– Есть и другие варианты, – как бы невзначай заметил Скэб.
– Нет таких вариантов! Мы пообещали принять всех. К тому же, меня каждый день осаждают восточные послы, умоляя прислать побольше кораблей, чтобы забрать лишнюю сотню тысяч их соотечественников.
– И никто из них не напоминает тебе...
– Нет! – резко оборвал Скэба Кирстен. – Давай закроем эту тему, ладно? Я сделал то, что должен был сделать. И принял правильное решение. Иначе мы бы сами сидели там, на Ксаннете, или подыхали в каком-нибудь подвале под разбомбленным Реперайтером! И давай больше не будем об этом, ясно?!
Затянувшуюся паузу прервал громкий писк. Лёрид Кирстен вытащил из кармана небольшой продолговатый черный предмет с дисплеем и несколькими рядами кнопок. Нажав на большую оранжевую кнопку, он выдвинул короткую толстую пластиковую антенну и поднес предмет к уху.
– Кирстен... Да, докладывайте... Ясно... Кто?.. Да?.. Да... Хорошо... Да, санкционирую. Вправь им, наконец, мозги... Да, действуй!
Кирстен втянул антенну и положил предмет обратно в карман.
– Хоть в чем-то пришельцы оказались полезными. Передай ему мою особую благодарность за эти мобильные телефоны. А заодно, и за ту запись. После ее просмотра легуантский посол сразу же потерял весь свой гонор, хе-хе...
Сеймор Скэб молчал, ожидая продолжения.
– А новости неважные, Сеймор. Эти болтуны в парламенте снова подложили мне хорошую свинью.
– Закон не прошел первое чтение?
– Не то что бы! Его даже не рассматривали!
– Что же помешало на этот раз? Очередные поправки к закону о борьбе с преступностью?
– Хуже! Закон о борьбе с порнографией на телевидении. Ты уловил? Других проблем, кроме порнографии, у нас, оказывается, сейчас нет. Все внеочередное заседание псу под хвост. И бодяги, минимум, на неделю! Если бы был лет на тридцать моложе, сказал бы, что разочаровываюсь в демократических ценностях.
– Ты хочешь, чтобы я взял парламент под свой контроль?
– Нет, Сеймор. Беженцы и переговоры с пришельцами – важнее этого сейчас ничего нет. А этим зверинцем пусть продолжает заниматься Риген. Все равно, это безнадежно. Даже если небо начнет падать на землю, эта публика все так же будет бороться с порнографией и пыжиться перед телекамерами. А ведь это был всего лишь примитивный пятипроцентный налог с розничных продаж. Я представляю, что будет дальше, когда они начнут делить субсидии для мигрантов. А закон об особом налоговом режиме на территориях расселения беженцев они, скорее всего, или просто похоронят, или изуродуют так, что мне придется наложить на него вето.
– Ты по-прежнему хочешь отправить их на освоение Западного Края?
– Без этого, очевидно, не обойтись. У нас и так три миллиона собственных безработных. Хотя, как ты говоришь, возможны варианты.
– Парламент никогда не утвердит такой закон.
– С парламентом пора кончать, Сеймор. Он связывает меня по рукам и ногам, а времени нет. На сколько хватит наших резервов? Которыми обеспечили нас восточники?
– По документам, на два с лишним месяца. Значит, в лучшем случае, на шесть-семь недель.
– А этот проклятый налог с продаж, даже если его и примут до конца следующего месяца, вступит в силу только с Нового года. Действовать же нужно сегодня, сейчас. Тут на одну кормежку уходит по несколько миллионов в день!
– Значит, придется действовать без...
– Да! Все будет сделано грязно, грубо, нецивилизованно! Но быстро. Посмотри, может быть, удастся как-то притянуть к этому пришельцев?
– Попробую. Сегодня вечером у меня запланирована одна интересная встреча. Но от нашего СОПовского проекта мы не отказываемся?
– Нет. Пусть идет по графику. Что там сейчас?
– Третья фаза.
– Слишком медленно. Переходи сразу на четвертую. И разворачивай информационное сопровождение.
– Как на это посмотрят Стайс и компания?
Кирстен поморщился.
– Стайс и компания должны в первую очередь дать денег на обустройство беженцев! Они до сих пор сердятся на меня за мою самодеятельность с пришельцами и за потерянную собственность на Восточном континенте, но я готов дать им любую компенсацию. В Телларне, в Легуанте, заказы, субсидии, концессии, все, что угодно!
Беседу вновь прервал писк мобильного телефона.
– Кирстен!.. Да, слушаю... (очень долгая пауза)... Вот как... Именно так он и выразился?.. Хорошо, я понял. Свяжусь с вами вечером. До связи...
Кирстену удалось засунуть телефон в карман только со второй попытки. У него дрожали руки.
– Неудачный сегодня день, – процедил он сквозь зубы. – Тот, кто впервые назвал этих типчиков акулами, здорово польстил бедным рыбкам. Я всего лишь предложил им заплатить налоги, которые им положено платить по закону. Всего лишь налоги за первое полугодие, не больше. И что я получаю в ответ? А в ответ я получаю только то, что какой-то выживший из ума старый маразматик по имени Чупас Гид открытым текстом заявляет моему эмиссару, что они, мол, не для того меня выбирали, чтобы платить налоги. Ты понял?!
– В чем заключалось альтернативное предложение? – невозмутимо спросил Сеймор Скэб.
– Ну да, конечно, было и оно. Стайс предложил, чтобы я дал им концессии на Западный Край и предоставил возможность самим заняться там размещением беженцев. В этом случае, как он заявил, они гарантируют прохождение соответствующего закона через парламент.
– По-моему, это намек, – сказал Сеймор Скэб.
– Эти надутые денежные мешки окончательно зарвались, – совершенно спокойным голосом произнес Кирстен. – Что же, спасибо за честное предупреждение. Если они считают себя со своими деньгами самыми крутыми парнями в стране, то вскоре поймут, как ошиблись... Сеймор, я понимаю, как ты занят, но тебе придется найти время, чтобы вплотную заняться нашим резервным планом, который теперь становится основным. Срок тот же – за шесть недель все должно быть кончено. И плевать, как это будет выглядеть со стороны!
– Все будет выглядеть вполне благопристойно, Лёрид, – впервые за весь разговор улыбнулся Скэб. – Но все же, давай доведем до конца разговор о беженцах. Я могу рассчитывать на эти десять новых лагерей?
– Можешь, Сеймор. На это денег еще хватит. А теперь мы ненадолго расстанемся. Мне надо возвращаться к переговорам.
– «Большая тридцатка»?
– Она самая. Видит бог, мне очень не хочется идти к ним на поклон. Они чужие, и этим все сказано. Но иного, очевидно, просто не дано. Хорошо хоть, что это они должны мне услугу...
Маленький человечек в безукоризненно сшитом темно-сером костюме сидел напротив Кирстена и, казалось, следил за солнечными бликами на противоположной стене огромной роскошной каюты.
Президент не торопил своего собеседника. За маленьким человечком стояли власть и сила, вряд ли уступающие его собственным. Он был эмиссаром «большой тридцатки» – группы могущественных международных банков, контролирующих всю межгосударственную торговлю на Филлине. Родом «большая тридцатка» (вернее, двадцать восемь банков) происходила из Мира Кольца – древней цивилизации, возникшей в незапамятные времена на берегах Круглого океана. Корни «тридцатки» уходили в седую древность, а насколько далеко тянутся ее финансовые щупальца, не знала в точности ни одна разведка мира.
Банки «тридцатки» уже давным-давно считались, да и были в действительности своеобразными государствами со своими гражданами, законами и миропорядком. Все филлинские властители тоже давным-давно научились жить с банками в мире и взаимном уважении, но не доверяли им. А Кирстен – меньше всех.
– Очень сожалею, господин президент, но ваше предложение вряд ли может быть принято, – наконец сказал банкир. – Мы весьма высоко ценим то, что вы предупредили нас за трое суток до вторжения пришельцев, и готовы оказать вам любую равноценную услугу. Но, увы. Банки «тридцатки» никогда не одолжат деньги ни одному правительству на Филлине. Это один из наших фундаментальных принципов.
– Настоящий бизнесмен должен уметь вовремя вспоминать о своих принципах и так же вовремя о них забывать, – усмехнулся Кирстен.
