Выходя на свое первое дело, мы просчитали все, что могли, предусмотрев разные варианты развития событий. Запаслись балаклавами, перчатками, черными очками. Закупились неприметной одеждой — причем сразу решили покупать ее на разных рынках и каждый раз менять точки закупки, чтобы не светиться с выбором, к примеру, осенней куртки в одном и том же месте дважды за неделю. Конечно, у продавцов за день перед глазами проходят сотни человек, но мало ли. На чужую забывчивость и невнимательность лучше не полагаться.
В общем, если бы существовали учебники по организованным нападениям, наш совместный дебют можно было бы занести туда как образец кристально чистой работы.
С трофейным стволом я тоже повозился. Ствол был паленый и наверняка засвеченный, на таком вполне могла висеть мокруха. Поэтому пришлось провернуть с ним некоторые манипуляции. Я взял вязальную спицу, обмотал ее мелкой наждачной бумагой. И слегка шлифанул канал ствола. Микрорельеф после этого изменится и следы полей нарезов ствола на выстрелянных пулях будут теперь другие. Плюс чуть-чуть подшлифовал боек, чтобы он оставлял другие следы на капсюле стрелянных гильз. Шлифанул зуб отражателя — его чтобы оставлял другие следы на донце гильз. Такими манипуляциями я ствол «обнулил». Теперь у пистолета будет другой характер микрорельефа, отображающийся в следах на пулях и гильзах при стрельбе.
К ларькам мы решили не идти: одного человека с задней стороны палатки можно и не заметить, а заметив — не придать особого значения, стоит себе кто-то и стоит, мало ли. А вот трое крепких мужчин возле торговой точки уже привлекают внимание. К тому же надо было успеть быстро натянуть балаклавы (не будем же мы разгуливать в них по району), а на виду делать это довольно глупо.
Поэтому бандитов мы поджидали в подворотне, через которую они должны были проходить после «сбора урожая». Уходили они всегда по одному и тому же маршруту, так что у нас была возможность прикинуть удобную дислокацию для каждого. Илья стоял на стреме, я готовился работать кастетом, Петр страховал меня с пистолетом и дубинкой наготове.
А вот и рэкетиры. Как мы и предполагали, идут прямехонько на нас. Стали заметно осторожнее: уже не гогочут на всю улицу, а разговаривают тихо и односложно, поглядывая по сторонам. «Нет, ребята, вам это все равно не поможет», — подумалось мне. Я размял правую кисть, поправил балаклаву. Рука уверенно нащупала в кармане кастет.
— Здорова, рэкет, — я вывернул из-а за угла, ударяя кулаком с кастетом о ладонь.
Бандиты вздрогнули. Остановились и коротко переглянулись между собой. Петр не заставил себя долго ждать.
— Сигаретки не найдется, братва? — он вырос сзади двух рэкетиров, отрезая для них путь к отступлению.
По лицам рэкетиров я видел, что они пытаются сообразить, что делать дальше. Поздно, братцы, пить боржоми… Им было не уйти. При этом бодрости духа они явно не теряли.
— Я ж говорил, что эта сука не одна… — начали перешептываться бандюки.
— Вообще ноль базару… погоди братва, — оживился первый, повысив громкость. — Вы походу не в курсах, на кого наезжаете?
— Непонятка какая-то вышла, мы филимоновские, — подключился второй. — Хотите себе могилу собственными руками рыть?
Для парней, зажатых в подворотне, разговаривали они борзо. Я вспомнил, как один из них молил о пощаде в ларьке, а теперь оперился. Что было общего у всех этих бандитов-ганстеритов, так это слепая уверенность в собственных силах и в безнаказанности. Но чем выше поднимаешься с таким нездоровым самомнением, тем больнее падать.
Уж не знаю, на что рассчитывали эти двое гавриков, но я резко сблизился с одним из них.
— А это — привет вашему Филимону! — первого быка я вырубил с ходу, мощным ударом кастета в скулу.
Сейчас мне кажется, что я вложил в этот удар все свое стремление наказать этих уродов и вырваться все-таки в нормальную жизнь… Второй попытался рыпнуться, но тут подоспел Петя со своей дубинкой, которая и прилетела бандиту прямо по затылку.
— Саечка за испуг! — проскрежетал Петр.
Результатом нашего выхода мы остались довольны: в карманах рэкетиров мы только долларов нашли 720, а уж сколько там было рублей! В отличие от меня, пацаны в жизни не видели разом столько бабла. Плюс к этому к нам перекочевал еще один ствол, что тоже было ценной добычей. Идиоты, сука, кто дает стволы таким остолопам, если они ими даже воспользоваться не могут. Хотя мы им такой возможности не дали.
Переодевшись за гаражами в паре кварталов от подворотни, мы собрали «рабочую» одежду в сумку, а потом вывалили ее в мусорный бак (перчатки — в последнюю очередь). После этого отправились на хату к Петру, который жил один, что давало ему большую свободу действий по сравнению с нами двумя. Проходя по улице, заметили старуху, стоявшую на коленях возле подземного перехода и просила милостыню. На картонке, которая бабуля держала в руках было написано «На лекарства».
— Пацаны никто не против, если я из общего старухе денег дам?
Он сунул руку за пазаху, вытащил оттуда котлету и достал из пачки несколько крупных купюр.
— На лекарства, бабуль.
Бабуля заохала, начала благодарить Илью. Я знал, что в таких делах по первой мучает совесть, даже если ты и понимаешь, что давишь гадов. Тонкая грань тут — для себя самого объяснить, чем ты в таком случае отличаешься от них. Но на душе действительно полегчало.
Перед тем, как начать разговаривать о делах, на всякий случай включили телевизор — на случай излишне любопытных соседей. Может, конечно, это и паранойя, но я не уставал себе повторять: осторожность лишней не будет. Петя взял пульт от своего «Горизонта», щелкнул кнопкой, и через пару секунд на экране возник логотип телекомпании «Вид». Я достал из карманов доллары и рубли, отнятые у бандитов.
— Ну что, пацаны, такую зарплату и отметить бы надо, — мечтательно потянулся Петя, как только мы разделили добытое добро поровну. — Тут у меня и кабак какой-то есть недалеко. Что думаете, а?
— А что, — оживился Илюха. — Лично я в кабаке последний раз был, когда меня в армию провожали. И то — тогда всем кагалом скидывались, а сейчас — можем себе позволить! Пошли! Хоть пожрем нормально да выпьем — душу отведем! Вован, ты как?
— Никак, — сухо ответил я. — И вам не советую.
Мне не нравилось их внезапное оживление на тему кабака и выпивки. Понятно, что с голодухи хотелось оторваться за все время, проведенное в вынужденной нищете. Но в этом и была опасность: увлекшись сорением шальными деньгами, мы рисковали не только никогда не накопить на открытие своего дела (а то еще и влезть в долги), но и привлечь чье-нибудь внимание внезапной роскошью.
— Это почему? — недовольно сказал Илья. — Первую зарплату — на пропой, так в любом месте. Это как первую крупную покупку обмыть. Иначе прухи не будет, ха-ха!
— Забудь про «любые места», — оборвал я. — Вы совсем, что ли, не понимаете ничего?
— А чего там понимать-то?, — недоуменно буркнул Петр. — Если бабки только складывать и в свои руки не пускать — так какой в них смысл тогда?
— Смысл? — я понял, что ребята действительно не осознают всей опасности. Странно, вроде взрослые люди. Ну что ж, придется проводить ликбез. — Смысл вот какой. Смотри: допустим, пойдем мы в кабак. Мы же на ста граммах и салатике не остановимся, правильно? А теперь прикиньте — живет тут такой Петя, который еле-еле концы с концами сводит, и все его знакомые об этом прекрасно знают. И вдруг он начинает пьянствовать по кабакам и одеваться не на рынке, а в дорогих магазинах. При этом он все так же большую часть времени сидит дома, и о выигрыше в лотерею, как и о смерти дядюшки-миллиардера или невесте-дочери того же миллиардера тоже ничего не было слышно. Спрашивается, на какие шиши? Кому-то из соседей будет по фигу — своих забот полон рот, а кто-то начнет задаваться вопросами, а то и с участковым поговорит. Ну и бандитам нас сить могут. Нас уже, наверняка, эти филимоновские ищут.
— Мы блин этих упырей нагибаем, которые нагибают простой люд, и этот простой люд еще жаловаться станет?
