— Это смотритель маяка, — сказал Муми-тролль.
Малышка Мю кивнула, тряхнув тугим пучком волос.
— Они летели на свет, — медленно сказал Муми-тролль. Птицы всегда так делают… И погибали. Наверное, смотритель маяка подбирал их каждое утро. И однажды он понял, что с него хватит, погасил маяк и ушел прочь. Как ужасно! — воскликнул он.
— Это было давно, — зевнула Малышка Мю. — Все равно маяк уже погас.
Муми-тролль смотрел на нее, наморщил нос.
— Не надо так переживать из-за всего, — сказала она. А теперь беги отсюда. Я собираюсь вздремнуть.
Когда Муми-тролль выбрался из чащи, он раскрыл лапу и взглянул на подкову. Он ничего не сказал о маленькой морской лошади. Она все еще принадлежала ему одному.
* * *
Луна еще скрывалась в тумане, штормовой фонарь не горел, но Муми-тролль все равно пошел на берег. Почему-то не мог удержаться. Он принес с собой подкову и подарки.
Его глаза привыкли к темноте, и он увидел морскую лошадь, выходящую из тумана, как фантастическое существо в сказке. Едва осмеливаясь дышать, он положил подкову на берег.
Расплывчатая фигура приблизилась маленькими танцующими шагами. Она ступила в подкову с рассеянным видом светской дамы, и стояла, отвернувшись от Муми-тролля, ожидая, когда подкова прочно встанет на место и прирастет.
— Мне нравится твоя челка, — негромко сказал Муми-тролль. — У одной моей подруги такая же. Может быть, она приедет погостить… Я думаю, тебе понравились бы мои друзья.
Судя по молчанию маленькой морской лошади, это ее не интересовало.
Муми-тролль попробовал снова:
— Острова прекрасны ночью. Это папин остров, но я не знаю, будем ли мы жить здесь всю жизнь. Иногда мне кажется, что остров не любит нас. Но главное, чтобы ему понравился папа…
Она не слушала. Она не хотела знать о его семье.
Тогда Муми-тролль разложил на песке свои дары. Морская лошадь подошла чуть ближе и понюхала их, но ничего не ответила.
Наконец он нашел, что сказать:
— Ты прекрасно танцуешь.
— Ты так думаешь? Да? — отозвалась она. — Ты ждал меня? В самом деле? Ты не думал, что я приду, правда?
— Ждал ли я тебя! — вскричал Муми-тролль. — Я ждал и ждал, я так волновался, когда штормило… Я хочу защищать тебя от всех опасностей! У меня есть собственное маленькое гнездышко, я повесил там твой портрет. Это единственное, что будет там висеть…
Морская лошадь внимательно слушала.
— Ты самое прекрасное созданье, какое я видел в жизни, продолжал Муми-тролль, и в этот самый момент завыла Морра.
Она сидела там, в тумане, и выла из-за фонаря.
Маленькая лошадь подалась назад и исчезла, оставив позади себя маленькие жемчужины смеха. Целая нитка жемчужин протянулась за ней, когда она прыгнула в море.
Морра, шаркая ногами, вышла из тумана и направилась к Муми-троллю. Он повернулся и побежал. Но сегодня Морра не остановилась на берегу. Она последовала за Муми-троллем на остров, через вереск, прямо к маяку. Он видел, как она двигалась огромной серой тенью, потом остановилась и в ожидании скрючилась у скалы.
Муми-тролль захлопнул за собой дверь и с колотящимся сердцем взбежал по винтовой лестнице. Случилось: Морра пришла на остров!
Муми-папа и Муми-мама не проснулись, в комнате было тихо. Но он чувствовал, как тяжесть проникает через окно, и остров бормочет, ворочаясь во сне. Он слышал, как испуганно шуршат листья осин и кричат чайки.
— Не можешь заснуть? — спросила Муми-мама.
Муми-тролль закрыл окно.
— Я проснулся, — сказал он и забрался в постель. Его нос онемел от холода.
— Похолодало, — сказала Муми-мама. — Хорошо, что я напилила дров. Тебе холодно?
— Нет, — сказал Муми-тролль.
Она сидит, источая мороз, под самым маяком. Она такая холодная, что земля под ней превращается в лед… Вот оно опять. Чувство, от которого Муми-тролль не мог избавиться, пробралось в душу. Так легко было представить того, кто никогда не согреется, кого никто не любит и кто уничтожает все вокруг себя. Это нечестно. Почему Морра должна все время висеть именно на его шее? Он ведь не мог помочь ей согреться!
— Ты расстроен? — спросила Муми-мама.
— Нет, — ответил Муми-тролль.
— Что ж, завтра будет еще один хороший долгий день, сказала Муми-мама. — И весь он твой — от начала до конца. Разве это не здорово!
Вскоре Муми-тролль понял, что Муми-мама заснула. Он выкинул из головы все мысли и начал свою ежевечернюю игру. Сперва он не мог решить, играть в «Приключение» или в «Спасение». В конце концов он остановился на «Спасении», это было как-то более реально. Он закрыл глаза и очистил свое сознание. А затем начал думать о шторме.
У пустынного каменистого берега — скорее всего, это остров, — Бушует Шторм. Все бегают взад-вперед по берегу и размахивают лапами — кто-то попал в Беду… Никто не осмеливается выйти в море; это невозможно. Любую лодку мгновенно Разобьет Вдребезги.
Но на этот раз Муми-тролль спасает не Муми-маму, а морскую лошадь.
Кто это борется с волнами? Не маленькая ли Морская Лошадь с Серебряной Подковой бьется с морским змеем? Нет, змей — это уж слишком. Вполне достаточно шторма.
Небо желтое, настоящее Штормовое Небо. А вот он сам спускается на берег. С Великой Решимостью он бежит к одной из лодок… Все кричат: «Остановите его! Остановите его! Ему не справиться! Держите его!» Но, растолкав всех, он спускает лодку на воду и гребет, как одержимый. Из воды вздымаются Скалы, как Огромные Черные Зубы… но он не испытывает Страха. Малышка Мю кричит с берега: «Я и не знала, что он такой Смелый! О, как я раскаиваюсь во всем!». Но Слишком Поздно!.. Снусмумрик грызет свою старую трубку и бормочет: «Прощай, Старый Друг». Но он пробивется все дальше и дальше — туда, где маленькая Морская Лошадь уже была близка к тому, чтобы уйти под воду в Третий Раз. Он втаскивает ее в лодку, и она лежит там Обессиленная, ее мокрая Золотая Грива растрепана. Он благополучно доставляет ее на отдаленный и пустынный берег. Она шепчет: «Ты рисковал своей Жизнью ради меня. Какой ты Смелый!» Он отчужденно улыбается и говорит: «Я должен покинуть тебя здесь. Наши пути расходятся. Моя Судьба зовет меня. Прощай!» Морская Лошадь в изумлении глядит, как он уходит прочь. Она Потрясена. «Как! — восклицает она. — Ты оставляешь меня?» Он машет ей и уходит, Одинокий, по скалам навстречу Шторму, становясь все меньше и меньше… Все стоящие на берегу поражены и говорят друг другу…
Но на этом месте Муми-тролль заснул. Он счастливо вздохнул и свернулся клубком под теплым красным одеялом.
* * *
— Куда делся календарь? — спросил Муми-папа. — Я должен поставить крестик. Это очень важно.
— Почему? — спросила Малышка Мю, влезая в окно.
— Я должен знать, какой сегодня день, — объяснил Муми-папа. — Мы забыли привезти часы, что было ошибкой. Невозможно жить, не зная, воскресенье сегодня или среда. Так нельзя.
Малышка Мю вдохнула через нос и выдохнула сквозь зубы этот ее ужасный жест, означавший: «Никогда ничего глупее не слышала».
Муми-папа понял, что она имела в виду. Поэтому он уже был порядком рассержен, когда Муми-тролль сказал:
— Собственно, это я одолжил календарь на время.
— Есть вещи, которые чрезвычайно важны, когда живешь на острове, — заявил Муми-папа. — И в особенности — надлежащим образом вести журнал наблюдений. Ничем нельзя пренебрегать, все нужно учитывать: время, направление ветра, уровень воды — все. Ты должен немедленно вернуть календарь.
— Хорошо! Ладно! — громко сказал Муми-тролль. Он проглотил свой кофе и затопал вниз по ступенькам в холодное осеннее утро. Все еще стоял туман. Огромная колонна маяка скрывалась в нем, верхушка была невидима. Где-то наверху, в клубящемся тумане, сидела семья, которая совсем не понимала Муми-тролля. Он был сердит, хотел спать и в данный момент его ни капельки не волновали Морра, морские лошади и, если уж на то пошло, его домашние.
У подножия маяка он немного проснулся. Этого надо было ожидать — из всех возможных мест Морра выбрала Мумимамин сад. Интересно, просидела ли она здесь больше часа? Он надеялся, что нет. Розовые кусты побурели. На мгновение совесть Муми-тролля ударила его хвостом, но потом он опять сделался сердитым и сонным. «Ха! В самом деле, календари. Ставить крестики! Что дальше!» Как может старый тролль вроде Муми-папы понять, что портрет морской лошади — это портрет самой Красоты, которую видит только он, Муми-тролль.
Он забрался в чащу и снял календарь с ветки. Календарь покоробился от сырости. Муми-тролль выбросил раму из цветов и присел на минуту, его голова была полна неясных мыслей.
И внезапно он решил: «Я перееду сюда! Пусть они себе живут в старом грязном маяке с его ужасными ступеньками и считают проходящие дни».
Это была будоражащая перспектива — новая, опасная и замечательная. Это меняло все. Его ожидали новая грусть и новые неизведанные возможности.
