— Надо. — Гниляк поддел на кончик ложки еще пороха, посмотрел на Великана. — Подержи его.
Великан нехотя встал из-за стола. Все изрядно устали.
— Давай быстрее! — поторопил Гниляк.
Заметив эти движения, Речник снова вынул наушник и спросил:
— Ты чего собрался делать?
— Ты тоже помогай, — потребовал Гниляк.
Терпение Берсы лопнуло, и он медленно встал. Каратели все как один повернули головы в его сторону. Выражение на их лицах было таким, будто со скамьи, стоящей у стены, поднялся не человек, а гора. Берса неожиданно понял, что весь этот спектакль был устроен для единственного зрителя, которым оказался он. От этого ему стало противно.
— Хватит! — Он показал на двери. — Пойдемте во двор.
— А с этим что? — Гниляк показал под ноги.
— Лиса за ним приглядит. — Берса посмотрел в самый дальний угол подсобки.
Там, на сваленных в кучу мешках с барахлом, награбленным у горожан, в клубах сигаретного дыма сидела Марина Литовко. Берса не был против того, что в диверсионной группе будет женщина, но хотел бы видеть ее не в качестве авианаводчика, а с поясом смертника. Однако в Украине другой менталитет, и с этим приходилось мириться.
В прошлом Лиса была военным летчиком. Но здесь самолеты и вертолеты можно было пересчитать по пальцам. С другой стороны, никто не хотел служить в армии, и женщину перевели в батальон «Днепр», откуда она напросилась в группу Берсы.
У этой похотливой суки были явные нелады с психикой. Она во всем стремилась походить на мужчин, самых неотесанных и грубых. Лиса через слово вставляла мат, старалась говорить низким голосом и даже ходила вразвалку. Сейчас она пыталась собрать кубик Рубика, найденный где-то.
Гремя тяжелыми армейскими ботинками, бойцы спустились по железным ступенькам крыльца. Шел мокрый снег. Было сыро и холодно.
Берса придирчиво оглядел захламленный двор. Когда-то здесь был склад готовой продукции, которую делали на заводе. О тех временах напоминали два гигантских бетонных кольца для канализационных коллекторов, пара плит и груды обломков силикатного кирпича. У остатков металлического забора стоял остов автопогрузчика.
— Гниляк! — позвал Берса и сунул ладони за ремень. — Я так и не понял, что ты хотел от этого несчастного.
— В смысле? — растерялся Гниляк и оглянулся на Речника.
Тот снова вынул наушник.
— Что?
— Послушай! — рассвирепел Берса. — Ты воевать приехал или развлекаться?
Речник захлопал глазами.
Гниляк подскочил к нему и вырвал из рук телефон с гарнитурой.
— Задолбал! — крикнул он.
— Пленных вам передали для тренировок, а не для истязаний, — зло проговорил Берса, глядя на Гниляка. — То, что он оказался твоим земляком, не дает тебе права калечить его раньше времени.
— Да я спать не могу теперь спокойно! — возмутился Гниляк. — Он в соседнем подъезде жил!
— И что?
— Как что? — Гниляк захлопал глазами.
— Ведите сюда Климова и Рябова! — приказал Берса, решив посмотреть, на что способны новоявленные диверсанты. Еще неделю назад все они служили в разных частях. Эти оболтусы должны были за месяц научиться устраивать засады, собирать и устанавливать самые разные мины и фугасы, стрелять, драться, скрытно передвигаться на большие расстояния, ориентироваться на местности. Всего и не перечесть. Вглядываясь в их лица, Берса отчего-то не верил, что сможет выполнить обещание, данное Явценюку и Крикуну.
Бойцы переглянулись.
— Приведи, кого сказали! — приказал Гниляк Великану.
Солдат развернулся и направился в сторону склада. Там, в помещениях, приспособленных под камеры, сидели пленники, человек десять, которые были выделены Берсе для использования в качестве «кукол».
— Кто? — раздался отвязный голос часового.
— Хрен в пальто! — ответил Великан. — Открывай!
Берсе претило то, как солдаты относятся к службе. Разнузданность, вседозволенность и небрежность присутствовали во всем. Казалось, они попросту играют в войну, во всем подражают героям американских боевиков.
Впрочем, как заметил Абдула, правая рука Берсы, в этой стране уже и собаки лают на английском, а Украина давно превратилась в колонию США. Но даже быть плебеями у них выходило плохо. Правительство разворовывало транши, а армия, укомплектованная вчерашними школьниками и бандитами, терпела одно поражение за другим.
Каратели могли дать фору своим кумирам лишь в потреблении горячительного, изнасилованиях и мародерстве. До вчерашнего дня все находились в постоянном подпитии. Но сегодня утром Берса пригрозил, что тот, кто продолжит пить, получит большие проблемы, и пока они держались.
Сам Берса тоже был не прочь набраться. Странная, непроходящая тревожность и ощущение надвигающейся беды довели его до нервного истощения. Он страдал бессонницей и срывался по любому поводу. Алкоголь в этом случае помогал хотя бы ненадолго.
Пока Великан ходил за «куклами», Гниляк громко хвалился, как на зачистке в Краматорске нашел раненого ополченца. Берса заранее знал, что каратель горлопанит для него, и не слушал.
Наконец послышались шлепки шагов. Берса обернулся. Климов едва передвигал ногами, обутыми в армейские ботинки. К подошвам прилипли куски грязи. Берса поморщился. Сейчас с этим ополченцем справится даже ребенок. Второго пленника и вовсе не было.
— Я же велел двоих привести! — набросился Берса на Великана.
— Рябов не может идти, — стал оправдываться тот. — Не на себе же его тащить!
— А кто приказывал их бить? — Берса вышел из себя и перевел взгляд на Гниляка. — Может быть, ты?
— Нет. — Гниляк покачал головой.
— Или я? — Он ткнул себя пальцем в грудь.
Даже в темноте было видно, как солдаты удивленно хлопают глазами. До них никак не доходило, почему они не могут избить колорада.
Послышались еще шаги, и из темноты появился караульный.
— Гнилой! — позвал он. — Дай закурить.
— Слушай сюда! — с трудом сдерживая ярость, проговорил Берса. — Если я еще раз увижу, что кто-то уходит с поста, а тем более курит во время дежурства, то лично!..
Берса специально не договорил. Конечно, убивать их ему никто не позволит. Но и он не сам сюда приехал. Поэтому Алхастов не исключал, что воспользуется своим особым положением и кого-то все же если не прирежет, то покалечит.
— Я ничего, — испуганно лепетал караульный, пятясь задом. — Случайно.
— Раз пришел, забери пленного, — остановил его Берса. — Отведешь обратно и закроешь. Больше пальцем не трогать!
— Я все понял, — заверил караульный, беря Климова за локоть.
— Ты не понял, — зарычал Берса. — Комаров теперь от них отгонять будете!
— Чего с ними церемониться? — выдал кто-то.
Берса ответил на этот вопрос по-другому:
— Я обещал сделать из вас настоящих диверсантов и слово свое сдержу.
— Мы не против! — выпалил Гниляк.
— А вас никто и не спрашивает. — Берса усмехнулся в усы. — Я не вам обещал.
Солдаты переглянулись.
— По поводу пленных, — немного подумав, продолжил чеченец. — Как только они придут в себя, будете с ними драться.
— Давно бы так, — не удержался Великан. — Отбивную сделаю!
— Сейчас я говорю! — Берса повысил голос. — И не торопитесь радоваться. С сегодняшнего дня их будут кормить точно так же, как и вас.
— У нас срочникам жрать нечего, — возмутился Гниляк. — Зачем ватников кормить?
— Один хорошо подготовленный диверсант иногда стоит дороже целого полка или дивизии, — сказал Берса. — Для вашего обучения мне нужны нормальные люди, а не живые мертвецы. Поэтому пара солдат может и поголодать.
— Все равно не пойму, зачем их кормить? — недоумевал Гниляк.
— А затем, чтобы вы не расслаблялись! — вспылил Берса. — Вам и москалям я предоставлю равные условия. Вы и они будете вооружены ножами.
Во дворе воцарилась гнетущая тишина.
Первым не выдержал Гниляк.
— Берса, это уже слишком.
— Почему? — радуясь страху, спросил чеченец.
— Они озлоблены, — первый раз за вечер подал голос Проценко.
Этот старший солдат со слегка одутловатым лицом, вечно что-то жующий, лишь казался безобидным увальнем. Он был мастером спорта по боксу и отлично стрелял. Между собой бойцы называли его Портосом, и Берса без колебаний назначил ему такой же позывной.
— Вы тоже.
— Им кажется, что они свою землю защищают, — раздался из второй шеренги голос Люгера.
— Так ведь ты сам сказал, что только кажется. — Берса повеселел. — А вы настоящие патриоты.
Глава 17
Сирия
Вахид с трудом передвигал ноги. Уже совсем рассвело. Серебро утреннего неба растворило в себе звезды, на востоке налилось багрянцем. Взору открылись холмы, покрытые островками пожухлой травы, из которых торчали редкие деревья с кривыми стволами.
