Тогда почему я не бросаю работу, собираюсь на старости лет даже в хор записаться? Да потому что ребятам-то не столько руки мои нужны, сколько голова и сердце. Значит, как говорил Марк Твен, надо самозатачиваться. А дома быт заест, заржаветь можно.
«Ну, а если бы, – спрашивают меня, – у вас было какое-то другое главное дело в жизни? Скажем, медицина, или биология, или искусство? Как тогда?»
Тогда у меня не было бы столько детей. Двое-трое, не больше, просто времени не было бы. Думаю, что многодетность пока несовместима с глубоким увлечением какой-либо другой областью творчества.
«Значит, образно говоря, либо Ковалевская, либо Ульянова?» – так спросили меня однажды. Да! По крайней мере, пока. Пеленки и кастрюльки мешают не только ученой, но и матери. Лучше бы на это времени тратить вообще поменьше. Но это уже проблема государственная. Убеждена, что совместные семейные постирушки и поочередное мытье посуды этой проблемы не решат.
Хорошо сказано в письмах: «Пусть меньше обременяют нас материальные заботы, пусть “доходят руки” до формирования духовного мира своих детей… Тут скрывается один из источников большого наслаждения» (А. Анисенко, Пенза).
«Наше свободное время – это капитал, который нельзя положить на сберкнижку, нельзя оставить на хранение. Его можно использовать только в тот момент, когда оно есть. Мы любим своих друзей, книги, театр, почти у каждого найдется свое хобби. Но если в семье ребенок, то все это должно перейти на второй план. Наше свободное время принадлежит ребенку. Его нельзя тратить на тысячу мелочей. Ребенок – не тысяча первая мелочь, а то главное звено в нашей жизни, которое соединяет нас с будущим. На почве нашего свободного времени происходит его развитие и познание окружающего мира и самого себя. Не для нотаций и нравоучений, не для применения строгих мер, а для совместных дел, увлечений, общения» (Ю. Климов, Москва).
Итак, нужно находить специальное время для общих дел и интересных занятий.
В этих совместно проведенных днях и часах плетутся тысячи невидимых, но таких важных нитей, которые будут связывать родителей и детей всю дальнейшую жизнь.
Игра – необходимость?
Об игре родители в письмах упоминают редко. Видимо, считают тему несерьезной. Да и какие тут проблемы? Чем бы дитя ни тешилось – лишь бы не плакало. «Игр и игрушек в магазинах полно, мы таких и не видывали в свое время. Сына с улицы не дозовешься, весь день играет. А к делу, к труду приучить – действительно проблема» (К. И., Пермь).
Но может, и потому мало пишут, что писать… не о чем?
Просто многие из нас с детьми играть не умеют, потребности никакой в этом не ощущают, а если играют, то через силу, словно отбывая некую «педагогическую каторгу». Грустно.
Как-то мне пришлось больше часа наблюдать за молодой нарядной мамой, «прогуливающей» в коляске малыша полутора-двух лет, красиво одетого и заваленного какими-то необычными игрушками. Рекламно привлекательна была эта современная мадонна. Однако скоро я поняла, что и маме, и сынишке скучно друг с другом. В течение часа малыш не играл. Лениво перебирал надоевшие ему игрушки, нелюбопытно смотрел на редких прохожих, иногда куксился. И тогда мама совала ему пряник… А что делала сама? Думала о чем-то своем, изредка поправляла на малыше то шарфик, то шапочку, раз шлепнула его и коротко отчитала за что-то. Все общение сводилось к редким вопросам и замечаниям матери: «Тебе не холодно?», «У тебя ножки не замерзли?», «Не снимай шапку», «Не вертись!» Чаще всего звучало: «Кушать не хочешь?»
Все это было так однотонно, с привычной полузевотой. Отбыв «положенный для поглощения кислорода» срок, мама удалилась из скверика, изящно катя впереди себя коляску. Я смотрела ей вслед с невольным тяжелым чувством: зачем ей ребенок и зачем ребенку она?
«Считаю, если мать не умеет играть с детьми, дети – бедны», – написала одна мама, которая «двух сыновей вырастила достойными людьми, потому что хоть и уставала, игр не было, а сама их придумывала и играла вместе с ними». А потом появились и инструменты в доме, и шумные приятели, «и стружки, и грохот…». А мама – вместе с детьми во всех огорчениях и радостях, и во всех играх. «Как хорошо, – подводит она в письме итог, – некогда им бездельничать, мальчишки на глазах. Всё вижу: как с товарищами умеют ладить, как привыкают к инструменту…»
Просто? Для этой матери – да, она естественно входит в игру, труд, саму жизнь сыновей, не подменяя при этом себя своим карманом. Многие ли из нас, родителей, столь же щедры? Конечно, все мы готовы купить любую игру или игрушку своему ребенку, лишь бы она ему на радость и на пользу пошла, а вот придумать и сделать ее вместе с ним, даже просто поиграть с детьми, способен далеко не каждый. Для этого нужна особая щедрость, обеспечиваемая не рублями, а богатством иного рода: развитым воображением, находчивостью и смекалкой, чувством юмора и веселым лукавством, мастерством на все руки и артистичностью….
Откуда же всего этого набраться? Да в самой игре!
Игра требует всех этих качеств, но она же их и развивает, как бы повышая творческий потенциал человека, превращая каждого из нас чуть-чуть в волшебника. К тому же в игре неизбежно проявляется своеобразие и детей, и взрослых, делаются настоящие педагогические открытия.
Для меня, например, удивительным оказалось то, что мамы и папы играют с ребятами совсем по-разному.
Женщинам обычно хочется как-то «поублажать» малыша. И игры матерей и бабушек нередко сводятся к развлечениям, показам, рассказам, где ни риска, ни азарта, ни мало-мальского напряжения умственных и физических сил, в общем-то, не требуется. Зато в них много ласки, нежности, взаимного любования и тонкого прислушивания к сиюминутному настроению, состоянию друг друга. Возможно, это школа чувствования, проигрывание с детьми самых разных переживаний – от испуга до восторга.
А когда берется за дело отец или старший брат, тогда игры приобретают подвижность, стремительность, включают в себя элемент риска, уйму неожиданностей и всяких задач, которые непременно надо преодолеть, чтобы достичь желанной цели.
Честно признаюсь: мне было сначала страшновато, когда в нашем доме отцовскими стараниями стали появляться всевозможные спортивные сооружения для игр в летчиков, космонавтов и смелых путешественников. И я не отважилась бы нагрузить ребят такими головоломными задачами, какие предложил им отец в своих «развивающих играх». И страху я натерпелась, когда во дворе у нас начались азартные сражения «танковых армий» из спичечных коробков с микровзрывами и пожарами.
Но, набравшись терпения, наблюдала и убеждалась: как же нужно все это ребятам! И поэтому, когда у нас во дворе мы залили маленький каток и открыли первый хоккейный сезон с настоящими клюшками, шайбами и синяками от них, я тоже вышла на лед, в валенках, правда, но на равных правах со всеми участниками этой отважной игры.
И тут же обнаружила, что равные права не вернули мне детства: я, как и все почти женщины, в играх с детьми так и осталась мамой, взрослой – старшей. Невольно позавидовала я мужчинам, которые, играя, сами превращаются в мальчишек, ровесников тех, с кем играют. Это, как магнит, притягивает отцов и детей друг к другу. И может быть, уже поэтому нам, женщинам, не упрекать нужно мужчин в мальчишестве, а почаще восхищаться этим удивительным их свойством. Ну а мужчина, даже придя с работы домой усталый и голодный, – да не оборвет он нежную воркотню матери с малышом грубым окриком: «Сюсюкаешь все, лучше бы делом занялась!»
Игра – это серьезно. Она помогает нам постигать совсем не игрушечные закономерности жизни. Она способна волшебно превращать обязанность в потребность (вспомните, как красили забор приятели Тома Сойера), необходимость – в удовольствие (подвижные игры, например, побуждают двигаться до изнеможения), трудность – в радость напряжения, преодоления и победы.
Давайте учиться играть с детьми, вкладывая в этот процесс и все свои умения, и творчество, и эмоции.
Да, игра – это серьезно. С нею связана и другая проблема: как не подменить игрой саму жизнь, как уже не в игре, а в настоящем деле преодолевать, создавать, напрягаться и побеждать? И делать это с удовольствием!
Труд – удовольствие?
Трудолюбие безусловно включает в себя удовольствие, наслаждение от работы и ее результатов. Но ведь труд чаще всего связан с суровыми понятиями «должен», «обязан» и не очень считается с разными «хочется», «интересно», «приятно» и т. п. Какое же может быть удовольствие от необходимости работать?
Вот письмо: «Многие мамы боятся дать в руки своей дочке или сыну грязную тряпку. Меня в свое время часто осуждали: мол, если она такого ребенка (7–8 лет) заставляет трудиться, то она не мать, а мачеха, которая не любит ребенка. А сейчас, когда сын вырос хорошим мне помощником, они же и завидуют» (Т. Михайлова, Днепропетровск). Завидуют, потому что просчитались: спасая от труда своих подрастающих детей, они обрекли их на неприспособленность к жизни, на черствость и эгоизм…
