Ну и что, что из приличной семьи? Половина маньяков происходит из приличных семей! А вторая - из чуть менее приличных. Но тоже очень неплохих. И что с того, что они знают родителей сто лет! Да хоть двести! Я-то тут при чем!? Лично я никого не знаю! И знать особо не желаю! Захочу пообщаться или подружиться - как-нибудь сам разберусь с кем и когда! А уж обязательно подружить-ся...
Что, если бабушка обожала сплетничать с теть Норой (Элеонора Викторовна, вы можете звать меня просто - Нора), то я обязана дружить с ее гнусным сыночком?! Да после его визита мне хо-телось выпить средство от глистов! Потому что милый мальчик почти постоянно, простите, чесал по-пу! Или ковырял в носу! Это в шесть лет! И в шестнадцать он лучше не стал! Разве что поменял ориен-тацию и теперь вместо зада - чешет перёд! А вместо носа - ковыряет что-то в затылке. Вшей, что ли?
Или внучка теть Лены! Которая двух слов связать не могла. По мнению бабушки - от застенчивости. А по моему мнению - потому что она никаких слов, кроме матерных и не знала. А их... нет, не стесня-лась. Теть Лена запретила произносить такие слова, чтобы бабушка с ней не разругалась вдрызг. А то занимать не у кого будет до зарплаты.
Ей-ей, очаровательное существо!
Поэтому и сейчас я фыркнула. Что Лешку, что Лельку я почти не помнила. Но если они пошли в па-почку - лучше бы им сразу удавиться!
Поезд остановился. И мы оказались почти напротив нужного вагона. До дверей было метров пять.
Люди хлынули наружу. Но из нужного нам вагона никто не показывался.
Мы переглянулись с мамой. Подошли поближе. И внимательно поглядели на дверь.
Из вагона доносилось какое-то подозрительное хрюканье, перемежаемое чем-то вроде 'мать..., мать..., МАТЬ!!!'.
Мы с мамой переглянулись. Говорят, мысли сходятся у дураков. Что ж, тогда мы - две дуры. Пото-му что было у нас твердое подозрение, что это - ОНИ...
- Мам, они свиней не выращивают? - уточнила я трагическим шепотом.
- Вроде бы нет. Не деревня же?
В голосе у мамы слышалось отчетливое сомнение. А я вспомнила объявление, прочитанное на рынке: 'Отдам в хорошие руки мини-пигов. Жрут все. Размножаются с рекордной скоростью. Умные, добрые, ласковые... СВИНЬИ!!!'.
Хрюканье усилилось. И наконец, из вагона показалось... нечто.
Было оно подозрительно коричневого цвета, странных форм и огромных размеров. Я невольно отсту-пила. Пригляделась еще раз...
Коричневое чудовище, наконец, сползло на перрон, сказало 'БУМФ' и стало видно, что это - че-модан. Еще допотопных и довоенных времен. Знаете, были тогда такие здоровущие, бесформенные, на колесиках и таких размеров, что можно слона утрамбовать. Вот это оно и было. А подозрительная форма и размеры были из-за того, что замки толком не застегивались. И чемодан... нет, не так, ЧЕ-МОДАН, был во многих местах обвязан, чем придется. Веревками. Ремнями. Поясками и даже капро-новыми колготками.
Неужели не проще купить нормальный чемодан? Парочку? Или хотя бы 'сумки челнока'?
Вслед за чемоданом из вагона вылетел... вылетело...
Мужчины, по классификации одной милой дамы, делятся на три категории. 'Мачо'. 'Чмо'. И 'Мам, чо?'. Вот вылетевшее за чемоданом на перрон создание по этой классификации относилось к категории 'ЧМО'. Причем - давно и уверенно.
- Вася? - удивилась рядом мама.
Я сглотнула. Вася был... господи, как теть Тома на ЭТО позарилась? Раньше он видимо, был не лучше, но ребенку все взрослые кажутся крупнее, чем на самом деле. Сейчас же...
На перроне стоял плюгавец средних размеров. Отчетливо проявившаяся лысина была замаскирована прической типа 'хоть один, да волосок...'. Розовая рубашка навыпуск не скрывала, а скорее подчер-кивала объемное брюшко. На ней виднелись несколько пятен, из которых можно было заключить, что в меню плюгавца присутствовали яйца и помидоры. Жеванные брюки так же несли на себе отпечатки пищевых продуктов. Сверху все это великолепие прикрывал пиджак серого цвета в мелкую крапинку или, как раньше говорили, с продрисью. Товарищ обвел взглядом перрон и безошибочно остановился на нас с мамой.
- Алечка!!! - вскричал он, бросая свое допотопное чудовище и раскрывая объятия. - Как я рад тебя видеть! Ты совсем не изменилась!
Мама желания обниматься не проявила. И даже спряталась за меня.
- Вася?
- Разумеется!
Плюгавец все-таки шагнул вперед и попытался облапать маму, но я полностью перекрыла дорогу, не-взначай наступила ему на ногу и подпрыгнула для верности. Мужчина шарахнулся, а я улыбнулась ласково-ласково, как голодная кобра.
- Дядя Вася!!! Это - ВЫ!? - заверещала я так, что проходящая мимо бабуся с кошелкой шарахнулась, перекрестилась и пробормотала 'свят-свят-свят'... - Ой! А мне мама так много о вас рассказывала! И как дядя Петя вас медведками травил! И как вы их потом всей кафедрой травили! И как вас послали гулять с детьми, а вы нас повели на луг, но забыли, что там гуляли коровы и вляпались в лепешку, а Славка вас потом отмывал в речке и вы туда упустили сандалию! И вам пришлось прыгать обратно на одной ноге, а на вторую приспособить лопух!!!
Васисуалий шарахнулся в сторону. Оно и понятно, ультразвук я выдала тот еще. А нечего тут на мою мать руки раскрывать.
- А еще вы напились, на мамин день рождения, как хрюшка и с утра вас разыскали в свином корыте! После этого дед вас и прозвал Лоханкиным!
- Не было такого! - возмутился Васисуалий.
- Правда? - расстроилась я. - Ну, может и не в свином... я могла и забыть... может это было обычное корыто. Но остальное-то точно было?
- Аля, добрый день.
Сказано было сильно. Пока я гоняла Васисуалия, на перрон спустилась вся остальная семейка. А вслед за ними волной хлынули ни в чем не повинные пассажиры. Похоже, компания заранее готови-лась к выходу и так плотно перекрыла проход, что никто не прошел.
Ё-моё!
Первой мыслью при взгляде на теть Тому было: 'Пара Петра 1-го'. Знаете тот похабный монумент? Творение Церетели? Ну вот. Увидев теть Тому, сей 'гений' тут же решил бы наваять с нее монумент 'Екатерина Великая'. Теть Тома за эти годы ничуть не уменьшилась в размерах. Даже наоборот. Там, где раньше были пышные формы, нынче распирали ткань те же формы, но раза в три объемнее. За ней стояла ее более молодая копия - я догадалась, что это Леля. И еще одна копия. Только мужского рода. Надо полагать, Леша. Всё не в папочку пошли, на людей хоть внешне похожи. Оба габаритные, пры-щеватые, надутые и чем-то весьма недовольные. Сестрица с откровенной завистью косится на мой костюмчик (выбрано Мечиславом), а братец полирует мне взглядом коленки. Эх, где-то Шарль? Ну да ладно. Сама справлюсь. После вампиров я таких могу десятками глотать, не разжевывая.
- Добрый день, Тома, - всхлипнула мама.
- Добрый день, Аля. Давно не виделись.
Сестрицы обнялись
- Добрый день, тетушка, - кисло поздоровалась я, не проявляя желания повиснуть у родственницы на шее. Тамара оглядела меня и явно осталась недовольна осмотром. Взаимно.
- а это, надо полагать, Юля? Вся в отца...
Я сверкнула глазами.
- Вообще-то я копия деда. Факт.
Мама на мои слова внимания не обратила. Тетушка тоже. Зато вмешалось - оно.
- А Константин Савельевич нас встречать не пришел? - плеснула яда двоюродная сестрица. - Оно и понятно, в его-то возрасте...
- Да, дед весь в работе, - поддакнула я. - Он говорит, что с возрастом начинаешь особенно ценить время. И не тратишь его на всякие пустяки.
Последнее слово я подчеркнула голосом, давая понять, КТО тут является пустяками. Сестрица на-дулась, но с ответом не нашлась.
- пойдемте, - опомнилась от радостной встречи мама. Теть Тома выпустила ее из медвежьих объятий - и я тут же подхватила маму под руку. Вовремя. Она уже, по-родственному, вознамерилась помочь с чемоданом. Еще не хватало! Она у меня не бабушка, но и не девочка. Еще спину потянет, лечи по-том!
Нет уж! Пусть сами разбираются со своими бебехами.
- Нас тут машина ждет, - проинформировала я. - Мам, пойдем. Надо сказать, чтобы Глеб мотор заво-дил. А вы догоняйте!
