Я кручусь перед зеркалом, оцениваю себя придирчивым взглядом.
Снова вспоминаю тех полуголых девиц в клубе у Марата. Они точно лучше меня…
Эх…
Вздыхая, тянусь к застёжке лифчика.
Но чуть не падаю на скользком полу, когда слышу в дверь громкие удары.
От испуга натягиваю на себя платье. Бегу к двери, распахивая её впопыхах. А у самой параноик внутри просыпается. У Снежки же нет камер в комнате?..
— Привет, — глупо улыбаюсь.
Смотрит на меня с подозрением. Поначалу.
Пока его взгляд не скользит вниз, на платье.
Ну, оно у меня чёрное, обычное, до середины бедра. Обтягивающее, на широких лямках, грудь слегка приоткрыта.
Марат заостряет внимание на груди, и ком в горле появляется. Кажется, туда подскакивает моё сердце, которое не может остаться на месте.
— Новый год скоро, — хрипит, не сводя взгляда с груди. Я уже не выдерживаю, обхватываю руками его голову и поднимаю её, заставляя посмотреть мне в глаза. Глупо улыбаюсь от неловкости. — Пошли, — договаривает с трудом.
И уходит. А я в панике только и успеваю сходить и взять пакет с подарком для него. Бегу в зал, забегаю, откладываю пакет на диван. А сама иду и накрываю на стол.
За пятнадцать минут до нового года опускаюсь на стул и облегчённо выдыхаю.
— Шампанское? — слышится со стороны приятный баритон. Марат заходит в комнату, показывает мне бутылку, садясь напротив меня.
— Нет, — отрицательно мотаю головой. — Сок.
Первый бокал стремительно наполняется соком, и через полминуты я припадаю к стеклу губами. Жарко становится, во рту пересыхает. Это всё из-за Марата!
— А чпокнуться?
Поперхнувшись, отстраняю бокал ото рта и вытираю апельсиновый напиток с подбородка.
— Что?.. — до сих пор в шоке. Мне показалось? Или я не расслышала?
— Чокнуться забыла, — Марат дотрагивается стеклом своего бокала до моего и отворачивается к плазме. Он, кстати, тоже не пьёт. Мы сегодня трезвые, без алкоголя.
Не то мне что-то послышалось всё же…
От жажды опрокидываю в себя весь бокал. И наливаю ещё. Сушняяяк, а сок помогает.
— Желание загадывать будешь? — усмехается Марат, смотря в телевизор.
Перевожу взгляд от бокала к мужчине и неловко спрашиваю:
— Какое?
— Где поджигать бумажку надо, — издевательски произносит, кивая на экран. А там как раз говорят про эти желания.
— Я в это не верю, — легко отмахиваюсь. А сама в пальцах бумажку держу с уже заготовленными словами. Высматриваю зажигалку, нахожу её на краю стола — мы зажигали свечи.
Пока выступает президент, а Марат уплетает сочный мандарин, я думаю, как не сойти с ума.
До меня только сейчас доходит осознание того, что мы одни. Сидим в полутьме. Вдвоём. В новогоднюю ночь. С одной стороны гирлянда, с другой — свечи.
А в комнате тусклый свет.
А я невольно наблюдаю за мужчиной. Как он усмехается, слушая очередные слова президента. Как открываются соблазнительные губы и вбирают мандарин. А пальцы ведут по нижней губе, стирая сок.
Плохо становится. И жарко.
Ужас. Это всё атмосфера странная.
— Ну наконец-то, — закатывая глаза, произносит Марат. Начинается бой курантов. И я под смех Багирова поджигаю бумажку и стремительно опускаю её пепел в стакан. Залпом выпиваю. И плевать, что это сок! Я за ЗОЖ!
— А говорила, не веришь, — издевается надо мной мужчина, всё ещё не переставая угорать надо мной. Смех у него такой приятный, бархатистый и тихий, что таю перед ним.
— Ну что, с Новым годом, — поднимает бокал. Я делаю это нерешительно в ответ.
Пачка апельсинового сока отправляется в мой голодный желудок. От стресса.
Празднуем Новый год, и, немного поев салата и закусив ананасом, я подпрыгиваю на месте, вспоминая об одной важной детали.
Как я могла забыть!
— Подарки! — воплю.
Хватаю пакет с дивана, вручаю Багирову. Он удивлён. А я люблю дарить подарки. Обожаю! Особенно видеть, как лица меняются, когда люди видят содержимое коробки или пакета.
Вот и я с нетерпением жду, когда Марат достанет свой подарок. Но пока только заглядывает в пакет.
— У меня, кстати, тоже есть для кое-что…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Его лицо вытягивается, глаза блестеть начинают. Так понравился галстук?
Он достаёт его из пакета, и я желаю провалиться сквозь землю. Что?..
— Наручники, — кивает, покручивая их на пальце. — Любопытно. И необычно. Оригинально, можно сказать.
Поднимает взгляд на меня. Непонимающую. Растерянную. Я ведь… эти наручники Лере покупала.
Я что, дура, пакеты перепутала?
Вот черт…
— Ты неправильно понял, — пытаюсь исправить ситуацию. Машу руками и едва сквозь пол не проваливаюсь.
Как можно было не проверить перед тем как дарить? А Лерка и промолчала, коза. Галстук так понравился с попугаями? Знаю я, что она с ним делать будет.
— Воплощаешь свои грязные фантазии в реальность? — озорно приподнимает брови. А взгляд такой… Боже, что он там надумал?!
— НЕТ!
Но мои слова Марат упорно не слышит. Чтобы испытать меня, встаёт с места. И пока я разворачиваюсь, чтобы убежать, он ловит меня и тянет за собой на диван. Я оказываюсь сверху. Волосы падают на его плечи, щекоча чуть открытую шею.
Неловко.
Опять.
Смотрю в тёмные угольки сверху вниз и сжимаю его рубашку пальцами.
— Смотри, ты снова сверху.
— Это… — во рту сухо становится. И от подарка и от всего происходящего. — Ошибка. Я тебе галстук красивый купила. С какашками на нём.
— Этот подарок мне нравится больше, — усмехается и вновь взгляд на грудь тяжело вздымающуюся падает. Дышать всё труднее становится. — Я хотел вручить свой, но сейчас понимаю, что он меркнет на фоне твоих наручников.
Всё. Добил.
— Хочешь испробовать их?
— Марат…
Господи, почему ж мне так жарко? Особенно сейчас, когда хочу дико обнять его.
Атмосфера, в которой мы сейчас находимся, делает меня смелее. Всё же мы одни. Нам никто не мешает. А когда я остаюсь наедине с человеком, особенно с тем, что мне нравится — я становлюсь другой. Решительной. Потому что сейчас, вместо того чтобы препираться и оправдываться, я подаюсь вперёд и дотрагиваюсь до губ мужчины. Делаю шаг первая и целую, не контролируя себя.
Как же давно я хотела это сделать!
А теперь кайфую от умелых губ. От ладоней, что сжимают мою талию и скользят вниз.
Плохо становится.
Сердце вот-вот не выдержит и лопнет в груди.
Я отрываюсь всего лишь на секунду. Нужно прийти в себя.
Хотя я жутко хочу продолжить.
Да уж. Нравится мне этот мужчина. Вот такой вот, какой он есть. Невыносимый, со своими шутками. Но такой упёртый… Напористый… За мной много парней бегало. Но такой мужчина — попадается впервые.
Что уж говорить — Марат полностью в моём вкусе. Заметила это ещё тогда в кафе.
А сейчас не знаю, что делать. Продолжить или же прекратить всё? Попробовать ещё и ещё, пока моя смелость куда-нибудь не испарилась, или же всё прекратить?
А если жалеть потом буду?
Да, буду. Если сейчас встану, одёрну платье и уйду, оставив нас обоих такими. Голодными. Но не едой.
Да ладно, это ведь всего лишь поцелуй.
Дальше ведь дело не зайдёт?
А если зайдёт?..
Ну, господи, мне двадцать один. Девственность — не такая уж и ценность. Хотя я читала, что её продать можно…
— У тебя вид, словно ты алгебру в голове решаешь, — смеётся Марат. Мама, что же делает этот человек… Так искренне его смех по всей тусклой комнате раздаётся.
— Нет, — мотаю головой и произношу сипло. — Девственность продаю.
— И за сколько же? — хмурится.
— Пока что думаю, — несмело. — А как вообще её продают?
Своими разговорами я лишь оттягиваю момент, дразня нас обоих.
— Прости, малышка, но сейчас это второстепенное, — уголки губ его летят вверх. А настойчивые пальцы вплетаются в мои волосы, придерживая затылок. Он надавливает на него, из-за чего я подаюсь вперёд. Жарко и страстно отвечаю на его дерзкий поцелуй.
И всё же решаюсь.
