проведать наших пленников, мне доложили, что они уже очнулись!
При упоминании королевской семьи всю вальяжность с министра как рукой сняло. Он отставил тарелку, вскочил со стула и с прежней живостью, почти бегом, покинул столовую. Адмирал еле смог за ним угнаться. Всю дорогу до «тюремной камеры» Октавиан трясся от нетерпения и бубнил себе под нос что-то про «долгожданный триумф». Джонс уже начал было думать, что это шампанское так ударило в голову министру, но на подходе к комнате временного заключения тот приобрёл свой привычный сдержанный вид, чем опроверг его догадку. Двое стражей отдали им честь и распахнули перед ними дверь, будто швейцары.
— Ты готов? — пафосно спросил Октавиан.
— К чему?.. — не понял адмирал.
Министр притворился, что не расслышал его, и шагнул внутрь.
* * *
Помещение, в котором разместили королевскую семью, представляло из себя пустую стальную коробку без окон и светильников. До операции «Кит» здесь складировали провиант, это была холодильная камера. Из удобств для высокопоставленных пленников тут были три кушетки, предусмотрительно прикрученные ножками к полу. Поток света, ворвавшийся в комнату из коридора, тотчас осветил и монарха, и принца, и генерала. Они соскочили с постелей, — цепи наручников были достаточно протяжёнными, — и, щурясь с непривычки, попытались разглядеть вошедших. Распознав знакомый силуэт, Фейрис первый вскричал:
— Октавиан, ну наконец-то, чёрт побери! Может хоть ты объяснишь, где мы?!
Министр скривился в злорадной ухмылке, захихикал и, преисполненный великого, непередаваемого воодушевления, граничившего с эйфорией, возопил:
— Да здравствует революция!!!
Король остолбенел и, прохрипев что-то неразборчивое, рухнул на пол без чувств. Принц, побледневший не меньше отца, сел обратно на койку и пролепетал:
— Так это… за вами… мы охотились двадцать лет…
— Неверно! — ликовал предводитель восстания. — Ясам охотился за собой!!!
Фейрис второй спохватился вовремя. Неистово взревев, он одним молниеносным движением кинулся к министру, размотал цепь на максимальную длину и взмахнул свободной рукой. Его скорчившиеся от ярости пальцы чиркнули по кончику носа сэра Октавиана и оставили лёгкую царапинку, после чего генерал, удержанный наручниками, потерял равновесие и грохнулся на спину. Потрясённый этим героическим порывом, министр отпрянул к дверям и затих. Стражи, заслышав громкие звуки и последовавшее молчание, с любопытством заглянули внутрь. Адмирал гаркнул на них, и те снова исчезли из проёма. Фейрис второй тем временем поднялся, отряхнулся и, немного поостыв, спросил:
— А где же была… наша охрана?.. Пять тысяч Земледельцев?..
— За них можете не волноваться! — ответил Джонс, хоть вопрос был обращён и не к нему. — Они уже мертвы, а «Кит» — уничтожен!
Только тут генерал обратил внимание на второго вошедшего.
— Вы?.. — переспросил он, ошеломлённый. — Клянусь погонами, третий, это тот самый земной военачальник, который год назад привёл эскадру к Антарктиде, тот самый, которому удалось уничтожить один из нефтезаводов!
Старшему принцу адмирал был неинтересен. Он не сводил взгляда с притихшего, трогавшего свою царапину министра.
— Октавиан… — обратился он к нему предельно спокойным, дипломатическим тоном. — Скажите… Где мы сейчас?
— Вы… на человеческой… подлодке. Вы в плену у землян, восставших против вашего гнёта, — проговорил заговорщик медленно, постепенно отходя от испуга и наконец оставляя свою ничтожную «рану» в покое. — Этим всё сказано!
— Но… как?.. Земледельцы на базе — неприступны… — недоумевал принц.
— Кто-то отключил поле изнутри! — догадался Фейрис второй.
— Верно! — с радостью подтвердил министр. — И это сделал не «кто-то», это сделал лично я!
— Вас бы не допустили до капитанской рубки! Сирена бы разрушила ваши планы! — упирался Фейрис третий.
Тут Октавиан, ставивший целью своего визита к пленникам именно самовосхваление и триумфальное раскрытие собственного плана, решил объяснить им всё подробно.
— Да, сирена на самом деле включилась и визжала минут тридцать, тут вы правы. Но никто не мог её слышать, вы все были усыплены!
— Это невозможно! — воскликнул принц и тут же упрекнул себя за самое наивное в своей ситуации выражение. — Ладно… Ладно, но как вы всех усыпили? Газовый баллон? Вам бы не дали его провезти. Снотворное? Все блюда и напитки перед подачей ко столу тщательно проверяются на наличие подобных веществ, спасибо отцу!
— Разве настолько нереально создать препарат нового типа, к которому никакие тесты не приспособлены? Ничуть, товарищ принц! Мои химики создали такое снотворное, я взял с собой всего один его пузырёк, во время праздника спустился на склад и добавил крохотную дозу в каждую бочку вина! Проверка ничего не считала!
Фейрис третий хмыкнул, словно был доволен таким полным объяснением, и скрестил руки на груди.
— Знаете… Вы действительно гениальный заговорщик. Вы просчитали буквально всё! Вы умнейший из неоатлантов, даже я не могу этого не признать! Во всех своих интригах за все эти годы вы допустили… лишь одну ошибку… — тут принц на секунду замолчал и, сбросив всю дипломатичность, продолжил уже со сжатыми в ярости зубами. — Вы взорвали мою мать. Буквально у меня на глазах. Вам это дорого обойдётся… Когда королевский спецназ вас схватит, а поверьте, этот день настанет, я не буду с вами церемониться!
Министр и бровью не повёл.
— Готовьтесь, — произнёс он, пропустив все угрозы мимо ушей. — Завтра к утру мы прибудем… к штаб-квартире Комитета четырёхсот. Пусть земляне будут вам судом и сами решают, что с вами делать.
Сказав это, Октавиан высоко задрал голову и покинул «тюремную камеру», нарочито чеканя шаг, чтобы пленники слышали, как он удаляется. Джонс добавил, что суд будет страшен, и тоже вышел, захлопнув за собой двери и погрузив комнату в полную темноту.
* * *
Необитаемый остров, заросший колючими кустарниками и невзрачными деревцами, из-за цвета земли был больше похож на громадную кучу пепла. Находился он на севере Атлантического океана, между 70-й и 69-й параллелями, и именно к нему сейчас во весь опор мчалась субмарина, в одиночку уничтожившая самую грозную базу Земледельцев. Все окрестности этого клочка суши в столь ранний утренний час были окутаны густым туманом, скрывавшим за собой его скалистую береговую линию. Многочисленные зубчатые рифы окружали остров со всех сторон, будто сторожевые собаки, твёрдо намеренные не дать пристать ни одному проплывающему мимо судну. Только-только начинало светать, даже солнечный диск ещё не выглянул из-под воды, но небо и низко плывущие по нему редкие облака уже изрядно порозовели от всё усиливающегося загоризонтного сияния.
* * *
Проплыв до конца по длинному тоннелю, подлодка проникла в штаб-квартиру Комитета. На том подлодочном «вокзале», на котором она всплыла, было всего два «перрона»: по левому и по правому борту. На правом перроне уже столпилась масса народу: то были солдаты наёмной армии вперемешку с рабочими, нанятыми Комитетом для поддержки технического состояния этого
