И все, все, кого он узнал в последнее время, поддерживали Юлю.
Что самое неприятное, ее не просто поддерживали, потому что она была любовницей Князя города. Ее еще и любили. Ей были благодарны.
Лисы - за Валентина и детей. Тигры относились к ней так, как их вожак. А вожак отлично помнил, как Юля до последнего стояла за других. Не за себя. За други своя. Как держалась против демона. Как выручала незнакомых ей людей. Как защищала свою стаю - в том числе и от Ивана Тульского.
И даже вампиры - эти гнусные твари, в которых от человека была только внешняя форма, и те отно-сились к ней достаточно хорошо.
Они отлично помнили Андрэ. Помнили его жестокость и изощренные пытки, помнили наказания и придирки - и сравнивали его с Мечиславом.
Никто не назвал бы Мечислава мягким и добрым. Этот вампир мог быть той еще сволочью. Но он ни-когда и никого не наказывал просто ради развлечения. Не придирался, лишь бы придраться. Не пытал никого просто от скуки. И защищал своих людей перед кем угодно. Совет?!
Пусть!
Это - его люди. И он сам разберется, что с ними делать.
Где-то в глубине души Славка даже уважал его. Немного. Но Юля, Юля...
Чем она лучше него!? Чем!?
Якобы силой!? Так это надо еще разобраться, как она ее получила! Может, это вовсе и не ее сила, а вампира. Невелика заслуга - прыгнуть к кому-то в постель...
Хотя... перед собой славке было сложно притворяться. Он отлично знал, что Юля выросла - полно-стью копией деда. И больше всего не мог ей простить именно это. Не мог и не хотел.
Если бы Славка заглянул к себе в душу, он бы увидел там восхищение собственным дедом. Его ре-шительностью, силой, жесткостью... так мальчики восхищаются книжными героями. Но - не дотяги-вают до них в реальной жизни. И вроде бы никого это не возмущает. Ясно же, что в книгах все врут. И такого не бывает. А тут... дед был рядом. И Славка знал, что тот никогда не притворяется. Не врет. И дерется до последнего.
А сам не смог.
Именно это грызло его внутри.
Он не принял боя. Он сбежал от реальности, которая ему не понравилась. А Юля осталась.
Он совсем не похож на дела. А Юля - его копия. Он помнил разговор с дедом в его офисе. И помнил Юлю. Помнил одинаково жестокие глаза, одинаково сжатые губы, одинаково вздернутые подбород-ки... это было не только внешнее сходство. Они оба готовы были драться. И просто давили его, как мелкую мошку. Пока он не сломался.
Он даже отдаленно не был таким, как дед. Он не потянул. Не смог. Вместо него смогла сестра. Вста-ла, приняла груз на свои плечи - и шагала вперед. И ему не было места на ее дороге. Восхищение и ненависть переплетались так тесно, что Славка не мог отличить одно от другого.
Ругайся, не ругайся... он завидовал... и именно поэтому ненавидел. И не мог простить Клару. Даже не Клару, а разрушение мира, в котором он был героем. Спасителем, бросившим вызов оборотням и вампирам. В какой-то миг все перевернулось - и из героя он оказался обычной пешкой. Да еще и не-проходной. А так, на размен, Чтобы зацепить вражескую королеву. А Юля и была - королевой...
Печальные мысли оборвал телефонный звонок.
- Да!?
- Станислав Евгеньевич Леоверенский?
Славка насторожился. Голос был ему совершенно незнаком. Или все-таки? Где-то он его слышал... кажется...
Лисий слух был намного острее человеческого, но Славка (и это тоже грызло его хуже кислоты) был достаточно слабым лисом. Так середнячок. Не будь он Юлиным братом, никто и не стал бы... опять - она! Черт!!!
- Да, это я. А вы кто?
- вряд ли вы меня помните. Мы встречались. И я хотела бы с вами поговорить.
- О чем?
- Вы сейчас один, так?
- Да.
- Я рад этому. Я давно хотела с вами поговорить...
- И о чем же?
- Станислав Евгеньевич, согласитесь, это ужасно несправедливо! ВЫ - умный, красивый сильный молодой человек - и находитесь в таком положении. А ваша сестрица, хотя ничем не лучше вас...
- не продолжайте. Я понял. Именно об этом?
- О да. Я хотела не только поговорить, но и предложить вам путь к исправлению этой несправедливо-сти. А это ведь именно так! Эта ситуация - ужасная ошибка. И оскорбление для вас. Вы достойны на-много большего, чем быть просто мелким лисом на посылках! И вы это знаете...
Голос завораживал. Это был не вампирский голос, но подчинял он ничуть не хуже. И Славка пони-мал, что не в силах бросить трубку. Что многое действительно так и обстоит, как говорит незнакомка. Это ведь неправильно! Он старше Юли! Умнее! Опытнее! И должен подчиняться каким-то тварям, ко-торые бросаются в огонь и в воду по первому движению ее пальца!?
Отвратительная несправедливость! Вот именно!
Славка был неправ. И где-то в глубине души осознавал это. Знал, что многое из случившегося с ним справедливо. И если бы не Юля, все окончилось бы гораздо хуже. Но... как говорили раньше, грех сладок, а человек падок. И падать тоже - сладко.
Славка не стал исключением. Он прокашлялся - и солидно сказал в трубку:
- Что ж. Я не против обсудить эту ситуацию более подробно. Где и когда?
- Я найду вас на днях, - прощебетала трубка. - Надо не вызвать подозрений ни у кого из заинтересо-ванных лиц. Проверьте, нет ли за вами слежки. А я позвоню вам завтра, примерно в это же время. Можно?
- Звоните, - разрешил Славка, бросая взгляд на календарь. В это время дня он был полностью свобо-ден. Вот ближе к вечеру... незнакомка почти идеально подгадала время. А может, и гадать не при-шлось. Но над этим Славка не задумывался. Он попрощался и положил трубку.
Можно сказать многое.
И каждый имеет право на свою точку зрения. Для кого-то Славка был бы не предателем, а жертвой сложившихся обстоятельств. Но это - ранее...
А сейчас - сейчас он отлично понимал, что звонок не несет ничего хорошего его сестре. Даже наобо-рот. Иначе не стала бы женщина так таиться. Не стала бы звонить с телефона с антиопределителем но-мера. Не стала бы говорить о слежке.
Славка на миг подумал о смешной девочке, которую оставил уже почти десять лет назад.
Стоило бы ей позвонить?
Да - или нет?
Сейчас звучит нередко, так же, как и тогда: 'Ты бы пошел с ним в разведку? Нет - или да!?'.
Иногда поэты говорят вернее всех. Славка знал, что на этот раз все серьезно. Догадывался, что мо-жет подставить и сестру, и Мечислава, и своих деда и мать... но звонить никуда не стал.
Представил жесткие Юлины глаза. Представил лицо деда. И покачал головой.
Тогда он ушел под влиянием эмоций. Сейчас остановился вполне осознанно.
Предательство? Почему это - предательство!? А то, как они поступили со мной? Это - справед-ливо?! То, как они поступили с Кларой!
Совесть еще немного погрызла Станислава, но быстро отступилась. А Станислав привычно успокоил себя.
Они первые предали меня! Первые отреклись! Они сами начали! Они сами во всем винова-ты...
Пусть они получат по заслугам!
Он так никуда и не позвонил.
***
- Поезд номе брмбнямб прибывает на путь барамбанямба... - прокурлыкал динамик.
Как мама смогла разобрать хоть что-то из этой тарабарщины? Как вообще хоть кто-то может это по-нять!? Специально они, что ли подбирают дикторов без зубов?
- А то! Конечно специально! Кругом враги! И вообще, Юлька, хватит возмущаться. Пошли встре-чать Томушку! Наконец-то сможешь познакомиться со своими родными...
Я фыркнула. По мне - и сто лет прожить бы без этого важного знакомства! Не слишком-то я тоскова-ла по тетушке с дядюшкой. И тем более по их противным чадушкам!
Такое наивное родительское убеждение, что если они с кем-то дружат, то и их дети должны дру-жить с детьми тех товарищей.
Ага, щаззз! Шесть разззз!!!
Терпеть не могу подобную постановку вопроса. Даже в детстве вопль мамы или бабушки: 'Юля! Катя (Тома, Миша, Света, Петя...) ребенок из приличной семьи! Мы его (ее) родителей сто лет знаем! Вы обязательно подружитесь!' вызывал у меня только здоровое недоумение.
