К примеру, Г. П. Новоселов, подвергая критике расширительное толкование предмета уголовно-правового регулирования, предлагает крайнюю позицию полного отрицания охранительной функции уголовно-правовых норм. На его взгляд, запрет формулируется не уголовно-правовой нормой, а нормами иных специальных отраслей права. Охрана не функция, а цель уголовно-правового регулирования, последнее только направлено на охрану определенного рода ценностей, но само по себе ею не является. В свою очередь, охрана предполагает регулирование, но признаваться им не может, заключает автор165.
Приведенные рассуждения представляются излишне категоричными и не вполне обоснованными. Цели и задачи уголовно-правового регулирования сформулированы ст. 2 УК РФ, которая весьма четко относит к ним и установление перечня опасных для личности, общества или государства преступных деяний.
Слово «регулирование» является отглагольным существительным латинского происхождения (лат. regulare – «приводить в порядок»). В русском языке глагол имеет ряд значений: упорядочивать, налаживать; направлять развитие, движение чего-нибудь с целью привести в порядок, в систему; приводить механизмы в состояние, обеспечивающее их нормальную и правильную работу166. В свою очередь, слово «охранять» толкуется как оберегать, относиться бережно; стеречь, следить за сохранностью167.
Отсюда содержание терминов «уголовно-правовое регулирование» и «уголовно-правовая охрана» следует признать различными. Первый предполагает изменение объекта (предмета) регулирования, второй означает статичность и неизменность, исключая осуществление каких-либо действий с самим объектом охраны. Следовательно, охрана объекта не допускает осуществления его регулирования. Однако регулирование одного объекта может выступать охранным мероприятием в отношении иного объекта.
Поддержка более узкой трактовки предмета уголовно-правового регулирования не означает отрицания регулятивной функции уголовного права как таковой. По справедливому замечанию Д. Е. Петрова, «регулятивная функция права – главная функция, определяющая смысл его существования как особой нормативной системы, с ней связана необходимость в самом праве как особом социальном явлении»168.
Весьма интересными представляются теории уголовно-правовых отношений Б. В. Яцеленко и А. В. Сумачева. На первый взгляд авторы выступают в поддержку множественного предмета уголовно-правового регулирования и разграничивают функциональность правоотношений. Однако рассмотрение выделяемых ими групп позволяет заключить, что имеет место классификация единого однородного общественного отношения, родственного по фактическому составу, совпадающего по временным пределам и близкого по содержанию и субъектам.
Различия урегулированных уголовно-правовых отношений в структуре и содержании обусловлены спецификой инициирующего их юридического факта.
Так, по Б. В. Яцеленко, имеют место три группы относительно самостоятельных правоотношений:
– охранительные уголовно-правовые отношения, возникающие в результате совершения преступления;
– регулятивные уголовно-правовые отношения, возникающие в связи с причинением вреда при реализации права на необходимую оборону, крайнюю необходимость, задержание лица, совершившего преступление, поскольку для констатации правомерности такого поведения требуется время;
– регулятивные уголовно-правовые отношения, возникающие из совершения общественно опасного деяния невменяемым169.
А. В. Сумачев в свою очередь полагает, что действие уголовного закона конкретный гражданин испытывает на себе, лишь попадая непосредственно в сферу уголовно-правового регулирования в связи с причинением уголовно значимого вреда либо претерпев последствия уголовно значимой деятельности вредопричинителя. В качестве юридических фактов, влекущих возникновение уголовных правоотношений, автор называет преступление, общественно опасное деяние невменяемого, невиновное причинение вреда (случай), деяние, совершенное в состоянии необходимой обороны, крайней необходимости, при задержании лица, совершившего преступление, и проч.170
Пожалуй, единственным «упреком» к создателям данных моделей может служить деление правоотношений по функциональной роли (регулятивные и охранительные), а также игнорирование общего, родового понятия уголовного правоотношения и преимущественное видовое исследование явления. При этом как индуктивный, так и дедуктивный метод познания предполагают проведение двухуровнего анализа.
Основываясь на вышеизложенном, можно заключить следующее.
Классификация правоотношений по преобладающей функциональной роли не может быть принята даже с высокой степенью условности, о чем пишут многие авторы. Наиболее обоснованно рассматривать правовую форму общественных отношений, вызванных совершением общественно опасного деяния, имеющего уголовно-правовое значение, как единое регулятивно-охранительное уголовное правоотношение.
Уголовно-правовые отношения призваны в первую очередь упорядочивать (регулировать) общественные отношения, возникающие в связи с решением вопроса о наличии (отсутствии) необходимости применения правоограничений в отношении лица, причинившего уголовно значимый вред либо создавшего угрозу его причинения. К примеру, А. В. Сумачев поясняет процесс регулирования уголовно-правовых отношений, возникших вследствие реализации права на необходимую оборону или действий в условиях крайней необходимости, решением вопросов относительно реакции государства на общественно полезную деятельность вредопричинителя, возможностей нейтрализации последствий таковой и удовлетворения интересов пострадавших171.
В то же время охранительная функция уголовного права подчеркивает производность уголовно-правовых норм, их особую социальную значимость, отражая отраслевые связи в системе права. По справедливому замечанию А. И. Рарога, «взаимодействие уголовного и других отраслей российского законодательства осуществляется прежде всего посредством постановки под защиту уголовного закона общественных отношений, регулируемых законами иной отраслевой принадлежности… а также путем использования бланкетных диспозиций»172.
Возникая по поводу защиты нарушенного правопорядка, прав и свобод человека, законных интересов общества и государства, каждым конкретным фактом своей реализации уголовные правоотношения оказывают превентивное воздействие на неустойчивых граждан, склонных к демонстрированию асоциального поведения, и свидетельствуют о неотвратимости уголовно-правового воздействия. Реализованные в рамках таких правоотношений меры предупреждают совершение противоправных действий со стороны лица, уже вступившего в конфликт с обществом, ограничивая его физические возможности по продолжению противоправной деятельности.
Предупредительная функция уголовно-правовых отношений выражается также и в реализации правоустанавливающих норм, побуждающих лицо активно противодействовать преступлению и преступнику (необходимая оборона, крайняя необходимость), а также отказаться от доведения до конца начатого преступления или восстановить нарушенные блага173.
Юридическим фактом, инициирующим возникновение уголовных правоотношений, выступает совершение общественно опасного деяния, обладающего признаками преступления либо не являющегося таковым. В зависимости от особенностей фактического основания правоотношения реализуют уголовно-правовое воздействие, производят освобождение или устанавливают исключение такового.
Признав моментом возникновения уголовно-правового отношения юридический факт, возникший после совершения общественно опасного деяния, за рамками такого отношения будет оставлена реализация ряда институтов уголовного права. Представляется, что институт, не образующий части содержания специального правоотношения, не является предметом уголовно-правового регулирования и должен быть исключен из уголовного закона. Чем удаленнее юридический факт, связываемый с началом уголовного правоотношения, тем большее количество институтов «теряет» свою уголовно-правовую природу.
При этом в рамках действия уголовно-правовых отношений следует рассматривать и процесс реализации уголовно-правовых мер. Иначе приходится констатировать отсутствие уголовно-правовой природы институтов, имеющих свою действенность на стадии исполнения приговора (ст. 79, 80, 81, 93, 102 УК РФ).
Следовательно, временными рамками существования уголовно-правовых отношений целесообразно считать период с момента совершения общественно опасного посягательства на охраняемые законом права, свободы и интересы174 вплоть до полной реализации сторонами взаимных прав и обязанностей, инициированных таким деянием.
