—Блин, Варя, ты такая вкусная.
И снова делает это.
Высасывает из меня силы.
Заставляет обнять его за шею и чувствовать странные, невиданные раньше ощущения.
Эти губы, эти ладони… Что скользят по талии.
И в этот момент словно кипятком ошпаривает.
Я отрываюсь, рушу нашу идиллию и отстраняюсь в панике, не зная, что делать.
— Т-ты чего делаешь?! — тихо восклицаю, зная, что неподалеку спит Снежок.
— Проверяю, — мурлычет словно мартовский кот Марат.
— Что?
— Что нянька моя — невинна, как белый лист. И игра становится ещё веселее, не находишь?
Поджимаю в обиде губы.
Толкаю его в плечи. Сильного результата нет, он сам делает шаг назад.
Я соскакиваю с подоконник и забегаю к себе в комнату, закрываясь на замок.
И вместо того, чтобы проклинать этого говнюка, я зарываюсь лицом в подушку и пытаюсь не сгореть от смущения.
Мне понравилось!
Чёрт возьми!
Всё понравилось!
И губы, и руки, и его слова! Кроме последних. Он ко мне только из-за девственности лезет?
Твою мать… Куда я только встряла?
Глава 13
На следующий день
Забираю Снежку из садика, веду её в кафешку. Ребёнок ничего не ел сегодня! В саду давали овсянку, которую она не любит, и суп с огромными кусочками лука.
— Вкусно, — кивает, уминая булку со сгущёнкой за обе щёки. — Только папе говолить низя.
Я подозреваю почему… Фигня всякая, все дела. Много мучного нельзя, сладкого тоже.
— Замётано, — протягиваю ей кулачок, который она отбивает. Улыбка с лица её не слезает, и она, жуя, говорит мне какое-то предложение. А я её и так порой с трудом понимаю, а здесь ещё и рот набит.
— Прожуй, потом поговорим.
Снежка хмурится, сглатывает. И запивает булку горячим шоколадом.
— Говолю, давай к папе поедем? — выдаёт, наивно хлопая своими глазками.
— Папа, наверное, работает, — пытаюсь её отговорить.
Вдруг занят сильно, а там мы? Ага, как же. Время бегать по университету за мной у него есть.
— Он обладуется, увидев нас!
Хм… Возможно.
Любая другая на моём месте потупила бы профессионально. Сказала бы ребёнку твёрдое «нет» и отвела домой.
Но я — не няня!
— А давай, — подаюсь вперёд, натягивая улыбку.
У него передо мной должок.
Он — причина моей бессонницы сегодняшней ночью. Я не смогла сомкнуть глаз. А когда делала это — чувствовала его губы на своих губах.
Гадёныш!
И теперь я хочу отомстить.
Он же играет со мной, как кошка с мышкой!
И я хочу ответить тем же. Поэтому когда Снежка доедает — мы одеваемся и едем в клуб Марата. Сейчас день, а так как клуб работает в основном ночью — мы решаем, что помешаем ему не сильно, если отвлечём на какие-то десять минут.
Я жутко хочу мести! Ради этого, только приехав, я натягиваю юбку повыше, чтобы она казалась короче. Расстёгиваю куртку, показывая стильную кофточку с открытыми плечами. И нет, я не собираюсь с ним целоваться или зажиматься в углах!
Просто подразнить.
Мы заходим в клуб, и путь нам сразу же перекрывает охранник.
— Мы не работаем, — холодно чеканит. — Тем более, в клуб можно только совершеннолетним. И к тому же…
Опускает взгляд на Снежку.
— Без детей. Прошу на выход.
Хочу открыть рот, чтобы сказать о визите к Багирову, но… Понимаю, что нам никто не поверит. Он явно о нас не предупреждал. О няне они не знают. Да и какой дурак ребёнка приведёт в стриптиз-клуб знакомить с охранниками? Ну, только я.
— Ладно, Снежик, пошли. Позвоним твоему папе, может, предупредим его, — хватаю малышку за руку.
— Нет, — говорит твёрдо. Смотрю вниз, за тем, как её личико вмиг преображается. — Молодые люди.
Произносит так по-деловому, холодно, что мне аж неловко становится. Достаёт из кармана какую-то карточку и протягивает мужику.
— Пункт тлидцать четыле плавил клуба. Третья стлока. Вспоминай.
Меня в дрожь бросает от этой маленькой девочки. А глаза на лоб лезут.
Охранник принимает карточку, осматривает её, встаёт по стойке смирно и отдаёт Снежке обратно.
— Понял, проходите, пожалуйста. Рад видеть вас в гостях, Снежана Маратовна.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Вмиг на серьёзном, непроницаемом лице появляется широкая улыбка.
— Спасибо, дядь!
Пробегает мимо него вприпрыжку.
— Спасибо, — киваю ему вслед, продолжая офигевать.
Ого… Вот это связи, конечно.
Снова хватаю ангелочка за руку, и мы вместе поднимаемся на второй этаж. Снежка, кажется, тут уже была, раз знает дорогу.
— Что за пункт тридцать четыре?
— А. Папа сделал на случай, если вдлуг какая-то дула потеряет меня, и поблизости будет его ночной клуб.
Ого… Умно.
— И калточку дал. Вот.
Она протягивает её мне.
— Подалок.
— А как же ты? — не спешу её принимать.
— У меня ещё дома таких много, — улыбается.
Так тепло становится… Ну, надеюсь, я не потеряюсь, но…
Всё равно её принимаю. Ну, пусть на всякий случай будет.
Мы доходим до какой-то двери. Дёргаем за ручку, а она не открывается.
— Кабинет папы, — поясняет малышка. — Значит, не здесь. Пошли дальше.
Опять тянет за собой. Мы доходим до очередной двери, за ней, по словам малышки — зал. Открываю аккуратненько дверь, но шагнуть за порог не успеваю. Зависаю на месте, чуть не роняя челюсть на пол.
ЭТО. ЧТО. ТАКОЕ?
Толпа!
Толпа девушек! В купальниках, в белье, в чём только нет! Кто-то сверкает как новогодняя ёлка, а кто-то наштукатурен так, что не отличишь от стены.
Я быстро в панике прикрываю Снежке глаза, прощаясь со своей самооценкой.
Все длинноногие, с плоскими животами и большой грудью. Выглядят так красиво (правда, вульгарно), что мне становится не по себе. Вспоминаю свой рост, еле видимый животик (но он есть!!).
Комплексы до конца жизни обрела.
Все взгляды на нас падают.
— О, смотрите. Тут ва-банк идут. Личинку с собой на прослушивание тащит. Ну ты и дура.
Чего? Личинка? Прослушивание?
Это она Снежка личинкой назвала? Да я ей сейчас червяка в рот засуну!
— М-да. Сейчас на жизнь жаловаться будет. Типа ребёнка кормить нечем. Хотя выглядят вроде норм. У девчонки шуба ничо такая.
Я чувствую, как лицо моей девочки с каждой секундой становится горячее. Она закипает.
— Это, между прочим!..
Договорить не успевает. Я закрываю ей рот ладошкой.
— Мы дверью ошиблись, — мямлю, а сама смотрю на открывающуюся дверь кабинета. Из неё вылетает длинноногая роскошная блондинка.
— Да вы! Не мужики! — и бежит прямо на нас. Отходим с малюткой в сторону, а потом смотрим на дверной проём. Замечаю там двух мужчин. И если до одного мне нет никакого дела, то до второго… Смотрю испуганно на Марата.
А он в ответ. Только удивлённо. Но недолго. В следующее мгновение он становится ещё серьёзнее.
Ой-ой.
— В мой кабинет, — говорит чётко, по слогам.
Мы обе киваем и бежим туда, куда было сказано.
Останавливаемся возле запертых дверей. Ждём. Страшно обеим до жути. Папочка-то наш злой.
Марат появляется через несколько минут. Смотрит недовольно.
Мы обе тихо как мышки заходим в кабинет.
— И? Что вы здесь делаете? — произносит своим бархатистым тембром, от которого внутри всё скручивается. И так спокойно это звучит, словно затишье перед бурей…
— Решили к папочке заскочить, — сглатываю, немного боясь.
— Предупреждать надо, Варвара, — произносит строго. Он меня вообще когда «Варварой» называл? — Я могу быть занят.
— Простите, но вы смотрели на полуголых баб, — морщу носик. Как вспомню… А у них ещё и кабинет отдельно был! А вдруг ещё и щупали?! Проверяли там…
Нет, я не ревную, но просто… Бабы важнее дочери! И сейчас сидит отчитывает нас, как школьниц!
— Это кастинг, Варь, — посылает в меня грозный взгляд. Вид у него недовольный. — Я набираю новых танцовщиц.
Закатываю глаза.
— Мог бы и отвлечься на пять минут. Что вообще сейчас за предъявы?
