Нагнувшись, Флора похлопала ее по руке.
– Нет, дорогая, Кастель в безопасности. Неужели ты думаешь, что я отдам им твое наследство?
– Ты имеешь в виду Мурильо?
– Не могу сказать, кто за этим стоит, но я подверглась серьезному давлению.
Лицо Изабель вытянулось – кто-то пытается причинить боль тете Флоре!
– Что ты имеешь в виду? Что они с тобой сделали?
– Ну, скажем так, они вели себя… некрасиво.
Флора привела в качестве примера несколько относительно безобидных случаев – когда ей ни с того ни с сего отключали свет и воду, долго не доставляли почту, без всяких объяснений повысили налог на имущество.
– Зачем они это делают? – возмутилась Изабель. Надо же, родители ее матери упорно пакостят опекуну ее отца!
– Ты отсутствовала, поэтому выставлять тебя как трофей они не могли. Естественно, в твоем исчезновении они винили меня и, чтобы запугать, устроили целую серию грязных трюков. – Тряхнув головой, Флора подмигнула Изабель: – Смею тебя заверить – они не преуспели.
Изабель засмеялась, но смех ее тут же оборвался.
Флора внимательно посмотрела на свою внучатую племянницу. Все эти годы она считала ее маленькой испуганной девочкой, но сидящая перед ней Изабель выглядела совсем взрослой. Флора не знала, радует ее это превращение или тревожит.
– Я больше не хочу о них говорить, – внезапно вскочив на ноги, заявила она. – Одевайся. Я обещала познакомить Нину с Барселоной. И хочу, чтобы ты увидела перемены, – она наклонилась и поцеловала Изабель в щеку, – а Барселона увидела бы, как изменилась ты!
Они начали экскурсию с Плас-де-Каталунья, где на тротуаре красовалась звезда, обозначавшая центр каталонской столицы.
День выдался жарким и душным, но улицы Барселоны тем не менее были запружены людьми: банкирами и нищими, аристократами и домохозяйками, преступниками и полицейскими. Время от времени, проходя мимо барселонцев, сидящих на металлических стульях, установленных рядами вдоль проспекта, Изабель то и дело слышала приглушенный шепот, имена – свое, Флоры, отца. Игнорируя эти знаки внимания, тетка только выше поднимала голову и смотрела прямо перед собой. Изабель старалась ей подражать, но у нее плохо получалось.
– Ты неправильно себя ведешь, сестричка, – взяв ее под руку, заметила Нина. – Помаши им рукой. Улыбнись понахальнее – дескать, видала я вас всех! – и иди себе дальше.
– Вот так? – Устремив взгляд на двух дам, которые зашептались, глядя на нее и Флору, Изабель улыбнулась и помахала им рукой. Женщины тут же покраснели и отвели взгляды в сторону.
– Во-во! – похвалила Нина.
– Пойдемте. – Флора вывела девочек на Рамблас, и все трое принялись искать свободный столик в одном из ближайших кафе. В конце концов все устроилось как нельзя лучше, и официант принес Изабель и Нине по стакану холодного шоколада, а Флоре – графинчик охлажденного белого вина.
Желая возродить старые привычки, Флора вдруг достала из большой белой сумки, которую всегда носила с собой, два блокнота и коробку с мелками.
– Ты не забыла! – радостно воскликнула Изабель.
– Конечно, нет, – довольно ответила тетка. – Сейчас посмотрим, чему ты научилась в Америке!
На глазах у Нины, снимавшей этот процесс на пленку, две художницы – молодая и старая – принялись демонстрировать свое мастерство. В точно такую же игру Флора когда-то играла с Альтеей: после обеда они соревновались, кто лучше нарисует те сценки, свидетелями которых они оказывались во время прогулки по Рамбласу.
Сегодня Флора была искренне восхищена рисунками Изабель. Смелые, четкие линии, прекрасная композиция – очевидный результат усиленных занятий, проявление своеобразной, но яркой техники. По манере исполнения наброски Изабель сильно отличались от тех, что рисовала Флора. Если тетка уделяла серьезное внимание деталям, то племянница предпочитала создавать иллюзию целого, не прорисовывая частностей. И хотя ее сюжеты были легко узнаваемы – вот птичий рынок, вот фонтан Каналетас, – но тем не менее рисунки Изабель скорее отражали форму, чем факт.
– Замечательно! – с нескрываемым восхищением воскликнула Флора.
– Я обязательно скажу Сибил, что тебе понравились мои работы. – Изабель сияла. Одобрение Флоры значило для нее все.
– Хорошо, что ты ее встретила. А вообще я должна тебя похвалить, детка. У тебя задатки гения, Изабель де Луна.
Изабель была так польщена, что потеряла дар речи.
– Это последняя кассета, – сказала Нина. – Можно, я схожу в киоск за фотопленкой?
– Конечно, дорогая, – ответила Флора. – Только будь осторожнее.
– Я постараюсь.
Изабель и Флора проводили ее взглядом.
– Правда она красивая? – с явным восхищением сказала Изабель. – Такая высокая и стройная, с нежными серыми глазами. Неудивительно, что Сэм по ней сохнет.
– А себя ты не считаешь красивой? – спросила Флора.
– Нет, – призналась Изабель. – Может, когда-нибудь я и стану красивой, но сейчас я похожа на гусыню.
– Ты нисколько не похожа на гусыню. – Взмахом руки Флора отмела ее предположения. – А раз ты такая глупая, то в наказание я пошлю тебя за стаканом холодного шоколада.
Засмеявшись, Изабель направилась к стойке. Она уже сделала заказ, когда услышала густой баритон, от тембра которого по спине ее пробежал холодок.
– Твоя тетя права. Ты совсем не похожа на гусыню. Наоборот, ты выглядишь точно так же, как когда-то выглядела твоя мать.
Повернувшись, Изабель увидела прямо перед собой какого-то мужчину.
– Рад, что ты вернулась в Барселону, – ослепительно улыбнулся незнакомец. И тут Изабель вспомнила: она видела его на Мальорке, потом в гостинице, и наконец – на похоронах матери.
– Вы Пако. – Это был не вопрос, а утверждение.
– Да, я Пако.
Мужчина снова улыбнулся, но на Изабель его улыбка не произвела того впечатления, на которое рассчитывал Пако. Напротив, девочка испугалась. Она попыталась было сделать шаг в сторону, но он тотчас схватил ее за руку. Изабель попыталась вывернуться, но Пако держал ее крепко. Откуда-то, с зонтиком наперевес, появилась Флора.
– Оставьте девочку в покое! – резким тоном потребовала она.
Отпустив руку Изабель, Пако тем не менее не отступил.
– Не позволяй ей тебя обманывать, – игнорируя Флору, сказал он Изабель. – Я не делал того, в чем она меня обвиняет.
– О чем вы, сеньор Барба? Чего вы не делали? – В словах Изабель звучала едва сдерживаемая ярость.
Вокруг уже стала собираться толпа, в которую затесалась и Нина.
Заметив собравшихся, Пако занервничал: ему явно не хотелось оправдываться на публике.
– Я не убивал твоей матери, – громким шепотом произнес он.
– Это вы так говорите. Я знать ничего не знаю.
– Нет, знаешь. – Наклонившись, он заглянул ей прямо в глаза. – Ты была там и все видела и слышала.
Голова Изабель качнулась в сторону словно от удара. Флора тут же бросилась к ней.
Чего хочет Барба? Пытается заставить Изабель свидетельствовать против Мартина или же хочет выяснить, не станет ли она обличать его самого? Флора уже хотела задать Пако этот вопрос, но ей помешала Изабель.
– Вы правы, – отодвинувшись от своей защитницы, сильным, уверенным голосом произнесла она. – Я там была. – Она на секунду замолчала, не отрывая в то же время взгляда от лица Пако. Тот явно нервничал. – Когда мою мать убили, я спала в соседней комнате, но перед этим, в чайной комнате, я много чего слышала и видела, – стараясь сохранять спокойствие, продолжала девочка. – Я слышала, как вы умоляли мою мать бежать с вами. – Изабель говорила с такой уверенностью, что всем стало ясно, что она говорит правду. – Я слышала, как она отказалась ехать с вами, потому что любила отца, и только его. Вы же утверждали, что она любит вас и что, выйдя замуж за Мартина де Луна, совершила величайшую ошибку в своей жизни. – На лице Пако мелькнула самодовольная улыбка. – Моя мать засмеялась вам в ответ. – Улыбка исчезла, сменившись злобной усмешкой. – Она сказала, что вы глупец, что она никогда вас не любила. Тогда вы разозлились. Вы говорили тихо, но были в полном бешенстве. Я видела, как вы выкручивали ей руку под столом. И слышала, как пригрозили, что никогда не простите ее за то, что она вас отвергла.
Толпа ошеломленно молчала. Ничего подобного никто не ожидал. Даже Флора на миг окаменела.
– Вы простили ее, сеньор Барба? – нисколько не пугаясь его мрачного взгляда, язвительно спросила Изабель. – Или вы убили ее?
Глава 7
Внутренний дворик «Эль кастель де лес брюшотс» был очень уютным местом. Здесь, в монастырском саду, всегда царили удивительное спокойствие и безмятежность – не зря духовные лица много лет назад искали тут общения с Богом.
Выйдя из-под аркады, Флора двинулась к круглой цветочной клумбе в самом центре сада. В то время как голова ее была занята самыми разными мыслями, руки постоянно находились в движении: они то поднимали опавший лист, то обрывали увядший цветок – так Флора старалась сосредоточиться.
