24
Бабушка приехала в Москву в 1924 году. Ей было 19 лет. Когда она сошла на Казанском без денег, без образования, без профессии, первое, что она увидела, — вдоль всей крыши щусевского творения аршинными буквами было написано: “Нигде кроме, как в Моссельпроме”. Таким слоганом ее встретила столица.
Первое время она служила домработницей у брата Тухачевского. Она готовила, ухаживала за детьми, но в основном работала на огороде. Жили они на окраине где-то в районе Шаболовки, и, отправляясь в лавку за керосином, юная Саня любила остановиться и посмотреть, как достраивают Шухову башню.
Но жизнь ее как-то не задалась. Красный командир Николай Николаевич Тухачевский положил на нее глаз, а жене его Зинке это не понравилось. Все братья Михаила Николаевича Тухачевского и мужья сестер были военными и служили в Красной армии. А он хоть и не был старшим по возрасту — был старшим по званию, и именно он стал главой огромной семьи. Михаил Николаевич собрал семейный совет, всех выслушал и принял решение: “Саня будет жить у меня”. И Саня переехала в Дом правительства на Никольской. Там была огромная квартира, и хоть она была перенаселена братьями и сестрами командарма и их семьями, ей выделили отдельную комнату. Она дружила и с Ниной Евгеньевной — женой Тухачевского, и особенно с его дочерью — Светланой.
Саня пошла работать на завод “Мосэлемент”. Чем она там занималась, я не знаю, а вот перекусывали они с подружкой после работы в ГУМе и брали там самое дешевое изо всего, что было, — бутерброды с осетриной. Уже (или еще) был НЭП.
Потом Саня поступила в лесохимический институт. Вряд ли она думала о каком-то призвании, поступила и поступила. Поскольку не знала она почти ничего, то сначала год училась на рабфаке, а уж потом стала познавать азы лесохимии. Очень она любила вспоминать, что учили ее профессора из Первого МГУ и преподавали ей среди прочего “интегралы и дифференциалы”, — она произносила эти слова с неизменным почтением. Что они значат, она, конечно, не помнила в то время, когда пестовала меня маленького, но, я думаю, она и во время обучения не слишком-то вдавалась в подробности этой мудреной науки. Зато слова какие красивые!
Тухачевский ее стремление к учебе очень одобрял. А Саня была старательной и целеустремленной, чем разительно отличалась от своего любимого внука-раздолбая.
Потом семья Тухачевского вместе с Саней перебралась в Дом на набережной. Был период, когда она жила в маршальской квартире вообще одна — Тухачевские временно переехали в Питер. Как взрывали храм Христа Спасителя, она видела из окна. В доме едва не вылетели стекла. В Бога она не верила.
В нашем доме была довольно большая, хотя и хаотичная библиотека. И в этой библиотеке была специальная бабушкина полочка: на ней стояли тоненькие книжки “Воениздата” о военачальниках — героях Гражданской войны. Таких книжек выпустили довольно много в шестидесятые: Якир (я чуть не написал “и Красин”, но это тема совсем из другой оперы), Уборевич, Блюхер… Со всеми этими видными деятелями Саня была знакома. Они бывали у Тухачевского в доме, и когда случались застолья, а устраивались они нередко, он обязательно Санечку приглашал. Она вспоминала, как Михаил Николаевич настаивал, чтобы в один из таких вечеров она непременно попробовала “виску”, которая была очень большой редкостью. “Виска” ей не понравилась, а его настойчивость она помнила всю жизнь. Больше всех бабушке нравился Буденный и совсем не нравился Ворошилов, она считала, что это он помешал Тухачевскому стать наркомом (ведь наркомом, конечно, должен был стать только он), а потом в трагические дни не помог.
Сталина она ненавидела так, как только может один человек ненавидеть другого: он был ее личным врагом. Когда она говорила о Сталине, у нее темнели глаза. Мне кажется, если бы ей представился удобный случай, она бы перегрызла ему горло, совершенно не задумываясь о том, что погибнет сама. И не за то, что он на десять лет отправил ее мужа и моего деда в Карлаг, а за то, что он сделал с Тухачевским.
Я много читал о красном маршале, но образ, постепенно проступавший из книг, никак не влиял на мое отношение к этому необыкновенно обаятельному, заботливому и даже нежному человеку. Бабушка говорила: “Ну конечно были женщины, но ведь они сами ему на шею вешались, а он не всегда мог устоять, вот они и виноваты, а он не виноват”. Но Нину Евгеньевну она очень жалела. Логики в этом было немного, потому что в этом была другая логика — логика любви. Только став взрослым человеком и кое-что пережив, я понял: бабушка всю жизнь, с самого своего детства, может быть, с того самого дня, когда во Вражском угощала его малиной, была влюблена в Тухачевского. Она бы никогда в этом чувстве не призналась даже себе самой, а он — опытный сердцеед — наверняка догадывался.
Когда Светлане нужно было что-то выпросить у отца, например чтобы он дал машину для поездки за город, она уговаривала Саню: “Санечка, милая, попроси у него, тебе он точно не откажет, а меня прогонит”. И Санечка просила, и красный маршал, перед которым трепетали целые армии, уступал робкой, смущенной просьбе, конечно прекрасно зная, кому на самом деле понадобилась эта машина.
Тухачевский был красив, одарен незаурядной физической силой, умен и музыкален. Он делал скрипки. Он дружил с Шостаковичем. У него в доме устраивались вечера, на которых играли Оборин и Ойстрах. И Санечка непременно на таких вечерах присутствовала. Слуха у нее не было, в музыке она не понимала ничего, но вряд ли она скучала — ведь там был он.
25
Кто такой этот любимый с детства Михаил Николаевич Тухачевский? Идеал человека, о котором я на протяжении многих лет слышал только восторженные слова в превосходной степени.
Сын обедневшего помещика. Гимназист. Кадет. Юнкер. Поручик гвардейского Семеновского полка. Военнопленный на германской войне. Заключенный крепости Ингольштадт, где он познакомился с другим военнопленным — Шарлем де Голлем. Член РСДРП. Командарм и герой Гражданской войны. Победитель Колчака. В двадцать восемь лет во время проигранной вчистую польской кампании командующий Западным фронтом. Борец за мировую революцию. Особо доверенное лицо большевистского правительства, чей военный талант активно использовали Ленин и Троцкий. Военачальник, в 1921 году разгромивший Кронштадтский “мятеж” и Тамбовское крестьянское восстание. Заместитель наркома обороны, к которому прислушивался и которого до времени терпел Сталин. Красный маршал, расстрелянный в 1937 году за измену Родине, шпионаж и подготовку террористических актов.
Человек, оставивший страшный след в истории страны. Во время подавления Тамбовского восстания он брал и расстреливал заложников, травил несдавшихся газами.
Человек, которого всю свою жизнь безо всякой надежды, втайне от самой себя любила моя бабушка.
26
После проигрыша я не пошел на занятия, а поехал домой. Дорога была неблизкой, и алкогольное возбуждение после нашего с Шуриком раннего завтрака постепенно выветрилось. Я задремал в полупустом автобусе, а когда очнулся, почувствовал глухую трудную пустоту в груди.
Когда я пришел, дома была только бабушка. Она сразу взялась меня кормить. Я откушал горячих бабушкиных беляшиков, но как-то без аппетита. И прилег отдохнуть.
Спал я недолго. Встал, вышел на кухню, налил чаю, присел к столу, за которым бабушка перебирала на расстеленной газете гречневую крупу.
— Как дела у Ростовых? — спросил я безо всякой, кажется, задней мысли.
Бабушка посмотрела на меня поверх очков:
— Есть хочешь?
— Пока нет.
Пришел кот и потерся о мою ногу.
— Помнишь, сколько проиграл Николенька Ростов Долохову?
— Много.
— Долохов играл до тех пор, пока выигрыш не составил сумму его возраста и возраста Сони. Ростов проиграл 43 тысячи. Серьезные деньги.
— Да, серьезные, — кивнула бабушка. И посмотрела на меня особенно внимательно.
— Вот видишь, какие случались несчастья, а я проиграл всего 47 рублей.
Бабушка не сказала ничего. Я вернулся в свою комнату, лег и снова уснул. Меня разбудила вернувшаяся с работы мама:
— Вставай, нам надо поговорить.
Я стряхнул сонное оцепенение и пошел следом за ней на кухню. Бабушка по-прежнему сидела за столом. Крупы перед ней не было. Газета была аккуратно сложена.
— Мы с мамой посоветовались. Мы дадим тебе деньги и отцу ничего говорить не будем. Но если ты еще раз проиграешь, мы пойдем к ректору и попросим тебя отчислить, потому что таким студентам не место в МГУ.
