— Каких еще Пастухов? — не понял Дмитрий.
— Так мертвяки называют своих наблюдателей и разведчиков, работающих в народе.
— В каком смысле — работающих?
— Пастухи Мертвых Братств выполняют несколько функций. Одна из них — отслеживание настроений и тенденций в массах, не всегда отчетливо видимых сверху, — пояснила Кристина. — Так что любой прохожий на улице может оказаться «телом».
* * *
Дмитрий снова задумался. На самом деле картинка вырисовывалась нерадостная.
— И что, эти «тела» никак нельзя отличить от обычных людей?
— Непосвященному человеку — никак. Внешне мертвяки похожи на живых. Они не боятся света, не пьют кровь и не пожирают мозги. Но при этом обладают феноменальной живучестью, владеют наработанными веками магическими техниками и так называемой Темной Харизмой, позволяющей им в критической ситуации становиться лидерами и управлять толпой. Еще могу сказать, что, будучи истинными хозяевами жизни, «тела» умеют наслаждаться ею в полной мере.
— Мертвым не чужды радости жизни? — хмыкнул Дмитрий.
— А для чего, по-твоему, они так настойчиво продлевают свою жизнь после смерти? — вопросом на вопрос ответила Кристина.
— Кстати, а как они ее продлевают?
— За наш счет. Я уже говорила тебе о Пастухах.
— Ну да. И что?
— А то, что у Пастуха должно быть стадо.
— Погоди! — Дмитрий уставился на спутницу. — Стадо — это мы, что ли?
— Да. Но вообще-то сами мертвяки предпочитают называть простых смертных «жильцами».
Дмитрий вспомнил, как киллер в кепке допытывался у него — жилец он или нет. «Скажи мне, Дмитрий… Только честно скажи…» Так вот, значит, что имелось в виду!
— Мы для них… ну как арендаторы, что ли, временно занимающие жилплощадь в этом мире, — продолжала Кристина. — В мире, который мертвяки считают своим.
— Это как я снимал квартиру у хозяйки? — уточнил Дмитрий.
— Вроде того. Только жилье здесь попросторнее — целая планета. И сроки аренды подлиннее — вся жизнь.
— А арендная плата?
Кристина невесело усмехнулась:
— Ты пашешь на них, ты выполняешь их волю, ты обеспечиваешь их всем необходимым, ты платишь им налоги, ты защищаешь их, а когда им нужно — ты за них гибнешь.
— В каком смысле гибнешь за них? — нахмурился Дмитрий.
— В прямом. За них — значит вместо них. Мертвякам «жильцы» нужны главным образом для того, чтобы было кого пускать под нож.
— Куда-куда пускать? — Дмитрию показалось, что он ослышался.
Кристина вздохнула:
— Видишь ли, Дима, жизнь после смерти требует частых жертвоприношений. Чтобы существовать самим, адепты Мертвых Братств должны убивать живых людей. Для этого существует специальный Ритуал. Только человеческие жертвы позволяют мертвякам жить. Такой уж у них договор со смертью.
— Договор со смертью? Это следует понимать буквально?
— А как хочешь, так и понимай, — пожала плечами Кристина и повернула руль.
Они выезжали на МКАД.
* * *
— Напитывать чужой жизнью свою Мертвую Кровь — вот в чем заключается сакральный смысл и суть Братств, — втолковывала Дмитрию Кристина. «Хонда» плыла в транспортном потоке, словно ладья Харона в водах Стикса. — Разумеется, истинные причины ритуальных убийств сохраняются в тайне. Все обставляется как смерть от естественных причин, несчастные случаи, криминал и бытовуха. Иногда с целью массового жертвоприношения развязываются локальные и не очень войны. Впрочем, войны являются также последним аргументом в противостоянии Орденов.
— Ну и сколько Орденов действует в Москве? — спросил Дмитрий.
— Много, — улыбнулась Кристина. — Орден Серпа, Орден Якоря, Орден Погасшего Факела, Орден Плюща, Орден Скорпиона, Орден Часов, Орден Виселицы, Орден Нетопыря… Перечислять все сейчас нет смысла. Их названия ни о чем тебе не скажут. Потом мы поговорим об этом подробнее, а пока тебе достаточно будет знать, что у каждого Мертвого Братства есть своя сфера влияния и свои враги. И каждый мечтает укрепиться за счет других Орденов. Но твоя публикация всем им — как кость в горле. И теперь все они ищут тебя.
— А нашла ты. — Дмитрий внимательно посмотрел на спутницу. — К какому Ордену ты принадлежишь, Кристина?
Она бросила на него быстрый косой взгляд. Усмехнулась:
— Ни к какому.
— В самом деле?
— А что, трудно поверить?
Дмитрий не ответил. Собственно, почему он должен был ей верить?
Не убирая одной руки с руля, другой Кристина распахнула куртку, расстегнула кофточку и стянула с левого плеча майку. Затем достала фонарик-ручку — тот самый, которым она светила в джипе на убитого «зомби».
Синий луч осветил обнаженную ключицу девушки.
— Видишь Знак? — спросила Кристина.
— Какой знак? — Дмитрий присмотрелся. Ни серпа, как у того мертвяка, ни какого-либо другого изображения на ее нежной коже он не заметил. — Ничего не вижу.
— Вот и не задавай больше глупых вопросов, — фыркнула Кристина.
Потом все же объяснила:
— Во время инициации Мертвые Братства помечают своих адептов магической меткой. «Серпы» — серпом. «Плющи» — плющом. «Якоря» — якорем. «Факелы» — факелом. Клеймо ставится вот здесь…
Кристина ткнула пальцем в голую ключицу. Кожа девушки была упругой, податливой. Живой…
— И держится, между прочим, такое клеймо только на мертвой плоти.
— Система распознавания? — хмыкнул Дмитрий. — «Свой-чужой» типа?
— Не только. Если мертвяк предаст свое Братство, Знак Ордена вытянет жизнь из его Мертвой Крови и разрушит его плоть.
— Понятно. Страховка от измены, да?
— Страховка, — кивнула девушка. — И притом очень действенная. «Тела» никогда не предают своих Братств. А увидеть Знак Братства можно, либо если мертвяк сам захочет его продемонстрировать, либо при специальном освещении.
— Специальном?
— Особая волновая комбинация на основе ультрафиолетового излучения. Если не углубляться в технические тонкости…
Она спрятала фонарик. Закрыла плечо. И подытожила:
— Я не являюсь членом Ордена Мертвецов, Дима.
Несколько мгновений в машине было тихо. Только мягко урчал двигатель. Да снаружи гудело и бурлило многополосное шоссе. За окном проносились мкадовские огни.
— Тогда кто ты? — спросил Дмитрий.
Девушка ответила ему не сразу.
* * *
— Я чистильщик, — негромко произнесла Кристина. — Могильщик для живых мертвецов. Охотник на покойников, непозволительно долго задержавшихся на этом свете.
— Ты охотишься на мертвяков?
— И не только я.
Дмитрий недоверчиво улыбнулся:
