— И в милицию надо позвонить!
— Может, они еще живы?
Они?! Нет, в машине парень был один, Антон это видел. И он теперь вряд ли жив. Такая высота! Но не мешало бы узнать это наверняка. Но вниз вместе с добровольными спасателями он спускаться не стал. «Скорая» приехала быстро. И вообще, Антону показалось, что прошли какие-то считанные секунды с тех пор, как он выехал вслед за «Фордом» на шоссе. Потом только он услышал:
— Водитель мертв, — и посмотрел на часы. Прошло уже сорок минут.
— Надо же, какой молодой!
— Документы при нем?
— Да, имеются. И деньги, много денег.
— Я видел. Доллары. Несколько пачек. И все по сто баксов.
— Да-да! Сумка на переднем сидении лежала, она разорвалась, деньги рассыпались. В машину заглянул — везде деньги! Кровь и деньги! Парень-то весь купюрами облеплен! Даже на лбу сто баксов! И кровищи!
Но упавшую в пропасть машину уже оцепила милиция. Деньги произвели самый настоящий фурор. Про сумму никто не знал, говорили только, что много. Не одна тысяча и не две. Подробности теперь тщательно охранялись стражами порядка. Антон понял только, что больше ловить здесь нечего. Парень мертв, при нем были деньги. Теперь надо бы подумать о женщине. Ему на мгновение даже стало ее жалко. А вдруг она любила этого только что насмерть разбившегося мальчишку? Но только на мгновение, потому что потом снова больше всего на свете стало жалко себя.
— Вы видели, как все это произошло?
— Что? — Он невольно вздрогнул: это еще кто?!
— Ваши документы, пожалуйста. Сержант Галадзе.
Молоденький гаишник, козырнув, протянул руку, повторил:
— Ваши права.
— Я ничего не видел! — сказал Антон.
— То есть, как это? А говорят, вы первый приехали!
— Кто говорит?
Антон обернулся. Пассажиры двух машин видели, как его машина ехала следом за красным «Фордом». Надо же, какая неудача! А почему, собственно, неудача? Антон еще не мог оценить ситуацию до конца, было только ощущение, что на его ноге щелкнул капкан. Надо было сразу же уехать, а не ждать, когда «скорая» установит смерть этого парня!
— Послушайте, господин Галадзе, мне надо ехать. Срочно. Меня ждут. Женщина. Ну, вы понимаете?
— Понимаю. Отдыхающий, как не понять. Давайте документы, я все запишу. Фамилию, имя, номер машины. Потом вас вызовут для дачи показаний. Вы надолго у нас задержитесь? — Сержант посмотрел на номер машины: московский.
— Нет, я скоро уезжаю. Возможно, что сегодня.
— Ничего, мы проверим.
Он уже записывал номер машины. Антон понял, что терять нечего и протянул документы. Не хватало еще сбежать и тем самым навлечь на себя подозрение.
— Где собрались остановиться?
— Я же сказал, что уже уезжаю.
— Такой молодой парень разбился насмерть! Неужели так трудно рассказать, как все было?
— Хорошо. Пансионат «Звездный». Но сейчас я тороплюсь.
— Всего хорошего.
Сержант отдал документы, вновь вежливо козырнул. Антон тут же сел в машину, развернулся и поехал туда, где осталась женщина. Потом только понял, что сержант местный и наверняка знает, что пансионат «Звездный» находится в противоположной стороне. Ну, и черт с ним!
На шоссе уже образовалась пробка. В неповоротливых автобусах парились от жары пассажиры. Мокрый от пота гаишник с помощью полосатого жезла регулировал поток автомашин на узкой горной дороге. Антон с трудом прорвался, потеряв еще минут сорок, нашел знакомый поворот. Вот и дом, тот самый забор, на котором объявление: «Продается домашнее вино». На этот раз Антон открыл калитку, вошел. Внутри дворик, под навесом длинный деревянный стол, на котором расставлена посуда.
— Ты за вином, дорогой? Проходи, гостем будешь!
Усатый мужчина восточной наружности наливает в стакан багровое, словно артериальная кровь, вино. Крепкое, живое.
— Угощайся, дорогой! Попробуй сначала это, потом другое дам. Какое захочешь, такое налью! Хочешь — это бери, хочешь — в подвал спустимся, из бочки налью! Пей, дорогой! Угощайся!
— Где она?
— Кто?
— Женщина?
— Какая женщина, дорогой? У меня одна только женщина, жена моя — женщина! Дочерей всех замуж выдал давно! Опоздал, дорогой!
— Сюда приехала женщина. С молодым светловолосым парнем. Молодая красивая брюнетка в черных очках Они приехали примерно час назад. Может, больше. Вдвоем. Зачем? Она здесь комнату снимает?
— Вином торгуем, дорогой, комнат не сдаем.
— Где она?
— Да ты что, дорогой?
Потом ему будет стыдно за свое поведение. Но в этот момент не справился с собой, ворвался в дом, вихрем пронесся по комнатам. Даже в подвал хотел заглянуть. Спасибо, что хозяин не позвонил ни в милицию, ни в психушку. Это было похоже на солнечный удар. Ожог и головокружение. Очнулся Антон уже под навесом, на лавке. Сидел и слушал, как хозяин объясняет жене:
— Перегрелся парень на южном солнце. Бывает. Ты холодного вина принеси. Из подвала.
— Я не буду пить.
— Почему, дорогой?
— Я за рулем. Но она была здесь. Женщина.
— Была, — кивнул хозяин. — Я сначала не понял, дорогой, про кого ты говоришь. Много народу ко мне приходит. Такого вина нигде больше не найдешь! А брюнетка была. Ох, красавица! За вином приехали. Она и парень молодой. Сначала пришел он. Понятное дело, мужчина! Кто женщину за вином посылает? Она в машине осталась. Минут десять прошло, мы в подвал спускались, она приходит. Потом вдруг отзывает его в сторонку и что-то говорит. Долго говорит. Потом вдруг ей плохо. Бледная совсем. Перегрелась, видать. На лавочку села. «Я, — говорит, — если еще туда-сюда по горам проеду, умру, надо отдышаться, в тенечке посидеть». А он: «Тогда я один съезжу. Не оставлять же паспорт в пансионате».
— Паспорт?
— Ну да. Паспорт. Забыли, должно быть. «Ты, — говорит парень, — меня здесь подожди. Привезу документ, и дальше поедем».
— А она что?
— Она, дорогой, сказала: «Только поторопись!» Такая женщина ждать не будет! Красавица!
— А дальше?
— Дальше? Он уехал, слышно было, как завелась машина, а она посидела минут десять на лавочке, потом деньги достала.
— Деньги?
— За вино. Купили они десятилитровую канистру. Четыреста рублей дала. А потом говорит: «Я бы поела что-нибудь. Здесь кафе поблизости есть?» Разумеется, я ей: «Какое кафе, дорогая? Накормим, напоим и спать уложим!» А она: «Нет, я вас обременять не хочу. И мне надо подышать». Здесь воздух плохой, да? В моем дворе?
— Хороший. И она ушла?
— Да. Ушла, дорогой. Вот жду. И канистра стоит.
— Сколько же времени прошло? Ах, да! Больше часа! А где тут кафе?
— Одно на этой стороне, другое напротив. Ты куда, дорогой? А вино?
— Потом.
Он торопливо вышел из калитки и сел в машину. Развернулся, вновь доехал по узкой улочке до поворота на шоссе. Сначала зашел в то кафе, что поближе. Разумеется, никакой брюнетки там не было. Антон уже понял, что не будет ее и в другом кафе, на противоположной стороне улицы. Но на всякий случай зашел и туда.
— Что вы хотели? — тут же метнулась к нему молоденькая услужливая официантка.
— Стакан сока.
— И все?
— Сделайте на вынос пару бутербродов с рыбой.
Есть ему не хотелось. Сел за столик у окна, стал внимательно рассматривать улицу. Не мелькнет ли знакомое лицо? Вдруг она еще ждет своего Валеру?
— Пожалуйста. Ваши бутерброды. И счет.
Расплачиваясь, спросил на всякий случай:
— Сюда не заходила примерно час назад молодая красивая брюнетка в черных очках?
— Ой, к нам так много женщин заходит!
— Она была одна. Без спутника.
— Нет, не заходила. Постойте-ка. Кажется, я видела ее на автобусной остановке. Если только это она.
— На остановке? На какой остановке?
— Проходила мимо, глянула в окно. На другой стороне улицы автобусная остановка. Я местных всех в лицо знаю, а эта приезжая. Молодая, интересная, одета хорошо. По столичной моде. Такие дамочки в автобусах не ездят. Поэтому я на нее и внимание обратила. Автобус подошел, все в него сели, а она осталась.
— И что здесь странного?
— Ну как же! Здесь только один рейсовый автобус ходит! Она же осталась сидеть на скамейке!
— Долго?
— Не знаю. Я потом еще раз в окно посмотрела — ее уже нет.
— Может, села в следующий автобус?
— Тут слух прошел, что на шоссе ужасная авария. Может, она передумала ехать? Там, говорят, ужасная пробка!
— Значит, она ждала этого известия. Об аварии. Слухи в маленькой деревушке распространяются быстро. А потом только села в автобус. Интересно только, в какой?
— Тут еще «Икарусы» проезжают. Те, что экскурсии возят. Геленджик, Туапсе, Анапа. И еще экспрессы, которые идут без остановки. Из одного крупного курортного города в другой. Может, она на один из них села?
— И куда же она поехала? В Геленджик, в Туапсе или в Анапу?
— Ой, а я не знаю!
