить она предпочитала без посторонней помощи, которая ей только мешала. Но, памятуя о том, что подругу лучше не оставлять наедине со своими мыслями, пришлось согласиться.
– Пошли, будешь картошку чистить, – мстительно заявила она.
– А я, кстати, люблю картошку чистить, – объявила Эльза. – Фартук у тебя, надеюсь, найдется?
Была у нее такая не очень современная привычка во время готовки надевать фартук.
Из кастрюли доносился ароматный запах, распространясь по кухне, прихожей, комнатам и проникая в подъезд, когда в дверь позвонили. Позвонили скромно, всего пару раз нажав на звонок.
– Кто-то в самое время пришел, – заметила хозяйка квартиры, посыпая разноцветное блюдо зеленью. – Не откроешь?
– Иду, – отозвалась Эльза, вытирая руки о фартук.
Через несколько секунд в комнате зазвонил еще и телефон.
– О господи! – вздохнула Алла и, схватив полотенце, поспешила следом взять трубку.
Таким образом она стала невольной свидетельницей происшедшего в прихожей.
Эльза, взглянула в глазок и, увидев там незнакомую красивую женщину лет тридцати, открыла дверь, решив, что это подруга Аллы. В тот же момент, оттеснив незнакомку в сторону, в прихожую стремительно вошли четверо здоровых мужчин в черных омоновских масках, но при этом в белых медицинских халатах и шапочках. Не дав женщинам опомниться, двое схватили Эльзу, залепили ей рот заранее приготовленным скотчем, двое других бросились на Аллу. Незнакомая женщина прикрыла дверь, оставшись снаружи на стреме.
Эльза сдалась сразу, Алла оказала решительное сопротивление. Один из нападавших, недолго думая, отвесил тяжелую пощечину, от которой она сразу потеряла сознание.
– В твоем вкусе цыпочка, а? – пробормотал из-под маски второй, подхватив упавшую женщину на руки. Он перевернул ее на живот и связал за спиной руки тем самым полотенцем, которое прихватила с собой Алла.
– Не отвлекаться, – глухо отдал приказ третий, подсовывая под нос Эльзы бинт, смоченный в эфире. Через некоторое время мягко осела на руки человека в маске. – Посмотрите, нет ли кого-то еще.
Двое отправились в комнату, отключили все еще звонящий телефон и обыскали все углы. Затем они проследовали на кухню, где один незамедлительно сунул ложку в издающую аппетитные запахи кастрюлю. Он сдвинул маску и, подув, отправил кусочек жаркого в рот, сверкнув при этом золотым зубом. С наслаждением причмокнул.
– А вот это в моем вкусе, – заметил он.
Второй грубо вырвал у него ложку.
– Работать надоело? Или жить? – тихо, чтоб не расслышали в коридоре, спросил он.
– Ладно, ладно, – примирительно заметил первый.
– Уснули там? – послышался властный голос из коридора.
– Идем, – откликнулся первый, вместе с напарником заглядывая по дороге в ванную и туалет.
– Что с этой будем делать? – кивнул он на лежащую без сознания Аллу.
– В комнате ее привяжите, – распорядился начальник. – Чтоб не вызвала милицию раньше времени.
Подчиненные послушно поволокли тело в комнату и привязали руки к трубе отопительной батареи.
Начальник выглянул в подъезд.
– Все тихо? – спросил он у ожидавшей женщины.
Та молча кивнула.
– Можно идти, – добавила она.
Двое сразу вышли и через некоторое время вернулись с носилками. На эти носилки уложили Элю, содрав с ее рта скотч. У подъезда их ждала машина «скорой помощи». В нее и погрузили похищенную.
Старушка с авоськой, сидевшая у подъезда, покачала головой, наблюдая за действиями людей в белых халатах.
Тем же способом похитители действовали в аэропорту. Эльзу на медицинской каталке, с прикрепленной к руке капельницей, везли двое в белых халатах и медицинских шапочках. Легенда заключалась в том, что Инсарову везут за границу на сложнейшую операцию.
– Она нормально перенесет полет? – поинтересовалась служащая, проверявшая паспорта.
– Все в порядке, не беспокойтесь, – ответил спокойно, но пресекающим дальнейшие расспросы тоном «врач».
Эльза Инсарова пришла в себя на роскошной огромной постели с балдахином. В воздухе витал запах цветов и фруктов. Было тепло, но не жарко: бесшумные кондиционеры регулировали температуру, близко шумело море и кричали морские птицы. Эльза вновь закрыла глаза – на несколько секунд. Ощутить себя в раю мешала сильная тупая боль в висках.
Когда она снова открыла глаза, перед ней стоял высокий, крепкого телосложения мужчина, напоминавший иностранного актера. Сверла в голове мешали вспомнить имя этого актера. «Не все ли равно?» Она закрыла глаза и снова уснула. Эльза решила, что в любом случае надо выспаться, а уж потом выяснять, кто и почему ее похитил.
Проснулась она вечером, к шуму моря добавился еще и несмолкаемый треск цикад, а в комнате царил мрак.
Эльза поднялась с постели, голова уже не болела. Женщина включила свет, удостоверилась, что в комнате она одна, подергала ручку входной двери – заперто. Раздвинула шторы на окне и увидела темное небо, буйную тропическую растительность, растущие прямо под окнами розовые кусты. Это была не Москва… А может быть, даже и не Россия.
