побаиваясь его реакции, да и подвиг с прошлой фразой дался нелегко, горло схватило окончательно.
— Что, страшно? — спрашивает старший, не переставая следить за моими действиями.
— Не без этого, — честно признаюсь.
Похоже, мне работы здесь нет. Бросаю перевязочные материалы и закрываю бокс. Зато вопросов накопился ещё вагон и целый состав в придачу.
— Вы сами исцеляетесь?
— Чаще всего, — отвечает старший, подходит к шкафу и сгребает с полки свежую рубашку.
— Зачем тогда я? — спрашиваю, разводя руками.
— Вы нужны для Кирилла.
— Он…
— Наполовину человек, — отвечает Андрэ с прямым взглядом, застёгиваясь. — Лаура, наша мать была человеком. Кирилл практически человек, как вы. Он таким родился. Наши лекари ему не подойдут. Мы сменили троих. Ни один ему не понравился.
— Или он им?
— Или он им, — согласно кивает, продолжая следить за моей реакцией. Боится, что из окна выброшусь или убегу с воплями? Признаться, желание на секунду возникало. — Но вам он поверил. Значит и мы. Хотите или нет — вы в стае.
Звучит, как пожизненная вербовка. Так я в ловушке или нет?
— Если захочу уйти через год?
— Через год, не сейчас? — ухмыляется и подходит, встаёт совсем рядом. — Через год и поговорим.
Неловкая пауза длилась с минуту. Показалось, что прошла целая вечность.
Меня знобило, хотелось завернуться в одеяло, согреться и забыться. Андрэ ждал. От его тела рядом исходило мягкое, окутывающее тепло. И его запах. Но я отодвинулась на почтительное расстояние.
— Вы не человек… — наконец, озвучила я, висевшее в голове.
— Не человек. Только что поняла? — он присел на ножной бортик кровати, всем видом демонстрируя готовность к беседе. Но руки сложил на груди, закрывшись. Дескать, давай, стреляй. Перед глазами всплыла картинка, как эти руки с когтями драли другое такое же чудовище, пытаясь добраться до сердца…
— Что вы за монстры… — выдохнула.
— Монстры? — недобро улыбнулся он. — Хочешь сказать — люди не монстры?
Обидела. Я только покачала головой. Мне ли судить…
— А Влада? Тоже оборотень? — реплика вырвалась сама собой, честное слово, я не хотела её произносить. Какая дурацкая реакция у меня на события.
— Причём здесь она? — глаза Андрэ сверкнули красным от гнева. Я прикусила язык.
— Простите, я не хотела. Это шок, наверное. И за прошлые слова простите. Спасибо, что спасли мне жизнь.
Его взгляд смягчился.
— Можете не извиняться. Да, мы не люди, мы хищники, но это не означает, что мы убиваем направо и налево. Вы неплохо держитесь, для человека, — подбодрил он.
— Специальность обязывает, — шепнула я, снова поёжившись.
Он стаскивает с кровати плед и протягивает мне, немного отшатнувшейся.
— Хватит меня бояться, не укушу.
Благодарно киваю, и укутываюсь по самые уши:
— Где я буду спать?
Снова этот его внимательный взгляд.
— В комнате полно свободных мест: кушетка, подоконник, кресло, пол, — иронизируя перечисляет Андрэ, намеренно упуская кровать.
— Коврик у двери, — дополняю я с намёком на его сущность.
— Так и быть — он ваш, отнимать не стану, — парирует он.
Это снова шутка из его уст?
В дверь постучали:
— Андрей Антонович? — голос Ивана.
— Увидимся утром, — Андрэ поднимается по направлению к двери.
Догадка бьёт по нервам:
— Вы будете спать не здесь? — как я жалко сейчас выгляжу, наверное, самой противно. Но мне сейчас страшно оставаться наедине со своими мыслями.
— Нет, я с Киркой, не бойтесь — за дверью и на террасе достаточно охраны.
Ну да, конечно. Я устало бухнулась на кровать. Носом в подушку, и с головой потонула в терпком аромате его тела. Или его парфюма. Или геля для душа. Запах заполнил сознание до краёв, вытесняя лишние мысли. Он успокаивал и баюкал. То, что сейчас нужно. Завернувшись с головой, чтобы ничего не видеть и не слышать я отпустила всё и отключилась.
Следующим утром кухня вместила не только всю семью, но и охрану одновременно.
Негромко шурша, Софья подошла ко мне с кружкой.
— Кофе с миндалём, как ты любишь, — приветливо предложила она.
— Спасибо, не стоило наверное… я бы и сама… — бормочу, с удовольствием отпивая.
— Не выйдет, милая, — отвечает она. Оглянувшись, я убедилась в её правоте, к кофейному аппарату не подберёшься.
Все остальные, словно сговорившись, по-деловому обсуждали подробности вчерашнего инцидента с нападением. Я рассматривала их и гадала — кто оборотень, кто человек.
Андрэ спокоен как диван. В отличие от меня, он вёл себя совершенно адекватно. Я же абсолютно не знала как себя с ними вести.
Кирка наворачивал яичницу с беконом наравне с остальными, и выглядел всем довольным. Их поведение в корне разнилось с их разговорами. Как можно вести себя так спокойно при этих обстоятельствах? Разве не стоит принять меры?
Кирка махнул мне рукой, приглашая к себе, показав сэндвич с беконом и сыром.
— Они все оборотни? — подбираюсь ближе к мальчишке, выхватывая бутерброд.
— Да, но не все из нашей стаи, Андрэ наёмников привёл, что ли? Во даёт, — говорит Кирка, растирая свободной рукой затёкшую шею, и тихо ворчит, — раздолбанная кушетка.
— А ты человек, — уточняю.
Он согласно кивает.
— Агась, только я сильнее обычных людей, ещё слух и зрение. Повзрослел раньше. Болею реже. Что ещё… не глупее тебя, это уж точно. Только вожаком мне не быть.
Я чуть бутербродом не подавилась.
— Ясно, от скромности не помрёшь. Так вот почему ты так быстро пришёл в себя после отравы, — на ум пришло другое сравнение. — Послушай, а Лика?..
— Нет, Лика полноценный человек, но сын Драмира сделал её посильнее, — подмигнул Кирка. — В стае в основе — наши, но есть и люди. Кое с чем не поспоришь.
— Тебе придётся мне всё объяснить, чтобы не влипла ещё больше.
Мальчишка прям просиял, видно, как он рад поделиться, наконец, тайнами с кем-то. Он же почему-то всегда один. Где его друзья? Никого не видела с ним, кроме семьи и охраны.
— Привыкнешь, ничего особенного. Соблюдай правила, остальное по ходу дела. Первое правило: не нарушать приказы вожака. Касается всех без исключения. А ты ничего, не струсила.
Не стану говорить, что мне до сих пор до тахикардии страшно, а то потеряю последний авторитет перед ребёнком. Ну, надо же, я ещё не сразу поверила Андрэ. Думала — краски сгущает, запугивает. Разве это должно быть нормой при всей их дисциплине? Что тут у них не так?
— Если чего-то боишься — не сиди на попе, дружок, тем паче — не беги, — стараюсь, чтобы голос не шептал и не срывался, — встречай и решай проблемы такими, какие они есть. Иначе — всю жизнь так и будешь бегать. Да ты тоже не одуванчик, я погляжу. Значит, оборотни. Почему ты меня
